Андрей Захаров - Бородатые боги

Видя, что из-за длинных копий, им не подступиться к копьеносцам Качи, а дротики и стрелы с каменными наконечниками не пробивают щиты фаланги, при этом сами несут ощутимые потери, гуаро, подчиняясь призывному бою барабанов, отошли на недосягаемое расстояние для стрел и камней уанка. Антоненко и Роговой попытались достать их из камнеметов, но вожди гуаро быстро учатся воевать. Они не стали ждать, стоя на месте, когда в них попадет порция крупных камней, а просто «распылили» свои отряды, увеличив интервалы и дистанцию между воинами. Так что, стрельба «по площадям», оказалась не очень результативной.

Наступила небольшая передышка.

Проверив оставшиеся патроны, Николай расстроился. В карабине осталась последняя обойма, к автомату — один неполный магазин и две обоймы к ТТ. У Рогового — только полдиска патронов. Правда еще была граната Ф-1, но это на крайний случай. Для большей уверенности, Антоненко подобрал себе двухметровый кол, из очень крепкого местного дерева, служивший опорой для навеса. С обожженным на костре концом, он был в несколько раз толще используемых уанка копий.

«Против лома нет приема!». - невесело усмехнулся Николай. — «Патроны кончаются, а это оружие — вечно!».

Пользуясь возникшей передышкой, жрецы и женщины перевязывали раненых, воины, по возможности, уносили своих убитых.

Есть не хотелось, только пить. Николай жадно прильнул к кувшину с прохладной водой, поданному оказавшейся рядом Тани. Пользуясь моментом, он захотел с ней переговорить, но девушка быстро ушла.

«Действительно — с характером!» — расстроился Антоненко. — «Вроде бы, и ухаживает, и заботится, а как поговорить, так убегает!».

Переговорив с вождями и узнав о потерях, решили оборону держать на стенах города. Кроме двух проходов, в крепость другого пути нет. Если конечно не обойти ее обходными тропами через горные хребты, окружавшие долину. Штурмовать крепости дикари не умеют, разве что, заблокируют выход в долину, разместившись в ней. Но из крепости есть выход — через перевал, так что блокада ничего не даст. Сложилась тупиковая ситуация. Гуаро не могли штурмовать, а уанка нападать, осталось мало сил.

— Хватит ли нам продуктов выдержать осаду? — поинтересовался Антоненко у Анко Альо.

— Последний урожай был хорошим, да и у пастухов в горах стада лам большие. — ответил вождь. — Нам-то хватит, а вот гуаро, останутся голодными. Они уже всю живность в долине съели. Скоро друг друга есть начнут…

— Или снова на штурм пойдут. Посмотри туда, что-то мне это не нравиться! — тревожно произнес Николай, поднося бинокль к глазам.

От лагеря дикарей к крепости неторопливо шли несколько десятков воинов. Часть из них держала в руках горящие дымящиеся ветки и головешки. Но большинство несли в руках по несколько небольших глиняных кувшинов переплетенными лианами. Кувшины несли аккуратно, видно боялись что-то разлить.

— Мать вашу через колено! Выкуривать нас собираются! Не зря шаман обещал сжечь! — выругался Антоненко. Обернувшись к воинам и женщинам, он крикнул. — Тащите как можно больше воды и одеял. Тушить будем!

Вскинув карабин, Николай стал тщательно прицеливаться и выбивать воинов, несших кувшины с нефтью.

— Вася! Бей по гадам, чтобы нефть до нас не донесли, а по дороге всю разлили!

Но места убитых занимали живые.

Поджигая нефть и раскручивая на лианах, гуаро подбегая, бросали горящие кувшины в стоявших в проходах воинов Качи, а также — в защитников на стенах. Кувшины разбиваясь, обливали всех горящей жидкостью. Горела одежда и щиты у копейщиков, на домах загорелись соломенные крыши. А дикари все подбегали и бросали в защитников горящие кувшины. Не все из них оставались невредимы, стрелы и камни уанка многих ранили или убивали. Но эта огнеметная атака внесла сумятицу в ряды защитников. Кое-где даже возникла паника. Часть воинов была вынуждена бросить оружие и нарушить строй, чтобы затушить горящую на себе или товарище одежду. Воинов накрывали одеялами и поливали водой. Также поступали и на стенах крепости.

Воспользовавшись этой суматохой, гуаро вновь пошли в атаку, забрасывая уанка стрелами и дротиками. Благодаря замешательству в рядах противника, дикарям удалось оттеснить воинов, защищавших ближайший к Антоненко проход и проникнуть в крепость. Николай со своими воинами бросился наперерез.

— На те, суки! — он выпустил в поднимающихся по ступеням гуаро весь оставшийся автоматный магазин. Но вместо убитых, появились другие. И они все напирали. Запустив ненужный уже автомат в дикарей, Антоненко схватил приготовленный кол. Увидев перед собой почти двухметрового белого гиганта с громадной дубиной, заслонившим собой весь проход, наступавшие немного опешили и остановились. Воспользовавшись этим, Николай ударил двоих ближних гуаро по головам, а третьему, отбив в сторону его дубинку, вонзил кол прямо в грудь. Падая, тот обхватил кол руками и увлек его за собой. Чтобы не упасть следом со ступеней, Антоненко пришлось отпустить свое оружие. Теперь у него оставался только пистолет и десантный нож.

— Врешь, не возьмешь!

Сделал из пистолета пару выстрелов, но вдруг что-то больно ударило по голове, затем — в левое плечо. Потемнело в глазах. Николай упал. Недалеко грохнул взрыв гранаты, осколки которой выкосили часть наступавших дикарей. Валью и воины-уанка оттащили Антоненко от прохода, заняв его место, продолжая добивать оставшихся на лестнице гуаро.

«Васёк «лимонку» бросил! Теперь — все! Нет карманной артиллерии!» — пронеслась в голове неутешительная мысль. Машинально проведя рукой по лицу, Николай открыл глаза и увидел кровь на пальцах. — «По черепку попало! Но если думаю и вижу, значит еще живой!». Из левого плеча торчала длинная стрела, при каждом движении отзываясь острой болью. — «Хоть бы не отравленная!».

Вдруг кто-то аккуратно приподнял его голову, и нежные женские руки мокрой тряпицей вытерли лицо.

— Тани?!

— Да, Ника Тима, я! — послышался тихий приятный женский голос и несколько соленых капель упали ему на глаза.

— Ты плачешь? Не надо! Все будет хорошо! Я люблю тебя!

— И я…

Но девушка не успела продолжить. Подошедший к ним жрец-уанка, привычным движением выдернул стрелу, оказавшуюся без наконечника, но с острым срезом. Резкая боль пронзила все тело, отдаваясь в мозгу. Затем, какими-то неприятно пахнущими мазями жрец смазал раны на плече и голове. Все это время Тани, нежно поглаживая, держала его голову у себя на коленях.

Валью с другими воинами удалось сбросить гуаро со ступеней и теперь снизу, доносились шум и крики смертельной схватки.

Вдруг Николай услышал резкий свист. Он его слышал давно, еще в молодости. Но такое забыть невозможно. Этот свист знаком ему еще с Афгана… Пронзительный свист приближающейся мины… Короткое шуршание и громкий недалекий взрыв… Еще свист и взрыв. Еще и еще…