Владимир Васильев - Дети дупликатора

На границе в этом месте тоже имелся блок-пост, но там хозяйничали не натовцы, а некие хмурые типы в камуфле без единого знака различия. Никто из них не проронил ни слова когда Храп продемонстрировал какой-то жетон. И не двинулся с места. Только взглядами проводили. Когда блок-пост остался далеко позади, Киргиза догнал Налим и пошел рядом.

—Ты чего-нибудь понимаешь? — тихо спросил он.

—Не-а, — честно признался Киргиз. Потом подумал, и поправился: — Хотя, нет, вру. Одно я точно понимаю: меньше знаешь — крепче спишь.

—И дольше живешь, — пробурчал, не оборачиваясь, Храп, шагавший метрах в пяти впереди. — Отставить базары!

—Ну и слух у тебя, старшой, — хохотнул Налим. — Как у шпиёна!

—Не жалуюсь, — ответил Храп. — Но вы и правда болтайте поменьше. Зона уже. Идущий первым Грек как раз замер и предостерегающе поднял руку.

—Чего там? — насторожился Налим.

Грек долго переминался с ноги на ногу и, вытягивая шею, вглядывался куда-то вперед. Оцеола не выдержал и очень медленно приблизился к нему, остановившись чуть позади, за левым плечом.

—Там кто-то есть,-тихо произнее Грек. — Глянь-ка на сканер. Метрах в семидесяти прямо.

Оцеола оживил детектор жизненных форм и некоторое время внимательно изучал расположение красных и зеленых точек на экранчике. Зеленых точек было шесть, точно по числу их команды. Красных чуть поболее и все далеко — несколько штук в густом леске далеко справа, а остальные поодиночке прямо по курсу, но любая гораздо дальше, чем место, которое не понравилось Греку.

—На сканере чисто. Прямо кто-то есть на четыреста метров, ближе никого. Грек принялся вертеть головой, оценивая местность.

—Кто-нибудь, по одному — справа-слева в обход метров на тридцать! — скомандовал он наконец.

—Налим, Киргиз! — шепотом повторил Храп, потому что формально все охранники подчинялись ему, а не Греку.

Киргиз без лишних слов взял винтовку наизготовку и ушел влево, не сомневаясь, что Налим точно так же двинул в противоположную сторону.

Сам Грек тоже приподнял ствол «калаша» и медленно, словно ступал по минному полю, двинулся вперед.

Киргизу довольно быстро стало понятно, что прямо на пути Грека расположена то ли воронка, то ли небольшой окопчик. Сам он видел это углубление в грунте с иной точки, нежели Грек и его позиция для наблюдения была более удобна — не мешал небольшой бугорок, вероятно — вынутая из углубления и сваленная в виде конического курганчика земля.

Примерно на половине пути, когда до воронки осталось метров тридцать-сорок, Киргизу тоже показалось, что кто-то там шевельнулся. Он даже остановился, а секундной позже замерли и Грек с Налимом, скорее всего просто заметив остановившегося Киргиза.

—Что там? — с тревогой справился Грек.

—Хрен знает, вроде шевельнулся кто-то, — напряженно произнес Киргиз.

—Во, и мне тоже показалось. — Грек нерешительно покосился на Налима. Тот просто стоял и ждал, держа, впрочем, оружие наизготовку.

Ситуация сложилась дурацкая—ну что опасное могло встретиться так близко от периметра? Умом Киргиз это понимал, но на душе было до странности тревожно, причем тревога эта была какая-то иррациональная, будто в детстве в пионерлагере ночью, после хорошей порции дежурных страшилок.

Грек долго топтался на месте, жалобно глядя то на Киргиза, то на Налима. Но никому совершенно не хотелось приближаться к странному окопчику.

—Слышь, Грек! — вмешался Храп, которому странности уже надоели. — Хрен с ним, давай обойдем!

Оцеола, державшийся метрах в десяти от Грека с готовностью повернул на девяносто градусов вправо и двинул почти точно на север.

Киргиз прислушался к себе и понял, что против такого маневра его естество ничуть не возражает, особенно если своих догонять не по прямой, а по дуге, подальше от окопчика. Так он и сделал, пошел по дуге. Грек, насколько было видно, поступил так же.

Неприятное чувство тревоги жило в душе Киргиза ровно до момента, пока между воронкой и людьми не стало больше ста метров. Приблизительно, конечно, но полноценное футбольное поле в этот промежуток точно влезло бы. После этого Налим пропустил вперед Грека и Оцеолу и группа забрала влево, вставая на прежний курс.

—Хрень какая-то! — пожаловался Налим, поравнявшись с Киргизом.—Еле заставил себя подойти к этой яме! Киргиз хмуро сознался:

—Таже фигня. Встал метрах на тридцати пяти, и дальше ну никак!

—Это пси-щиток, — тоном знатока подсказал более опытный Тучкин. — Точно говорю!

«Пси! — запоздало прозрел Киргиз. — А ведь верно! Кто-то запудрил нам мозги, придавил на психику!»

—Как-то близковато к периметру, — засомневался Налим. — Но вообще похоже на то…

На первом километре после воронки Киргиз оборачивался раз двадцать. Никто группу и не думал преследовать, неуютное чувство бесследно пропало. Киргиз хотел было сказать, что как назад пойдут — надо будет обойти это место для вящего спокойствия, но вовремя вспомнил, что в Зоне загадывать на будущее не принято, и смолчал. Но саму мысль постарался запомнить.

Так они топали часа два с лишком. Начали попадаться аномалии и Грек периодически вынюхивал безопасный путь. Киргиз невольно сравнивал его действия с действиями Оцеолы, когда тот водил группу. В общем-то трудно было сказать кто лучше, оба справлялись, но Киргиз чем дальше, тем сильнее чувствовал разницу в подходах: Оцеола больше полагался на чутье и интуицию, а Грек — скорее на голову, на интеллект и знание Зоны.

Еще через часок, когда уже и до полудня было недалеко, Храп коротко перемолвился с Греком и объявил привал. Ребята не возражали: после достаточно интенсивного марша пора было и ногам дать отдых, да и в желудки чего-нибудь закинуть, потому что война войной, а обед по распорядку!

Пашка со своей спиртовой горелкой в этом выходе отсутствовал, поэтому пришлось соображать банальный костерок. Рационы у всех были одинаковые, разве только наполнитель отличался—свинина, говядина, курятина… Только Тучкин почему-то предпочел креветок.

—Губа не дура! — оценил Налим, когда Тучкин добыл рацион с розовой надписью и нарисованным рачком на упаковке.

—Ты чё, не знаешь? — с серьезной миной встрял Налим. — Креветки—это ж чистый белок, протеин! От них по ночам стоит знаешь как? Тучкину актуально!

—Вот как дам ща по рогам! — беззлобно огрызнулся Тучкин.— Привыкли дрочить по углам, уроды! А я так не могу.

—Ты, брат Тучкин, не подумавши с креветками-то! — продолжать стебаться Налим.— Сейчас наешься, а ночью ноги замерзнут!

—Почему замерзнут? — изумился Тучкин.

—Ну, как? — радостно принялся объяснять Налим, явно ждавший вопроса и самой возможности донести до коллег столь ценное знание.— Наешься креветок, ночью шняга твоя встанет, одеяло приподнимет, ноги оголятся и замерзнут! Оцеола обидно захихикал, а Грек так просто заржал в голос.