Василий Сахаров - Булавин 1-2(СИ)

И снова Карл Двенадцатый сохранил лицо, не показал одолевавших его тяжких сомнений и принялся размышлять о дальнейшем продвижении своих полков. На Украине его не ждали, это понятно. Вокруг Могилева все разорено, солдаты начинают голодать, и оставаться на одном месте тоже было нельзя. В Польше разруха, и вернуться в Европу, было равнозначно поражению. Впереди, в Смоленске, готовый к бою противник, и единственный шанс уже в этом году окончить войну, взять в плен русского царя или захватить Москву. Король колебался не долго, и отдал приказ начать продвижение на восток, а вернувшийся в Смоленск Петр Романов, только этого и ждал.

Армия шведов, выступившая на Смоленск, имела двадцать восемь тысяч человек, половина из которых являлась отличнейшей кавалерией, и сорок стволов артиллерии. Против Карла, на укрепленных позициях, опираясь на хорошо укрепленный город, стоял почуявший вкус победы и воспрянувший духом царь Петр, общие силы которого доходили до пятидесяти пяти тысяч солдат при ста сорока полевых и ста пятидесяти крепостных пушках. Казалось бы, шведы гораздо слабей, и они наступающая сторона, которая, как правило, всегда несет большие потери, чем сторона обороняющаяся. Но Карл был уверен в себе и своих солдатах, которые, в свою очередь, верили в его военный гений и талант стратега, и однозначно сказать о том, кто же будет победителем в предстоящей битве, было нельзя.

Войска Карла оставили Могилев 1-го августа, и началось то, что позже историки назовут "прыжок льва", так как король двигался быстро и стремительно. Каждый день случались мелкие стычки с арьергардами и заслонами русских войск, которые откатывались на восток. Армия шведов изрядно устала, расстроила свои походные порядки и потеряла половину немногочисленных обозов, но, тем не менее, к 24-му августа, большая часть этого досель непобедимого войска подошла к Смоленску и стала на бивак в виду городских стен, под которыми расположились русские полки.

Красные зубчатые крепостные стены города, который выдержал натиск многих захватчиков и не раз находился в осаде, на фоне заходящего солнца выглядели очень внушительно. Король выехал на высокий бугор, стоящий вблизи его лагеря и в подзорную трубу начал осматривать его укрепления. Он прикидывал свои шансы на победу, и его глаза подмечали все: батареи орудий, на стенах и под ними, рвы, частоколы, редуты, шанцы, и большие скопления солдат.

Около получаса простоял король на одном месте и когда он опустил свою подзорную трубу, то обратился к генерал-лейтенанту Карлу Густаву Реншильду:

- Скажите, граф, что вы думаете о Смоленске и предстоящем сражение?

Пожилой и всегда подтянутый генерал, бросил взгляд на красные стены города, виднеющиеся вдали, и ответил:

- Ваше Величество, мы не можем атаковать сей город без подготовки, а на нее у нас просто нет времени, наши припасы на исходе.

Остальные генералы, стоящие вокруг, поддержали Реншильда, и король, видя такое единодушие, сказал:

- Вы правы, граф. Штурм Смоленска губителен для нас, а потому, мы должны обратить сложившееся положение дел в нашу пользу, и выманить русского медведя из его берлоги в чистое поле. Завтра утром мы переправимся на правый берег Днепра и двинемся на Рудню. Вы останетесь в арьергарде, дождетесь отставшие полки, прикроете нас и последуете следом.

- Мой король, - Реншильд чуть склонился, - я принимаю назначение. Однако позвольте спросить, почему вы считаете, что царь московитов кинется за вами следом, а не останется на месте или не попытается нанести нам фланговый удар своей многочисленной конницей?

- Сегодня ночью через пленного офицера он получит от меня письмо, из которого узнает, что мои войска направляются к Петербургу, городу его имени. И зная неуравновешенный и злой характер московитского царя, можно быть уверенным в том, что он бросит Смоленск и погонится за нами, и уже не мы будем штурмовать его оборонительные позиции, а он наши. Петр станет наступать, а мы его измотаем, затем разобьем, и продолжим поход на Москву.

- Слава королю!!! - дружно выкрикнули генералы, а король милостиво кивнул в их сторону, и отправился писать письмо царю Петру.

После этого все пошло согласно придуманного Карлом плана. Петр Первый получил его письмо уже под утро, прочитал сей документ, впал в бешенство и порвал бумагу в мелкие клочья. Считающий себя новым Александром Македонским, щенок Карл, посмел называть царя трусом, который прячется от него, и грозился дотла сжечь его парадиз, город-мечту Петербург. Царь приказал войскам незамедлительно начать переход на правый берег Днепра и гнаться за уходящими шведами, и пока он метал громы и молнии, его противник уже закончил переправу, и скорым маршем направил свои войска на северо-восток.

К полудню 25-го августа Хельмские драгуны под командованием Карла Густава Крейца захватили городок Рудня. Немногочисленный гарнизон, рота солдат-новобранцев, карауливших продовольственные склады, не смогла оказать им никакого серьезного сопротивления, и была почти в полном составе взята в плен. Шведы получили большое количество провианта и, впервые за последние пару месяцев, смогли досыта поесть сами и накормить своих лошадей отборным зерном.

Король был доволен. Он опять перехитрил своего врага, и одержал очередную маленькую победу. Теперь ему предстояло выдержать натиск русских войск и учинить им разгром, от которого они долго не смогут придти в себя. Но прежде чем началось, такое важное для двух самодержцев, великое сражение, прошли еще одни сутки. И шведы и русские собирались с силами и, наконец, наступило 27-го августа, знаменательный день битвы, и как скажет через много-много лет поэт: "И грянул бой, под Рудней бой!"

Утро выдалось очень солнечным и жарким. Со стороны закрепившихся в Рудне шведов к боям были готовы двадцать пять тысяч солдат и тридцать семь орудий. У царя Петр расположившего свои полки подковой в полях и перелесках вокруг городка, от деревни Голынки и дороги к Днепровским переправам, имелось сорок шесть тысяч солдат и тройное превосходство в артиллерии. Противники в Северной войне заняли свои позиции. Замерли пехотные и конные полки, а пушки повернули свои черные жерла в сторону врага. К кровопролитию все было готово, но никто не торопился начинать битву первым, и так продолжалось до десяти часов утра.

- Гвардия, вперед! - не выдержав нервного напряжения, выкрикнул царь Петр и, выхватив шпагу, лично повел своих верных семеновцев и преображенцев на позиции шведов.

- Он все же сорвался! - спустя пять минут, воскликнул довольный собой король Карл, наблюдавший выдвижение русских войск и отдал приказ своим артиллеристам и пехоте поприветствовать русскую гвардию огнем.