Владимир Васильев - Дети дупликатора

К середине бутылки Ваня вдруг обнаружил, что захмелел: в голове шумело, а перед глазами плыло. Видимо, доброе пивко удачно легло на недавний недурной коньяк. И с непривычки Ваню повело.

За каких-то десять минут он проскользил вдоль всего спектра настроений, от чернейшей тоски в стиле «хочу на волю, в городок», до полубезразличного «а и хрен с ним, посижу в Зоне ещё чуток». А потом вдоль всего спек- тра обратно. И тут как раз вернулся Петро, так что вторично потосковать Сиверцев не успел.

Офицер даже в зал толком входить не стал—поманил Рахметяна пальцем, а тот уже пихнул в плечо безутешного Сиверцева:

—Пойдем, Ваня, зовут! И поднялся.

Поскольку пиво уже было допито, Сиверцев без промедления встал и, механически переставляя ноги, двинулся за Рахметяном. Так же механически он вышел во дворик, миновал громилу у ворот и сами ворота, подошел к вездеходу и уже тут впал в ступор перед плотно закрытой дверью. Стоял, смотрел на нее, словно загипнотизировать хотел, и никак не мог сообразить — как же она, сволочь эдакая, открывается.

К счастью, дверь открылась сама: наружу выпрыгнул Сергей Забиран — один из вояк-сталкеров.

—Ага, ты тут уже, — удовлетворенно сказал он, чуть не сшибив Ваню. — Залазь, шеф ждет не дождется. Сиверцев молча шагнул на ступеньку, потом в чрево вездехода. «Так, — подумал он сердито. — Хватит тормозить, надо быстренько в себя придти!»

На секунду замер, потряс головой, провел по лицу ладонью и как мог бодро пошел по проходу. Тараненко, конечно же, сидел в тупичке перед дверью в грузовой отсек, и Псих, конечно же, сидел рядом с ним.

—Вот и он, — произнес Тараненко когда Ваня приблизился. — Ну, чего, Ваня, послужи науке еще с недельку! Обещаю: как закончится все — в Зону тебя больше совать не стану, пока сам не попросишься. Надо, Ваня! Сам знаешь, как надо.

—Догадываюсь,—буркнул Сиверцев, потом набрал- ся храбрости и выпалил: — Но отдупляться за сверхуроч- ные будете «Пльзеньским», Николаич!

—Та легко! — выдохнул Тараненко, потом поглядел на Психа, хмыкнул и, поведя бровью в сторону Сиверце- ва, пожаловался: — Каков наглец, а?

Но тот не поддержал его веселья и Тараненко поднялся с лавки, чтобы выпустить Психа.

В этом тоже был весь Тараненко: вроде бы встречает радушно —вон, стаканы на столе—но гость сидит у борта, а Тараненко — с краю. И блокирует единственный путь в проход. Через откинутый стол не больно-то выскочишь. Псих был надежно заперт в самом углу салона.

Едва Тараненко встал, у выхода напряглись Кутний и Середа — бойцы, прикрывавшие на всякий случай шефа.

—Постойте с гостем там, у вездехода, — велел им Тараненко и снова повернулся к Психу, уже выбравшемуся в проход: — А Ваня сейчас выйдет.

Псих кивнул и протиснулся мимо Сиверцева, который подался в сторону, пропуская будущего спутника по первому настоящему вояжу в Зоне. Вместе с бойцами он покинул вездеход и Сиверцев остался с шефом с глазу на глаз.

Тараненко сразу перестал улыбаться и строить из себя радушного хозяина — едва Псих вышел наружу, сразу же и перестал. И снова сделался самом собой — хищником на охоте, аж глаза азартно заблестели.

—Ну, чего, Ваня? Задание у тебя простое: смотреть и запоминать. «Ага, — подумал Сиверцев. — Ничего нового! Опять смотреть и опять запоминать!»

—Я не знаю куда поведет тебя Псих. Но ты должен запомнить все его лежки и нычки. Чтобы к любой мог провести, понял? Хочешь, рисуй кроки на карте, хочешь, модель в коме строй, дело твое, но когда я скажу провести меня тем путем, которым вы ходили с Психом, ты должен взять и провести, след в след, без ошибок и заблудежа. Ты — мои глаза и моя память. Даже если он попробует нас надуть, мы должны понять где он прячет дупликатор.

Последнее слово Тараненко произнес, понизив голос. Чуть ли не впервые с памятных прошлогодних событий.

—И прикинь себе. — Тараненко вдруг взял Ваню за уголок воротника и притянул к себе, так, что глаза их оказались на одном уровне и очень близко, сантиметрах в тридцати. — Возьмем дупликатор, и сразу же валим к чертовой матери из этих мест. В Европу, в какую-нибудь тихую Швейцарию или еще какой Люксембург. Мне нужен будет биолог, ты вполне подойдешь. Это тебе не покатиловские гроши, что он подручным своим отсыпает, это полноценная работа и жизнь в Евросоюзе, с гражданством и положением, без жалких пособий и иммигрантской волокиты. На востоке ловить нечего, жить по-людски можно только на западе. Уяснил?

Ошарашенный этим неожиданным заявлением и тараненковским напором Ваня торопливо кивнул.

—База Синоптиков где-то на Болоте, — глядя в сторону сообщил Тараненко напоследок. — Отметишь на карте, только без расшифровки, крестик поставь, да и все. Сейчас тебе Забиран легкий броник выдаст, антирада отсыпет, пайки на несколько дней, патронов и прочего. Если чего забудем, Псих сказал у себя нароет. Верь ему, но не доверяй, понял? То есть, всегда оставляй путь к отходу, в любой ситуации. Но так, чтобы это в глаза не лезло, люди не любят, когда им демонстративно не доверяют.

—Догадываюсь, — вздохнул Сиверцев. — В общем, улыбаться с фигой в кармане. Дело привычное.

Тараненко поморщился: должно быть, ему не понравилась формулировка, но возражать или поправлять Ваню он не стал.

—Мы отсюда прямиком в институт. Выписать новый скафандр-это дня два не меньше согласовать новый рейс—примерно столько же. В общем, рассчитывай, что мы вернемся через четыре-пять, быстрее вряд ли управимся. С Психом мы договорились встретиться вот здесь. — Тараненко вынул планшет, высветил карту участка Зоны между Агропромом и Болотом и указал где именно.

—Будете выползать сюда каждый день, начиная… сегодня у нас что? Пятница? Значит… Черт, выходные на носу, в хозотделе не будет никого… В общем, начиная со вторника. Хотя вряд ли до вторника успею согласовать… Эх, если б не выходные!

«Ага, — подумал Сиверцев невесело. — Вот так вот пять дней в зоне нечувствительно трансформировались практически в неделю. Надо думать, это только начало целой вереницы отсрочек…»

—Хорошо, — сказал Сиверцев. — Начиная со вторника будем выглядывать вездеход в указанном месте.

—Экипируйся,—выдохнул Тараненко и направился к выходу.

Через минуту в салон вездехода деловито влез Забиран и прямиком отправился в грузовой отсек, по пути поманив Ваню за собой.

В новом, еще необмятом комбезе на размер больше чем нужно (зато броник не мешает), с вещмешком в одной руке и автоматом в другой, в модерновом легком шлеме, но в старых привычных ботинках (только полуперетертые шнурки пришлось сменить на новые) Сиверцев вывалился из вездехода минут через пять. Псих и бойцы стояли поодаль, о чем-то мирно беседуя. Тараненко толковал у приоткрытой дверцы бара с охранниками.