Александр Шуваев - ЦВЕТОК КАМНЕЛОМКИ

- "Берег", "Берег", я "Остров", - в отчаянии орал в свой "комбат" командир гибнущего воинства, - да воз-з-зьмите вы кто-нибудь трубку, … вашу ма-а-ать!!! У, …, …, …!!!

Он не знал, сколько длились его безуспешные попытки дозвониться, но долго, очень долго, всю жизнь, целую вечность, пока вдруг трубка не ответила ясным, отчетливым голосом, спокойным, как так и надо, как будто ничего не случилось:

- Чего орешь-то? Слышим…

- А чего не отвечали?!! Короче - так: десять минут, край - пятнадцать, и - пиздарики! Они прорвутся к райцентру и вы будете иметь двадцать тыщ жмуриков!!!

- Так: ты - без эмоций, ты скажи, чего ты хочешь?

- Поддержки с воздуха, вот чего!!! Потому что мы уже кончились!

- Л-ладно. Будет тебе поддержка. Мало не покажется… Ветер там у тебя - куда?

- Как положено - на пожар. Так что в спину.

- Ну добро.

Это неправда, что порыв может овладеть только одушевленными бойцами. Уловив, наконец, ближайший и надежнейший путь к цели, побеждая, автоматы действовали очень похоже. Неотличимо. УСС, стихийно выдвинувшись на этом этапе в качестве ударной силы, двигались впереди всего остального воинства, без промаха лепя пули во все, что шевелится. Во все, что имело некие признаки вооружения. Во все, что было похоже на солдат. Все, что имело температуру в пределах определенного диапазона и при этом не остывало. Во все, в чем отмечалась пульсация с частотой от одного и до трех герц, - Погонщик надежно пеленговал этот звук метров за сто при помощи собственных микрофонов и за сорок - с микрофонов ведомых. Они двигались и потери их становились все меньше, потому что защитники - кончались, можно сказать - уже кончились.

И тогда за спиной, по бокам, впереди засвистело, завыло и глухо ухнуло, выбрасывая плотные, тяжелые облака серовато-белого тумана, и в горле перехватило от нестерпимого чесночного запаха, смешанного еще с чем-то вкрадчивым, сладковатым, но еще более мерзким. Судорожно зажмурившись и задержав дыхание, майор натянул противогаз. Стелящиеся пары затянули все вокруг, и сквозь них, сквозь выжженные окопы, через развороченные позиции, сквозь облака летучего праха, мимо трупов неуклонно, уверенно катились, семенили, скользили в пыли и пепле машины безлюдной армии. И тогда майор, забыв, что на нем маска, задыхаясь, захохотал. Как известно, любое дело можно сделать тремя способами: хорошим, плохим и армейским, но эти ребята в тылу, кажется, превзошли сами себя. Они смогли удивить даже его, опытного человека, вволю помотавшегося по горячим точкам. Похоже, они сочли это наилучшим способом замести следы. Чтобы уж совсем никаких свидетелей того, как он, старый дурак, совершенно без всякой пользы положил около тысячи ни в чем не повинных, молодых ребят.

Ряды проходящих мимо него автоматов тем временем редели, основная часть этого передового отряда воинства апокалипсиса уже миновала тот рубеж, который он не удержал, и теперь мимо двигались отставшие, вовсе диковинные твари, о которых он только слыхал что-то краем уха, не пригодные для ведения честного боя, призванные нести смерть крупным оптом и оттого не обращавшие на него никакого внимания. Одна из них, состоявшая, по сути, из контейнера в форме цилиндра с закругленным краем и объемом с ведро, удерживаемого в тускло блестящей петле с восемью ножками и телескопической головкой с объективами по кругу, двигалась почти что прямо на него, причем каким-то уж вовсе диковинным аллюром. Казалось, что подняв некоторые из конечностей, автомат забывает их опустить, проволакивая их несколько шагов на весу, а потом опускает не в лад, не тогда, когда этого поневоле ожидает глаз. При этом он еще заметно рыскал по курсу, немилосердно раскачивался, вихлялся и возникало впечатление, что эти проблемы только нарастают. Не доходя шагов десять и левее, он остановился окончательно и, неуверенно потоптавшись на одном месте, освободил из захвата свой контейнер. Освободившееся от груза шасси уковыляло в сторону метра на три, после чего вдруг опрокинулось и осталось лежать, вяло шевеля конечностями.

Контейнер тем временем вскрылся, как вскрывается нарыв: размягчившийся верхний конец его выпятился, вздулся, да и лопнул, вызвав тем самым целое извержение вязкой серой жидкости, которая, раздробившись на множество продолговатых капель, начала стремительно растекаться во все стороны. Кожу словно обдало вдруг ледяным кипятком, волосы встали дыбом, потому что он внезапно узнал, вспомнив то, о чем и слыхал-то мельком. Избавившись от остатков смазки, капли обратились четырехногими букашками с ромбическим телом длиной сантиметра полтора, серо-коричневыми и с зазубренным жалом между глаз. Одного укуса хватило бы с гарантией, но это было ничего, в отличие от "оводов", эта модель предназначалась для "скрытой инфильтрации зданий и уничтожения скрывшейся там боевой силы противника в условиях городского боя", по ровному от них было вполне реально удрать самой легкой трусцой, даже быстрым шагом… вот только он почему-то не мог вскочить, не мог побежать, не мог заставить себя предпринять хоть что-нибудь для собственного спасения, и мог только бессильно наблюдать, как на него накатывается его… ЕГО СМЕРТЬ!!! Вот только букашки что-то не проявляли особенной прыти, тормозили, теряли направление, начинали бесцельно тыкаться в разные стороны, становясь все более вялыми, пока не валились на бок, едва шевеля замирающими лапками… точь-в-точь как совсем недавно это проделал их куда более габаритный "родитель".

Он не знал, как оказался на ногах, как будто его воздели не собственные мускулы, а какая-то куда более мощная, чудесная сила, но только он встал без всякого страха, обернувшись туда, куда ушло прорвавшееся воинство. Над полем, в зарослях кустарника, под деревьями по-прежнему тянулись по ветру плотные, липкие дымки, вовсе не торопящиеся таять утренним туманом, и сквозь них виднелись более или менее смутные силуэты автоматов. Движущихся скверными, короткими рывками со все большими перерывами. Ковыляющие, спотыкаясь, боком, наискось, завязающие в высокой траве и опрокинувшиеся, не в силах преодолеть очередной бугорок. А еще те, что уже замерли в неподвижности. Кто-то там, в штабе, допер, и всю эту полимерно-керамическую свору просто потравили катализными ядами, как тараканов - дустом. И тогда он увидел, как к нему, поодиночке и мелкими группами выбираются остатки его воинства. В первую очередь, понятно, - зисмены, которые сориентировались, прямо-таки по статусу, - не то, что первыми, но просто сразу. Их осталось шестеро. Но и кое-кто из мальчиков, мальчиков, которых вредные сержанты все-таки заставили надеть ПХ, тоже уцелел. Пожалуй - несколько десятков все-таки наберется. Но явно меньше сотни. Да вот еще какая закавыка: действуя на катализаторы активного слоя всех ЭХГ, арсин, тетраэтилсвинец, органические соединения сурьмы, кадмия и ртути только не на много хуже блокировали катализаторы белковой природы. Во всяком случае в горле немилосердно жгло, а во рту стоял омерзительный металлический привкус. оторые из кончностей, автомат забывает их опустить, проволакивая на весу несколько шагов, а потом опускае