Александр Шуваев - ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ

- Я что-то запамятовал, - тут дорогу давно на электротягу перевели?

- Так, по-моему, - с самого начала, - слегка развел руками Клаус. Дорогу строили, и, одновременно, атомную станцию специально для тяги… Впрочем, - спохватился он, бросая обеспокоенный взгляд на напарника, - точно не скажу. Не наше это дело.

- А самолеты? Что-то я не припоминаю, чтобы у русских были такие модели. Видите ли, - сказал он с подкупающей откровенностью, - авиация, можно сказать, мое увлечение. История авиации, применение, старые машины, - и всякие такие штуки… А тут, поверите ли, - не могу понять даже, как они сделаны.

- Боюсь, - покачав головой, ответил тот самый гауптштурмфюрер, - вам следует подыскать более компетентных собеседников. Наше отношение к самолетам, старым и новым, носит чисто утилитарный характер: загрузили, отвезли без болтанки, выгрузили, - на том и спасибо. А остальное… Ну да, заметил, на каких-то машинах пропеллеры чудные, а так, специально, - не интересовался.

Хорошо излагает, собака. И смотрит хорошо, не сучит взглядом, не отводит глаз, не норовит в сторону глядеть, а все - прямо в глаза, ласковенько, без особого вызова, редко помаргивая и изображая заинтересованность. Сквозь. И даже зовут-то его, что интересно, хорошо, - Хлодвиг Айсблау, не Фриц Шмидт какой-нибудь, не Ганс Бауэр.

Все хорошо, - и угощение, оказавшееся чем-то вроде позднего завтрака или раннего обеда, оказалось совершенно отменным: с нежнейшими телячьими шницелями размером не во всякую тарелку, рассыпчатым рисом и ледяной водкой "Курган", равнодушной и беспощадной, как полярное безмолвие. Десяток соусов на выбор, начиная от соевого в глиняной бутылочке с иероглифами на пестрой этикетке, кончая тертым хреном для колорита, какой-то жгучей, как карри, кавказской пастой и банальным кетчупом. Лососина во всех видах, от нестерпимо-соленой, которую полагалось есть тончайшими прозрачными стружками, и до горячей, приготовленной на вертеле. Потрясающее розовато-желтое сливочное масло и несколько сортов ветчины на выбор, от прибывшей в вакуумной упаковке из Германии, очевидно, только в антиностальгических целях, и до местных, как промышленных, так и явно полукустарного происхождения, но, надо признать, равно превосходную. Все хорошо, - а вот разговор был плохой.

Даже ванна, которую он посетил на половине герра Клауса Шварца, на втором этаже, тоже оказалась мало сказать, что хорошей, а превосходной, с горячей водой нагреваемой тут же, похоже, - тем самым "атомным" электричеством, и, кроме этого, вызывала ряд вопросов: если бы это было вообще возможно, он поклялся бы, что сама ванна, здоровенная, - вдвоем резвиться, как минимум, если нет особого вкуса к оргиям, - была сделана из светло-зеленого, в светлых разводах, камня, с ухватистым поручнем, выступающим над краем, и таинственной, врезанной глубоко, словно каинова печать, либо, наоборот, как стигмы святейшего тела, маркой "ГКЗСМ-4". А вот разговор все равно был плохой. Говно - разговор. Не клеился - и, тем более, не лепился в той форме, в которой это было бы желательно ему. Даже то, что они работают тут по второму году, вопреки общим правилам, не без проблем обновив контракт, они сообщили с явной неохотой, вроде бы как сквозь зубы. На горячий прием и склонность к тесному сотрудничеству все это походило довольно-таки мало.

- Этот дом - ваша фирма специально построила под проживание своих сотрудников, или же арендует у русских?

- Данным вопросом занималось руководство, герр Кляйнмихель. Мы просто-напросто вселились два года тому назад на место наших предшественников, а потом нас попросили переселиться в более подходящее жилище, - вот это, без объяснения причин и каких-либо дополнительных условий. Мы не возражали. Считается, что некоторая, не слишком большая сумма в счет оплаты проживания изымается из нашего жалования, - по какой-то причине это сочли более удобным, но мы не вдавались в подробности, поскольку и то, что остается, нас более, чем устраивает.

- Что, - настолько большие обороты?

- О, - образцовый ариец улыбнулся какой-то странной, холодной, мимолетной улыбкой, - да, именно настолько. Очень большие обороты, несомненно. Никто не ожидал, - в самом прямом смысле, - ничего подобного. Даже отдаленно.

И опять, - в какой уже раз! - немец говорил так, чтобы ничего не сказать, причем таким тоном, каким намекают чужаку на обстоятельства, доподлинно известные всем своим, - но зато никому кроме. И никого, кроме своих, не касающиеся. Так говорят, когда по каким-либо причинам политического свойства не могут сказать что-нибудь вроде: "Не твое дело!". Но делать было нечего, - разговор должен был продолжаться.

- Я заметил, что у вас тут очень неплохое снабжение. Спецраспределение для иностранцев или можно купить?

Клаус, - а на этот вопрос решил ответить именно он, - пожал плечами.

- Вообще говоря, особых проблем нет. Ни со жратвой, ни с чем еще. Что - на рынке, что - в магазинах, но, да, все основное можно купить. Вплоть до экзотических фруктов, которые продаются на рынке прямо с фургонов.

- А техника? Я на втором этаже заметил даже какой-то компьютер.

- Подобные вещи здесь удобнее завозить из Японии. Русские закупают и ставят по заявке, довольно быстро.

- И как?

- Более, чем прилично. Япошки, надо признать, мастера на всякие такие штуки.

Ну, с этим не поспоришь. Вот только чего-чего, а уж компьютеров Майкл в своей жизни повидал. И японских, и американских, и всех прочих, включая уродливые плоды кровавых потуг всяких там неосновных стран. Так вот ничего похожего! Так что либо русские купили у "Митцубиши" какую-то уж вовсе "подкожную", не для продажи выпущенную разработку из самых последних, либо… либо тот самый компьютер на втором этаже не имел к Островам ровно никакого отношения. Англичане славятся своим здравым смыслом вполне заслуженно и вполне по праву гордятся им, но тут его мимолетно, на ничтожное мгновение посетило ужасающее ощущение, что вокруг - сон, изо всех сил и с немалым успехом притворяющийся явью, настолько, что почти и не отличить, - и Островитянин поймал себя на мысли, что это - уже не в первый раз за нынешний слишком длинный день. Многие, слишком многие обстоятельства тут только притворялись обыденностью, на самом деле вовсе ей не являясь, и не то, чтобы по-хамски вылезали сквозь ее прорехи, но - выпирали достаточно отчетливо. Люди - глупы, и, если что-то становится привычно-повседневным, то - так и надо, и ничего особенного и уж, тем более, не является предметом для размышления.

- А это?

Он кивнул в сторону странного устройства, состоявшего из черного стеклянного прямоугольника, имевшего около метра по диагонали, заключенного в серую рамку и крепящегося к массивному основанию при помощи гибкой шеи длиной, на глаз, около ярда.