Никита Костылев - Агломерат. Последний Оплот

— Я его тряс, тряс… а он не открывает глаза. Папенька, почему Витя не встает?

— Иди в пещеру, позови Сашу и Гену, — сурово ответил отец и сел рядом с лежащим на снегу сыном.

— Папенька… — прорыдал Андрей.

— Пошел!!! — истошно заорал тот, и оттолкнул сына.

— Папенька!!! — заревел уродливый людоед и закатался по снегу. — Папенька!!!

Отец схватил его за шиворот и потащил ревущего сына к убежищу. Проходя мимо лежащих бесчувственных тел, отец на секунду замер, затем прошептал:

— Я вас заставлю страдать…

— Папенька, дай их мне, — начал кричать Андрей: — пожалуйста!!! Я отомщу!!! Я ненавижу! Ненавижу!!!

Отец только сильней схватил его за воротник, и потащил дальше.

Голова раскалывалась дико, казалось, словно некий тупой предмет постоянно долбит по черепной коробке, с трудом открыв глаза, Антон осмотрел помещение, в котором он оказался. Ледяная пещера, в которую их затащили, оказалась огромным подскальным гротом, только веселые лучи костра озаряли огромное помещение. Сначала огоньки, отражающиеся в потолке колоссального убежища, показались молодому собирателю какими то теплыми и хорошими, чем то светлым и добрым в этой тьме. Но потом, словно по мановению танцующие в ледяных сводах огоньки превратились в неких алых огненных демонов. Демоны кричали, смеялись и плакали, все крики и визги слились в единый рой, от которого голова болела еще сильнее. Антон хотел закрыть голову руками, но когда он дернулся, то оказалось, что его руки прочно привязаны, он хотел встать, но ноги не двигались. Подняться Антону не удавалось, он безуспешно дергался на месте в отчаянных попытках высвободиться. Где то в стороне мелькнула чья то фигура, некоторое время она время от времени то появлялась то исчезала из поля зрения собирателя, затем, словно набравшись смелости, тварь приблизилась почти вплотную. Антон опустил глаза и понял, что он привязан к кресту, на который это существо и стало взбираться. Оцепенев от страха, он с замиранием сердца ждал, как хрупкое существо взбирается по длинной железной балке. Схватив его за одежду, тварь стала карабкаться по нему, наконец, ухватившись за ворот свитера, оно уставилось прямо в его глаза.

Это был ребенок. Маленький, хрупкий, с острыми чертами лица, ребенок, больше похожий на неизведанного демона, весь разрисованный страшными иероглифами, стал рассматривать лицо собирателя. Ощерив жуткие наточенные зубы, ребенок приблизился вплотную к лицу и довольно прошептал:

— Еда…

Резкий топот ног заставил существо быстро спрыгнуть с креста, на котором он был привязан. В гроте появилось еще две фигуры, одна из них держала факел, раздался голос:

— Лешенька, бур будет на потом, иди поиграй в другом месте.

— Кто вы такие!? — спросил Антон разбитыми губами.

— Очнулся! — радостно закричал второй человек: — живой! А ты говорил сдохнет! Ты хоть помнишь чего!? Бур!

— Я не бур, — прошептал Антон. — Где моя сестра!?

— Так это твоя сестра!? — подскочил второй, факел наконец то озарил его лицо и собиратель увидел изуродованное молодое лицо, все разрисованное татуировками, второй повел шеей и сказал: — ты извини бур, папенька сказал, что женское мясо нежнее, вот твою сестру скоро готовить будут. Ты не бойся, мы не изверги, горло перережем и все.

— Не надо, — прошептал он. — Не надо. Кто вы!?

— Мы!? — удивился первый, когда он свет упал и на его лицо, Антон механически отметил, что то тоже размалеван и на лице признаки отсталости в умственном развитии. Первый посмотрел на собирателя и сказал: — мы Котовы. А ты бур.

— Я не бур, я Антон, — упрямо сказал Антон. — Съешьте меня…

— Съедим, не волнуйся, — совершенно искренне ответил второй: — папенька сказал, что тебя через недельку кушать будем.

"Проклятые" — успело пронестись в голове Антона, прежде чем он снова потерял сознание.

Потом была тьма, несколько раз Антон снова приходил в сознание, но кричащие демоны начинали раскалывать мозг с такой силой, что он снова падал в забытье. Время словно растворилось и рассеялось в этих бликах огня, которые он видел в отражении ледяного потолка. В каком то наркотическом бреду он все хотел что то сделать, сказать, рвануть к своей сестре и спасти ее, но чудовищная беспомощность не давала ему это сделать. Словно у него выпили все силы. Он не помнил, сколько он провисел в таком состоянии, самое странное что запомнил, это перманентный треск. В гроте динамика была такова, что каждый звук отдавался десятком раз, треск не умолкал ни на секунду, постепенно превращаясь в грохот и крики. Крики и грохот. Красные демоны все кричали и бесновались, пока не воцарилась тишина. Тишина была невообразимо странная, словно вытянули все звуки и оставили лишь пустоту. Закрыв глаза, Антон окончательно растворился в тишине, демоны кричащие на него с потолка замолчали, треск перестал отзываться эхом. Антон утонул, захлебнулся, пропал, исчез в этой тишине и наркотическом опьянении, исчез и крест на котором он висел, исчез страшный ребенок с острыми зубами, исчезла земля. Этот ледяной осколок перестал существовать. Ледяная тьма…

Кап-кап. — раздался тихий звук, Антон напряг слух и стал с закрытыми глазами ждать. Кап- кап, — снова повторился звук, маленькие капли падали с какой-то настойчивостью, словно напоминая о своем существовании. Затем где то совсем рядом раздался визг и очередной выстрел. Собиратель зажмурился и застонал от резкого удара по барабанным перепонкам. Короткий миг тишины снова тихонько нарушил знакомый звук — Кап-Кап. Через несколько мгновений Антон словно прозрел. Он увидел все — этот мир, этих людей, их души и терзания, он почувствовал, что стал близок к истине, что еще миг и он воспарит в воздухе. Его взор стал красным, он увидел, как маленькие алые капельки падают на пол этой ледяной пещеры. Кап-Кап — с широкого меча, прикрепленного к длинному древку падали эти крохотные частицы жизни. Он шел сюда, Антон не видел его лица, он не видел его одежды, он видел только это оружие, до боли знакомое Гуань-Дао. Он видел только одно — огромный красный крест, нарисованный на древке. Закатив голову, Антон снова провалился в иную вселенную.

Но морок рассеялся после первого удара, хлесткий удар, а затем крик. Крик был настолько громким, что казалось, барабанные перепонки лопнут, если этот жестокий человек крикнет еще раз. Но человек не унимался, чудовищный крик и удары продолжились, и прекратились лишь тогда, когда Антон открыл глаза. Перед ним был Марк, его страшная маска была полностью покрыта кровью, воин приподнял обессиленного собирателя и сказал:

— Что же вы меня не послушались… какие же вы еще глупые…

— Ирина… — прошептал Антон.

— Марта-Ирина жива здорова! — Марк снял свой шлем и улыбнулся, выбитый передний зуб зиял черной пробоиной, что придавало мужественному лицу врача какой-то несерьезный вид.