Александр Маркьянов - Сожженные мосты

— Но ведь и SA-15 у них не должно здесь быть?

— Не должно — подтвердил я — мы продавали им только ствольную зенитную артиллерию, вы сами понимаете причины.

— Но при необходимости вы можете поставить «зонтик» над этим местом.

— Можем. Черноморский флот с авианосцами и комплексами Риф контролирует этот регион. Кроме того — прикрытие можно обеспечить с Восточных территорий, дальность работы С-300, не говоря уж о Неве, это позволяет.

— А вертолет. Предельно низкая высота, помехи?

— Не проскользнете. Если вас не обнаружат с авианосца в чем я сильно сомневаюсь — оборона этого места растерзает вас. Про вертолеты здесь можно забыть, тем более смотрите на рельеф местности. Укрыться за складками здесь не получится. Но этого недостаточно. Один объект — и что?

— Есть еще кое-что.

— Что же.

Сара Вачовски бросила мимолетный взгляд на посла, тот утвердительно кивнул головой.

— Это часть большого исследования… Гораздо большего, выходящего за рамки Персидского досье. Группа наших ученых из Гарварда, которые одновременно являются добровольными помощниками ЦРУ, проанализировала состояние дел в международном терроризме. Выявлена одна опасная тенденция.

Ведущий аналитик АНБ замялась с продолжением.

— Есть новая тенденция. Очень опасная. Использование при террористических актах смертников [505] прим автора — здесь надо пояснить. В нашем мире использование смертников (шахидов) при совершении террористических актов зародилось в Палестине. На мировую арену оно вышло недавно — даже в Афганистане в 80–88 годах наши войска почти не сталкивались со смертниками. Первыми террористическими актами «стратегического» уровня с использованием смертников стали террористические атаки 9/11. И лишь с того момента шахидизация исламского террора стала стремительно нарастать. Ирак, Афганистан, вторая Чечня — в этих конфликтах уже было отмечено широкое использование шахидов. .

— Смертников? Сударыня, это далеко не новость. В северной Индии существуют несколько центров по промыванию мозгов, в свое время мы их накрыли ракетными ударами — или решили что накрыли. Если нужны смертники — обращайтесь к вашим партнерам по атлантической коалиции. Их у них есть и в любом количестве.

— По нашим данным, центры по подготовке смертников — шиитов есть и в Персии. Персия — центр шиизма, крайне опасного течения в исламе. Любой шиит — потенциальный смертник, они с готовностью отвергают жизнь ради загробного воздаяния.

— Откуда эти данные?

Вачовски замялась.

— Агентурная информация. Большего сказать не могу, да и не знаю. Нам дают информацию в готовом виде.

— Это несерьезно. Любой оперативник на линии, подкупленный теми людьми о которых вы говорите, придумает десяток таких источников и проконтролировать это будет сложно. Нужно все-таки оценивать реальность получаемых разведданных.

Я поворошил снимки, выбрал снимок всего этого района, начал его просматривать. Пикеринг и Вачовски внимательно наблюдали за мной.

— Не могу понять…

— Что именно?

— Что здесь за объект. Этот объект не может быть крупным.

— Почему?

— Любой крупный объект требует большого объема перевозок — как людей, так и грузов. Скорее всего, здесь нужна будет железнодорожная ветка. Где она? Я ее не вижу.

— Но ограждение вы заметили?

— Заметил. Хитро поступили — на тридцать километров отнесли.

— Вот именно. Они огородили огромную пустынную территорию. Я уверен, здесь есть и минные поля, и датчики движения. Была проделана огромная работа. Туда же ведет подземный кабель высокого напряжения от ЛЭП.

— Да я увидел… — я положил снимки на стол — что вы от меня хотите?

— Мы хотим, чтобы вы выяснили, что это за объект. И только.

— И только? Вы сами себя слышите?! То что вы мне предложили, называется «шпионаж», «измена Родине».

— Это не ваша Родина.

— Это наше вассальное государство. Забыли? Мы отвечаем за его безопасность. Выяснять что-либо для североамериканской разведки я не буду.

— Мы не представляем…

— Послушайте меня, господа. Вы пригласили меня сюда, чтобы рассказать том что вас беспокоит — и я выслушал вас. Но если вы ищете человека, который предаст — не по адресу. Я русский офицер, офицер флота и дворянин. В нашем роду нет и не будет предателей. Я выясню, что это за объект. И поступлю так как сочту в этом случае нужным. Перед вами же я никаких обязательств не беру. Честь имею.

Мисс Вачовски хотела что-то сказать — но посол перебил.

— Господин Воронцов, я понимаю вашу позицию и уважаю ее. Но я хочу взять с вас слово, слово офицера и дворянина. Дайте мне слово, что сделаете все, чтобы не допустить войны между нашими народами. Тогда я буду спокоен.

Я утвердительно кивнул.

— Такое слово я могу дать. Война никому не нужна.

Наверное, это и в самом деле безумие. Позднее сотник, чудом выживший в мясорубке, вспоминал о том, что они тогда сделали, и удивлялся, как им хватило ума сотворить такое. впятером, без поддержки, в чужой стране, с которой Россия даже не воюет… Это Австро-Венгрия воевала… готовилась воевать, а Россия не воевала.

Но все таки они это сделали. Безумству храбрых поем мы песню…

Они просто залегли рядом с полотном, накрывшись накидками — четверо, два автомата и два пулемета. Еще один — от него зависело все, смогут они сделать то, что задумали, или им придется штурмовать Пожаревац впятером против всех — находился на позиции двумястами метрами ближе к городу. Снайперская винтовка Steyr, неавтоматическая, но с отличной оптикой и глушителем. Нужно было сделать как минимум два выстрела, все это во время прохождения состава. Выстрел, перезарядка — затвором, а не автоматически, как привыкли русские казаки — снайперы, и снова выстрел. Все это — почти что в темноте, можно сказать наугад. Если хоть один выстрел окажется неточным — привет. Приехали… воевать впятером против целой части. Ну, не части… но рота тут точно есть, скорее даже усиленная рота.

Соболь сказал, что он и четыре раза выстрелит и попадет. А Соболь ни разу не обманывал…

На эту мысль сотника натолкнуло расположение вагонов в составе. Первыми шли пассажирские вагоны с личным составом. Вторыми — крытые полувагоны, совсем такие как на русских железных дорогах. Третьими — платформы с техникой. Вот и пришел в голову вопрос — а что если эти платформы отцепить?

По идее — на каждой платформе должен быть стрелок. Охранник. Долженствующий следить, чтобы этого не произошло. Но будет ли? Европа все таки. Пусть и южная, где все не так в «правильной Европе».

Если будет охранник — он умрет. Если нет — значит, все поживут. Пока. Если наконец охранник будет, но Соболь не сумеет его «чисто снять» — тогда умрут они.