Борис Гринштейн - ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ

С трудом достигшая Сан-Франциско объединенная эскадра некоторое время хранила гробовое молчание о новороссийских событиях. Морякам категорически запрещалось рассказывать о бое. Однако вездесущие и всезнающие корреспонденты уже выступали с обзорами на страницах газет: "Всеобщее впечатление таково, что при бомбардировке Новороссийска русские имели решительный перевес и действовали артиллерией так хорошо, что нанесли союзникам огромный вред… Весьма трудно определить точную цифру потерь в людях. Со стороны французов брошено в воду на переходе до 120 трупов и почти такое же число у англичан… По всем рассказам о нападении на Новороссийск ясно видно, что они совершенно не ожидали такого приема… Там произошло одно из самых отчаянных сражений, где русские показали величайшее хладнокровие и храбрость. Их батареи и корабли действовали отлично…"

Командующие теперь уже разделившихся эскадр спохватились и начали давать прессе слишком много информации, но с существенным недостатком - отсутствием в ней правдивости. Общественное мнение старались уверить в том, что союзниками выполнены все поставленные перед ними задачи. Город их якобы интересовал мало, а с кораблями покончено - "Ситха" захвачена, "Паллада", "Аврора" и "Диана" уничтожены. С другой стороны, порт сильно укреплен, в нем огромный гарнизон. Эскадра своими действиями оставила его в критическом положении, без продовольствия и боеприпасов, обреченным на гибель. Союзники поспешили уйти из-за отсутствия на кораблях продовольствия.

Объяснение причин ухода битых эскадр настолько запуталось, что командующие вынуждены были выступить с "пресконференцией", которая мало что объясняла: "Неудачная попытка разрушить Новороссийск, давшая пищу разным толкам в этом отдаленном крае, вероятно, будет критиковаться в Англии и Франции… Поэтому необходимо заметить, что брать город в виду не имелось… Когда флот находился в заливе, туман был столь густ, что невозможно было видеть на расстоянии двойной длины корабля… Соединенный флот принужден был бороться с многочисленными трудностями, с сильными течениями и туманами, не позволявшими нашим кораблям приблизиться на расстояние трех миль к бухте."

Но из Ново-Архангельска уже пришли последние новости, а затем, на бостонском бриге "Ноблес" прибыл князь Дмитрий Максутов, командир "Нахимовской" батареи и брат героического защитника "Барановской". Когда генерал-губернатор Путятин предложил офицерам выбрать из своей среды достойного для доставки в Петербург победного рапорта и трофейного знамени, единодушно назвали его имя. Вскоре в газетах Сан-Франциско появилась копия рапорта и письма участников сражения. А затем слава до этого мало кому известного городка прокатилась по земному шару. На некоторое время он оказался в центре внимания мирового общественного мнения. Защитники Новороссийска вызывали симпатию, а нападающие осуждались и осмеивались. В газетах можно было прочесть: "Англичане проглотили такую пилюлю, которая останется позорным пятном в истории просвещенных мореплавателей и которую никогда не смоют волны всех пяти океанов".

Это вызывало раздражение союзников, и их пресса требовала решительной расправы: "Разгром союзной эскадры на Ванкувере является исключительным оскорблением флагов. Необходимо отомстить за позорное поражение полным уничтожением Новороссийског порта и всего русского флота на Тихом океане…" Но даже английская печать, исключительно скупая на признание чужих заслуг, тем более заслуг на море, да еще своих врагов, и та вынуждена была сквозь зубы констатировать: "Способность, выказанная русскими командирами в последнюю войну, доказывает, что они несравненно лучше знакомы с водами Тихого океана, чем офицеры британского флота".

Способность выказали не только командиры, но и рядовые солдаты, матросы и ополченцы и не в одном Новороссийском бое, который, кстати, ставят даже на одну доску с Гангутским, Чесменским и Наваринским сражениями.

Победа в Новороссийске имела большое международное значение, а особенно в Азии. "Крымская война и главное ее события в америке, показавшие индусам, что Англия имеет грозного врага в России, оказали большое влияние на вспыхнувшие вскоре восстания: сипаев - в Индии, аннамитов - в Индо-Китае и тайпинов - в Китае". Но радостнее всего новороссийская победа была встречена на родине. "Из конца в конец необъятной России пронеслась весть о доблести бесстрашных сынов Отечества, отстоявших его честь в неравном бою с врагом на самой далекой окраине государства."

Страна гордилась и славила своих мужественных воинов. Высочайшей награды, орденом Святого Георгия 3-й степени, были удостоен Путятин (вскоре он был произведён в полные адмиралы) и командиры фрегатов; все офицеры и чиновники получили следующие чины и орден Святого Владимира 4-й степени с бантом; но лишь 18 "нижним чинам" был пожалован Георгий, тогда как генерал-губернатор представил к крестам 75 матросов, солдат и ополченцев.*(9)

1* В главе использованы работы Н.Фесуна "Записки офицера с "Авроры"; Г.И.Щедрина "Новороссийский бой".

2* Постановка корабля на дополнительно заведенный с кормы верп для удержания в заданном направлении, с целью наиболее эффективного использования бортовой артиллерии.

3* Относительно исчисления дат. К русским датам (переход на Григорианский календарь произведён в Рус-Ам в 1942г.) нужно прибавлять 12 дней.

4* В 17.00 тело контр-адмирала Дэвида П.Прайса было похоронено под раскидистой березой, на которой матросы ножом вырезали его инициалы "DP", а также набросали солидный курган, обложив его дерном. Тут же похоронили еще нескольких моряков, погибших 18 июля. Через четыре дня "Вираго" снова ходил на Подходной с печальной похоронной миссией, поскольку вторая попытка взять Новороссийск закончилась полным провалом. Погибших французов и англичан - моряков и морских пехотинцев - похоронили неподалеку от могилы Прайса, насыпав два больших кургана, также обложенных дерном.

Позже там была установлена мраморная плита с надписью -

Светлой памяти Дэвида Пауэлла Прайса, эсквайра, контр-адмирала флага Британского военно-морского флота, рыцаря ордена освобождения Греции, мирового судьи графства Бреконшир. Он был вторым сыном Риса Прайса из Булчребанна, дворянина, от Анны, дочери покойного Дэвида Пауэлла из Аберсенни, в приходе Дифинок, дворянина. Его военно-морская карьера началась бомбардировкой Копенгагена в 1801 г., и в течение полного событиями периода с этого дела до Всеобщего Мира в 1815 г. он активно участвовал в серии блестящих операций, и во всех он проявил умение, мужество и преданность Британского офицера. Как сын, муж, брат или друг он был равен и непревзойден. Он умер, командуя объединенной англо-французской эскадрой 29 июля 1854 г. в возрасте 63 лет. Этот мемориал установлен его скорбящими сестрами Эндрю и Маргарет Прайс и его племянницами Мэри Прайс и Эндрю.