Василий Сахаров - Булавин

Наконец, ряды лавок заняты людьми, которые разбились на группы, так сказать, по общим интересам и взглядам. И, глядя на них, сразу понимаешь, кто и чего желает, и чего будет добиваться.

Группа слева, самая малочисленная — мазепинцы. Личный представитель гетмана Войнаровский, два полковника, Чечель и Скоропадский, и еще три человека из ближнего круга. Их цель: независимость Украины, и сегодня они объявят о том, что войска Чечеля и Скоропадского возвращаются под крыло гетмана Мазепы. Здесь все на поверхности.

Группа справа, человек тридцать пять — голытьба и выходцы из беглых крестьян. Выздоровевший Айдарский атаман Алексей Драный с сыном Михаилом. Атаман Гаврюша Старченка с верховьев Волги. Вольный атаман Сергей Беспалый. Предводители солдат из Камышина и Царицына: Иван Гуськов, Трошка Трофимов и Иван Земин. Все остальные это вожаки небольших самостоятельных отрядов: дезертиры, разбойники, староверы и еще непонятно кто. Эти люди желают большого похода на Москву, который, по их мнению, должен закончиться обязательным уничтожением царя-кровопийцы, его приближенных и всех дворян.

В центре еще две группы, которые посматривают одна на другую, хоть и с улыбками, но в то же время и настороженно. Это соперники, донская старшина и верные булавинские командиры.

Донскую старшину, самых богатых и влиятельных людей Войска представляют Илья Зерщиков, Максим Кумшацкий, Данила Ефремов, Василий Поздеев, Василий Фролов, Карп Казанкин, Петр Турченин, Иван Юдушкин, Степан Ананьев, Иван Наумов, Тимофей Соколов, Аким Булавин и еще человек тридцать, кто право голоса имеет. Из этих казаков-старожилов, большинство считает, что конечная цель восстания достигнута. От царя отбились, окрестные города и Поволжье с нами, и теперь пришла пора договариваться с царем о мире, выплатах жалованья и подтверждении вольностей. Так думают почти все, за исключением Зерщикова, Поздеева, Кумшацкого и Ефремова. Илье Григорьевичу понравился размах Булавина, и он под это дело может многие свои прожекты осуществить, а боевые командармы привыкли к власти, и вновь становиться обычными старшинами не хотят. С остальными же, придется разбираться отдельно.

И последняя группа, непосредственно булавинцы — сподвижники и соратники отца, которые, конечно же, имеют свое мнение, но готовы поддержать войскового атамана практически в любом вопросе. Это Игнат Некрасов, Микула Колычев с братом Никитой, Тимофей Щербак, Борис Яковлев, Григорий Банников, Филат Никифоров, Никита Голый, Максим Маноцкий, Иван Павлов, Андрей Мечетин и Иван Стерлядев. Рядом с ними полсотни казаков, сотники и полковники, дядька Иван Булавин, спокойный и добродушный здоровяк, а так же Лукьян Хохол, который в последнее время стал много о себе думать, и на приказы войскового атамана внимания особого уже не обращает.

Такая вот раскладка на начало схода, не очень хорошая, но уж какая есть. Пора начинать собрание и на круг выходит полковник Лоскут, принаряженный сегодня, как жених на свадьбу: новые сапоги, длиннополый кунтуш синего цвета, перетянутый ярко-алым поясом, а на голове шапка бобровая как у боярина.

Войсковой писарь и разведчик посмотрел на собравшихся людей, дождался пока они затихнут, поклонился и начал говорить:

— Атаманы-молодцы, мы с войсковым атаманом рады видеть вас всех живыми и здоровыми. Понимаем, что у каждого из вас много дел и забот, но вы нашли время и возможность приехать на этот сход, и потому, давайте говорить сразу по делу.

— Правильно! — поддержали казаки писаря. — Давай без пустого славословия.

— Тогда, слово войсковому атаману, Кондратию Афанасьевичу Булавину.

Сказав это, Лоскут отошел ко мне и присел рядом, а в центр круга, упругой походкой и широко улыбаясь, как всегда нарядный, сверкая серьгой в ухе, вышел отец.

— Атаманы! — положив правую руку на навершие булавы, которая торчала за кушаком, начал Кондрат. — Первые наши цели достигнуты. Царские войска отброшены почти на всех направлениях и отступили, и пока зима не дает нам продолжать военные действия, мы должны определиться с тем, как жить дальше. Под нами Царицын, Камышин и Воронеж со всеми городками вокруг.

Про Белгород отец промолчал. Там были мазепинцы и, кажется, этот город они собирались оставить за собой. Кондрат тем временем продолжил:

— С нами Астрахань, Терек, Яик, Запорожская Сечь и калмыки хана Чеменя. И, кроме того, против царя встала Украина, которая снова желает стать вольной. Это все наши успехи. Однако Азов и Таганрог по-прежнему находятся под властью царя, а сам Петр Романов силен, объявил новый солдатский набор и готовится раздавить нас. Поэтому, придется не почивать на лаврах, а готовиться к новым боям. И прежде, чем мы начнем обсуждать свои дела, хотелось бы выслушать нашего гостя с Украины Андрея Ивановича Войнаровского.

Посланец гетмана, молодой крепкий мужчина, между прочим, племянник Мазепы и пока еще его официальный наследник, а кроме того, по жене, родственник Александра Меншикова, не замедлил. Он встал рядом с Кондратом и сказал:

— Господа донские казаки! Мы с вами до самого конца!

— Да-а-а! — поддержали его атаманы и полковники.

— Однако гетман Мазепа уполномочил меня сообщить вам не самые радостные вести. Наши армии возвращаются на Украину. Мы обязаны защитить нашу родину от войск царя Петра, которые, наверняка, уже весной перейдут в наступление. Многие считают, что Романову будет не до нас, и он всецело занят шведами, но это не так, и потому, в первую очередь мы станем оборонять свои хаты.

Наших полковников это не обрадовало, но сильно и не огорчило, так как подобное развитие событий было ожидаемо. Мазепа должен укрепить свою власть и прикрыть границы. Теперь он, наверное, будет метаться между Петром и Карлом, и выискивать наилучшие варианты для себя и Украины. Если у него все получится, то мы ему не нужны, он сам по себе крутой перец, а если наоборот, то предъявит Войску Донскому счета за помощь, и наши армии будут должны идти к нему на выручку. Сказать тут нечего, со своей колокольни он полностью прав, сначала свои заботы, а потом чужие.

Войнаровский говорил минут пять. В основном про дружбу рассказывал и братство вольнолюбивых народов. В общем, сказал, то, что должен был сказать и, окончив свою речь, он с полковниками Чечелем и Скоропадским, а так же свитой, поклонились кругу и покинули церковь. Дальше только наши дела пойдут.

Снова выходит Кондрат и объявляет Илью Григорьевича Зерщикова, главного интенданта и снабженца Войска Донского. Зерщиков выходит к нему и давай рассказывать нам про свой ударный труд на благо всех казаков и беглецов из России, и из его речи следует, что он совершает подвиг. Надо признать, он недалек от истины. Зима поджимала и подмораживала, но благодаря стараниям и заботам интенданта, армии были обуты, одеты и не знали никакой нужды в продовольствии, порохе и свинце. Кроме того, работный люд, сбежавший от царя, не выгнали в чистое поле. На Богатом Ключе для беглецов поставили вполне неплохие времянки и бараки, так что в Черкасске они не появились, а от самого Воронежа, санными обозами прямиком направлялись на новое место жительства.