Александр Маркьянов - Сожженные мосты

— Сейчас, дедушка, сейчас…

Схватив паспорт, Натан выбежал в подсобку.

— Я благодарен вам за костюм, который сшили мне прошлый раз — громко сказал я — это один из лучших костюмов, который я носил за всю свою жизнь.

Хаим поискал что-то под прилавком, вытащил огрызок карандаша, бумагу, лихорадочно что-то написал, толкнул записку ко мне.

— Господин посол, мы всегда рады видеть вас у себя…

За ателье следят. Началось с прошлого раза. Вам поклон от Руфи.

С трудом сдержал удивление — вот уж воистину евреи — самый сплоченный народ во всем мире. Интересно, а этот Хаим тоже имеет отношение к Хагане — или его просто попросили помочь собратьям?

Достал ручку…

Поклон и ей. У нее есть что-нибудь для меня?

— Мне бы хотелось заказать у вас еще один костюм, только не фрак, как в прошлый раз — а хороший костюм для повседневной носки.

Хаим подмигнул.

— Такому благородному господину пристало иметь как минимум восемь костюмов, одинаково высшего класса.

— Восемь? — я на самом деле был удивлен — почему восемь?

— Ткани надо отдыхать, господин посол, иначе ваш костюм долго не проживет. Я удивляюсь, кто учил хорошим манерам тех варваров, которые носят один и тот же костюм по целым неделям, потом еще сдают его в химчистку, чтобы его там протравили химикатами и окончательно загубили. Ткань должна отдыхать, особенно — такая ткань, какую используем мы, мастера высокого класса, да простит мне Господь мою самонадеянность. Каждый костюм, господин посол, следует надевать не чаще раза в неделю.

— Почему же тогда восемь костюмов, ведь в неделе семь дней?

— Ну как же, господин посол. Если с одним из ваших костюмов что-то случилось, и вы принесли его старому Хаиму, чтобы он привел его для вас в порядок — вам же нужен будет запасной костюм, не правда ли?

Черт… Вот теперь я понимаю, почему евреи так богато живут. Это же уметь надо — продать восемь костюмов человеку, который пришел всего за одним.

Старый Хаим достал откуда-то из-под стола и положил передо мной конверт, заклеенный и без почтовых марок. Значит, передан через кого-то, а не послан по почте.

— Боюсь восемь костюмов это для меня слишком, господин Хаим, ведь у меня есть военная форма, и она как нельзя лучше подходит для ежедневной носки. Тем не менее, есть ситуации, когда военная форма неуместна. Поэтому, я пожалуй закажу не один костюм а два. На случай, если такие обстоятельства будут продолжительными по времени.

Еврей подмигнул.

— Как нельзя более разумное решение, ваше превосходительство.

Вечером я вскрыл конверт, убедившись в том, что Марина отвлеклась на домашние дела. Там была еще информация, не меньший бред, чем в первый раз. Но было там еще кое-что, условный знак, о котором мы договорились во время моего визита в Багдад.

Знак о том, что Руфь и ее группа в опасности.

Припарковаться в Нью-Йорке в любой день и час было большой проблемой — но на Федерал-Плаза эта проблема стояла особенно остро. Только полный идиот мог додуматься поместить столько присутственных мест как федерального так и местного значения в одном месте, причем таком, где места для парковки и так не хватает. В конечном итоге — они припарковались в шести кварталах от нужного им места, да и то с нарушением правил — прямо под знаком. Мак Дугал достал специальную карточку «ФБР», еще старую, потому что в антитеррористической оперативной группе изготовлением таковых пока не озаботились, сунул под стеклом так, чтобы было видно. Если этого не сделать — возвращаясь, обязательно найдешь под дворником ветрового стекла квитанцию о штрафе. Впрочем — ее и так можно найти, потому что город Нью-Йорк находился в довольно конфликтных отношениях с федеральным центром, и это несмотря на то что мэр был республиканцем. Связано это было с какими-то сложными межбюджетными отношениями, а выливалось в то, что копы федеральных учреждений платили штрафы, оставляя машины припаркованными в неправильном месте, в том числе и по служебной надобности. Оставалось надеяться только на корпоративную солидарность копов — что «не заметят» свою машину.

Оставив машину Мантино и МакДугал влились в плотный поток толпы, текущей к Федерал-плаза…

Лейтенант полиции — он слишком долго проработал в полиции и слишком мало в антитеррористической группе, чтобы думать о себе как об агенте — Рикардо Мантино хоть и прожил в Нью-Йорке мало времени, ему этот город все больше и больше нравился. Удивительно — но в нем концентрировалась какая-то энергия, ее было настолько много, что она буквально била ключом. Эта энергия не была ни доброй, ни злой — она давала каждому то, что он хочет, и каждый мог превращать ее в добрые или злые дела. Это было видно по всему: что по автомобильному движению, резкому и нервному с постоянным использованием клаксона, что по пешеходному движению — привычный к вашингтонской неторопливости, Мантино не сразу подстраивался под темп движения толпы. В Вашингтоне передвижение с такой скоростью считалось бы почти что бегом. Что общение с людьми — нью-йоркцы были приветливо нетерпеливыми… да-да, точно так. В общем «Если я пробьюсь здесь — я пробьюсь в любом другом месте». [290] Знаменитая песня Фрэнка Синатры

В здании полевого офиса ФБР на Федерал-Плаза их встретила тишина: здание было на удивление чистеньким, хорошо обставленным и отремонтированным. Немалую роль тут сыграл Джулиани, бывший прокурор, в течение двух сроков бывший мэром Нью-Йорка и за это время почти полностью преобразивший город. Именно благодаря Джулиани, в городе, который длительное время был оплотом демократов, вот уже третий срок мэрское кресло было за республиканцами.

Агент ФБР, который должен был ввести их в курс дела, ждал их на первом этаже.

— Привет, Кайл… — Мак Дугал протянул руку — Рик Мантино, мой новый напарник.

Кайл протянул руку и ему.

— Где раньше работали? — прищурился он.

— Заметно? Управление полиции федерального округа Колумбия.

— Почти коллеги значит. Кайл Бреннан, специальный агент, отдел по борьбе с терроризмом. Пойдемте.

Комната, в которую он их привел на двадцать третьем этаже, видимо использовалась для допросов. Простой стол, несколько стульев, хорошее освещение голые, оклеенные пластиковыми обоями стены…

На столе — распахнутый настежь чемодан из дешевых, разложенные рядком вещи — ничего особенного. Чуть в стороне — аккуратная пачка ассигнаций.

— Где его взяли? — Мак Дугал протянул руку и агент вложил в нее паспорт в темно-зеленой обложке — в Ла-Гуардии?

— В ДжиЭфКей. [291] Аэропорт Джона Фитцджеральда Кеннеди. В этом мире его никто не убивал, он проправил два срока и немало сделал в области развития русско-американского сотрудничества. Рейс из Бейрута, Люфтганза, со стыковкой в Берлине.