Александр Маркьянов - Сожженные мосты

— Петро… — хорунжий Петров положил руку на плечо — смотри! На пять часов, воздух.

Сотник посмотрел в распахнутый настежь люк в крыше — и через несколько секунд всмотревшись до рези в глазах обнаружил в светлеющем небе небольшую точку.

— Разведывательный беспилотник.

— Так точно…

Серьезно работают. Возможно и ударный — одну управляемую ракету он может нести.

На укрепленном КПП — бетонные блоки, ДШК и бронетранспортер в капонире — пропустили сразу подняли шлагбаум, даже документы не проверили.

— Несерьезно как то… — выразил общее мнение Чебак, когда отъехали.

— Мабуть [38] может быть — так донские казаки иногда выражаются. , на обратном пути проверят — сказал сотник — сейчас то что проверять.

— Куда, командир…

Велехов развернул карту, примерно прикинул.

— Сейчас давай направо. В километре отсюда — дорога на Катовице, налево. Вот и прокатимся для начала туда — до самой границе. Только проселками.

— За пулемет встать?

— Пока отставить пулемет.

Дорога на Катовице была, причем приличная — бетонная и в три полосы в каждом направлении. Но они не стали на нее выезжать — а вместо этого пошли параллельно, проселками. Впрочем и проселки здесь были — не такие как на Дону — хорошие, выровненные, почти без колей, во многих местах — гравием засыпанные, А где — и с асфальтом…

— Хорошо живут… — проговорил Чебак.

— Европа… — подхватил Певцов.

— Рты зараз закрыли! — пристрожил сотник — не на прогулке. Продолжать наблюдение, нам тут потом на брюхе ползать.

И в самом деле Европа — даже лес какой-то не такой, не говоря уж про дороги. Поля — тоже чистенькие, ухоженные. Дорога — как новенькая. Но никто такому не завидовал. Казаки — люди простые. Живем на Дону — как предки жили, Государю служим. В командировки вот ездим, платят хорошо, выслуга опять же день за два. На Дону — курени [39] курень — дом (казацк.) , скот, земля. Казачий круг сам делами вершит, самоуправление, кто хочет — к сохе, кто хочет — к винтовке. Кто хочет от дел отойти — у того земля, паши — не хочу. Чего ж еще надо. А то, что дорога гравием не посыпана — так и бес с ней, с дорогой. Проехать можно — и добре. Если кто жизни учить придет — так ведь казаки и в Берлине и в Париже и в Багдаде побывали. Надо — еще где побываем, в Лондоне там или в Вашингтоне, если не понял кто.

Дорога петляла по лесу, то бросалась вниз, то вверх. В некоторых местах до деревьев — рукой подать, огонь откроют — ахнуть не успеешь.

— Внимание! — Петров что-то услышал, насторожился.

Защелкали предохранители, патроны в патронники все дослали, выезжая из части. Здесь — не шутки.

Что происходит — стало понятно парой десятков метров дальше по дороге. Они выскочили на верхнюю точку холма, дальше была ложбина — и в этой ложбине попыхивал солярным дымком такой же как у них «Выстрел», а рядом притулился зеленый, полноприводный АМО. На «Выстреле» у пулемета дежурил казак. Стоявшие у машин казаки целились в них — тоже услышали, но как увидели «Егерь» — оружие опустили.

— Чебак… — сказал сотник сидящему за рулем старшему уряднику — на месте стой. Бдительность не терять, может это ряженые.

Это тут бдительность теряют, а как на Восток в командировку скатаешься — всех и вся будешь подозревать.

— Понял.

— Бдительность не терять — повторил строго сотник — если что — уходишь за скат, и оттуда начинаете работать.

— Есть.

Сотник вышел из машины — он сидел на правом переднем сидении, рядом с водителем. Поудобнее перехватил автомат, не торопясь, приглядываясь, пошел вперед.

— Здорово дневали, казаки… — поприветствовал он по-свойски казаков.

— И вам здравия, господин сотник — раздалось нестройное…

— Старший кто?

Невысокий хорунжий шагнул вперед.

— Хорунжий Суздальский. Кубанское.

Понятно, соседи…

— Сотник Велехов. Донское. Сломались, что ли?

— Никак нет.

— А что?

— Да нычку нашли, господин сотник. Опять спирт [40] Насчет спирта. Спирт был гораздо менее доступен, чем сейчас, бутылка водки продавалась только в государственных магазинах и стоила, если брать масштаб цен, раз в двадцать дороже, чем в нашем мире. Поэтому контрабанда спирта и незаконный розлив водки были очень выгодным занятием. Казаки кстати тоже бражку ставили и самогон гнали — но, только для личных нужд, а не на продажу. , тонны три и стволы. Вывозить надо.

— Не ваш же вроде сектор?

— Наш — не наш. Информация поступила — на реализацию сходили. Если бы через штаб как положено — тут этого спирта уже не было бы.

Ага, и еще спирт найденный государство за хорошие деньги принимает. Зачем соседям информацию отдавать?

— Оно так. Сходим?

Хорунжий зачем то взглянул на часы.

— Зараз можно…

Сотник повернулся к машине, сделал знак рукой — «нормально»…

Идти было непросто — от дороги местность резко уходила вверх, так резко, что приходилось не идти, а карабкаться, цепляясь за кусты. Почва тоже была больше частью песчаная, нормальной опоры ногам не дающая. Так и карабкались, цепляясь руками…

Круча уступила место ровной местности — тут было что-то типа плато на холме.

— Господин сотник…

— Да?

— Видите?

Велехов проследил за пальцем хорунжего, примерно прикинул. Кора дерева повреждена, вроде как цепляли сюда что. Но не растяжку же…

— Растяжка?

— Никак нет. Тут лебедку крепили, вот кора и повредилась. Из проезжающих — кто будет так, как мы в гору карабкаться? И не наткнется никто, по крайней мере, случайно. А так — машину под горку подогнал, лебедку переносную зацепил за дерево — она тут в схроне была вместе со всем — и все. Надо — спускай спирт в машину, надо — поднимай из машины и ныкай. Такая лебедка до пятисот килограммов зараз тянет. Мы считай по этому повреждению на коре схрон и нашли.

— Ясно…

Схрон был всего шагах в двадцати от обрыва. Нечто входе крытой землянки с хорошо замаскированным входом. Можно что угодно хранить. Или даже кого угодно — если людей через границу переправляешь. Сейчас вход в землянку был разрыт, а рядом стояли три казака с автоматами и …

Га… да никак баба…

Баба стояла над ямой и писала что-то, видимо протокол, а казаки молча стояли рядом.

Не обращая внимания ни на казаков, ни на бабу, сотник подошел к расселенной на земле плащ-палатке, взглянул. Шесть стволов. Все — германские, фирмы Эрма, но под наш калибр 6,5 — не казацкий, а пехотный. Все — новенькие, в заводской смазке еще, на одном из автоматов — цейсовский оптический прицел. Недешевое оружие, видно, что новое совсем. И не гражданское, самое что ни на есть армейское, не уступающее тому, что есть у казаков.