Илья Бриз - КРАСНЫЕ ПОЛКОВНИКИ

- Саша, а как все-таки ты предполагаешь нашими средствами давить всю эту чиновничью братию, которая налево и направо распродает Россию? - решил перевести разговор на другую тему Геннадий.

- Ну, - Сахно задумался, - вопрос, конечно, интересный. Только, как мне кажется, это не наша с тобой задача.

- Во как! - удивился несколько отошедший от чувства вины Гришка. - А чья же тогда, дядя Саша?

- Правительства, конечно, президента.

- Но ведь они же сами… - парень замолчал.

- Правильно говоришь, Гриша. Тогда что? - на лице Александра Юрьевича появилась загадочная улыбка.

Кононов-старший уже начал понимать, к чему подводит Сахно. Последние месяцы ежедневного общения довольно прилично сблизили их взгляды на политику, хотя и до этого они не особенно-то различались.

- Убрать правительство? - неуверенно выдавил из себя Гришка.

- Ни в коем случае! - с деланным возмущением ответил Александр. - Нарушать законы Российской Федерации? Призывать к свержению существующей власти? Нет, на это я пойтить не могу! - Сахно явно повторил чьи-то слова из старого фильма. Вот только чьи? Этого Геннадий вспомнить не мог. Герой Папанова в «Бриллиантовой руке»?

- Тогда как? - спросил Гольдштейн.

- Помочь прийти к власти в державе достойному человеку. Вот это вполне в наших ограниченных силах.

- Кому конкретно? - последовал незамедлительный вопрос Геннадия.

- Пока не знаю. Но, думаю, со временем найдем достойного человека. Вот никогда не поверю, что у нас в стране совсем не осталось умных и честных людей. Тех, кому за державу обидно.

«Опять слова из старого хорошего кино, - констатировал для себя Кононов-старший, - штампы? Может быть. Хотя хорошими штампами не грех пользоваться. И ведь прав Саша. Ладно, братишка глядит ему в рот, но ведь и аполитичный Виктор согласен».

Две недели, увы, пролетели как один день. Загоревшую компанию в Пулково-2* встретил Николай Штолев со своими ребятами сразу на нескольких автомобилях. Чартер прибыл в первом часу ночи. Плановых рейсов в это время оказалось мало, поэтому пограничный и таможенный контроль прошли довольно быстро. Радостно поздоровались и начали рассаживать весело гомонящих детей, отлично выспавшихся в самолете, по машинам. Вот тут-то и выяснилось, что ехать им всем теперь в одну сторону. Сахно еще пару лет назад облюбовал там же на Петроградской стороне старый расселенный четырехэтажный жилой дом, требующий срочного капремонта с очень уютным садиком и приличной прилегающей территорией. Взял в банке кредит под терпимый процент, выкупил все вместе с землей и напряг ремонтом отдел капитального строительства своей фирмы. Когда же закрутился их проект, особенно перед последней операцией - ведь теперь наверняка будут деньги вернуть кредит без продажи части квартир - подумал и решил отдать его под семьи своих новых друзей и нескольких особо доверенных руководителей фирмы. Да и от его жилья рядышком. Ремонт дома был уже практически закончен, поэтому, отправляясь в отпуск, Александр Юрьевич отдал все необходимые распоряжения. По ночному городу доехали быстро. Наталья с детьми отправилась домой, а сам Сахно решил лично показать друзьям свой сюрприз. Лена с Геннадием, конечно, обрадовались новой большой квартире, где мало того, что теперь у обоих детей будет по своей комнате, так еще и в соседях на той же лестничной площадке ныне родители братьев с Григорием будут жить. Мать Кононовых, маленькая пятидесятипятилетняя женщина, уже хлопотала в гостиной новой четырехкомнатной квартиры, накрывая стол к приезду детей и внуков. Долго не могла понять, откуда такое счастье вдруг? Ей с мужем и младшему сыну такие хоромы, и старший рядом в пятикомнатной. Отец Кононовых был тоже не очень большого роста. И откуда у них такие высокие дети? Геннадий под метр девяносто, да и Гришка до старшего брата только на несколько сантиметров не дотянул. Не в мать, не в… Э, нет. При виде их отца ни у кого никаких сомнений уже не возникало. Внешнее сходство было, что называется, налицо. Оставив Елену и детей у накрытого стола, поднялись на этаж выше. Квартира Гольдштейна оказалась над Гришиной и была точно такой же. Разве что мебель и отделка оказались другими.

- Ну и на хрена мне четыре комнаты? - Виктор, заглянув на большую кухню, критически разглядывал огромный шкаф с прозрачными дверцами, набитый различной кухонной техникой.

- Ты всегда будешь жить один? - вопросом на вопрос ответил Сахно.

- Не хуже, чем в отеле на Гаити, - присвистнул Гришка, проверяя содержимое бара в комнате рядом, - может, по рюмочке чая?

- Можно, - согласился Сахно, - новоселье как-никак.

- Решили же завтра приступать к работе? - возразил старший брат. - Второй час ночи уже. Там, - он махнул рукой вниз, - Лена, наверное, уже детей укладывает.

- А мы по чуть-чуть.

Выпили действительно немного. Разговор же, как всегда, свернул на животрепещущую тему.

- Что сегодня правит миром?

Вопрос Сахно не заставил Геннадия долго думать.

- Деньги?

- В какой-то мере. Еще?

- Сила? - высказал свое мнение Гришка. - Оружие?

- Может быть. Но я говорю именно о двадцать первом веке.

- Информация? - подал голос Гольдштейн.

- О! И это именно то, к чему мы получили практически неограниченный доступ. Теперь бы правильно распорядиться этим богатством.

- В Ингушетии опять бандиты в ихнего президента стреляли. И что ты, дядя Саша, с этим поделаешь? - Григорий выпил совсем мало, а затем по наводке Сахно обнаружил в большом холодильнике банки с так понравившимся парню соком манго и тянул понемногу уже вторую.

Александр Юрьевич помрачнел, задумался, а потом, как бы размышляя вслух, спросил:

- Если мы сможем отследить денежные потоки… Кто реально финансирует этих сволочей на Кавказе?

- А ведь это вариант! - сразу понял идею Геннадий. - Лишить бандитов денег, и там достаточно быстро все затихнет.

- Не выйдет. Слишком много крутится наличных, поступающих из самой России от так называемой чеченской организованной преступности. Да, все, что приходит из Саудовской Аравии, Америки, той же Турции мы можем попытаться отрезать нашими методами, но вот наличка…

- Сами же учили, что нужен системный подход, - заявил Гришка, - надо искать кому все это выгодно?

- Врагам России, - ответил Гольдштейн. - Кто еще может быть заинтересован в этом бардаке?