Андрей Онищенко - МиссияКрест Иоанна Грозного

– Обязательно Наташенька, я помню, и приду не один, а с товарищем.

Симпатичная медсестричка окинула Илью оценивающим взглядом. Он явно произвел на нее приятное впечатление, на щечках у нее выступил розовый румянец и со словами: – мы вас очень будем ждать, – она убежала по своим делам.

– Располагайся, будь как дома. На сегодняшнюю ночь этот диван в твоем распоряжении, а я пока накрою на стол. – Леха полез в шкаф, стоящий у окна и начал извлекать оттуда банки с тушенкой и рыбными консервами.

– Ты пока открывай и нарежь хлеб, а я в огород за огурчиками – хозяйка разрешает. Илья оглядел комнату, она была чистой и аккуратной, без лишней мебели. В центре стоял стол. Он подошел к нему, вынул из-за голенища сапога трофейный немецкий нож и занялся делом.

Через минут пятнадцать вернулся Алексей с чашкой огурчиков и большим пучком зеленого лука и молодого чеснока. Поставив на стол, он полез под диван и вытащил оттуда армейскую фляжку со спиртом.

– Приступим, – улыбнулся он…

За разговорами и воспоминаниями о беззаботном детстве и юности время пролетело не заметно. Ближе к вечеру появилась и хозяйка дома, представившись Ксенией Федоровной, попричитав на тему поганых фашистов и послав в адрес Гитлера несколько нелесных выражений, она удалилась, вернувшись через полчаса с большой глиняной миской, наполненную горячей дымящейся вареной картошкой, заправленной растительным маслом с укропом. Выдавив последние капли из фляжки, Леха решительно вскинул руку и посмотрел на часы.

– Все, нам пора, – заплетающимся языком произнес он, – нехорошо опаздывать.

– Может быть, я останусь, как-то неудобно без подарка?

– Ни в коем случае, хозяйка приготовила огромный букет, возьмем с собой спирт, консервы и трофейный шоколад.

Леха полез под диван, извлекая на свет две фляжки.

– Давай умоемся. Пока доберемся до места, окончательно придем в себя….

Дорога действительно показалась дальней. Илья, держа в одной руке букет, другой придерживал немного шатающегося Леху.

– Вот мы и пришли, – произнес Леха, – держась одной рукой за деревянную калитку.

Небольшой деревянный дом стоял на самой окраине города, рядом с заброшенной католической часовней. Из открытых окон дома доносились звуки граммофона и девичий смех. Алексей решительно открыл калитку и вошел во двор. На стук калитки выбежала девушка в белом платьице в черный горошек.

– А мы вас заждались Алексей Михайлович.

Леха взял из рук Ильи букет и протянул его девушке.

– Поздравляю тебя Оленька с днем рождения, желаю, чтобы ты всегда была такой юной и красивой.

– Ой, спасибо большое, ну что вы стоите, проходите в дом.

В просторной комнате за столом, застеленным белой скатертью с кисточками и заставленным тарелками и рюмками, скучали четверо девушек, двое других танцевали вальс под звуки, издаваемые граммофоном.

– Знакомьтесь, – произнес Леха, – уважаемые коллеги, хочу представить вам моего лучшего друга, настоящего боевого офицера и просто героя. Его зовут Илья.

Представив Илье всех девушек по очереди, Леха развязал вещмешок и выложил на стол фляжки, консервы и шоколад.

– Что-то вы скучно сидите, давай Илья наливай за знакомство, – протягивая фляжку, произнес он.

Веселье шло своим чередом, и ближе к полуночи достигло своего апогея. Илья встал, нетрезвым шагом подошел к Наташе, которая стояла у открытого окна, и смотрела в ночное небо. Он закурил, сделал несколько жадных затяжек, обнял ее и спросил:

– О чем думаешь?

– Да вот, смотрю на звезды, небо такое же, как до войны, как бут-то ничего не изменилось. Зачем люди воюют, Илья?

Он смутился, не нашел что ответить, промолчал и отвел глаза. Взгляд его остановился на заброшенной часовне. Некоторое время он внимательно разглядывал ее, чем-то мистическим вело от развалин. Заколоченный крест на крест вход с остатками некогда добротной массивной двери, ее пустые глазницы окон, делали ее жутковатой в ночное время. Неприятный холодок пробежал по телу.

– Откуда взялась здесь католическая часовня? – Спросил он у Наташи.

– Ой, хозяйка рассказывает про нее просто жуткие вещи, и всегда крестится. По ее словам там живут призраки, и в плохую погоду в самом верхнем окне, ночью иногда загорается свет.

К окну подошел Леха с именнинецей.

О чем это вы так мило беседуете? – Обратился он к ним.

– Они, наверно обсуждают эту жуткую часовню? – Захихикала Ольга.

– Да вид из окна прямо скажу, на Невский проспект непохож. – Пошутил Леха.

– Давайте попросим Серафиму Прокофьевну рассказать, пусть наши гостьи послушают, да и самим интересно, – предложила Наташа.

Все дружно поддержали ее предложение, выключили граммофон, девочки начали прибирать со стола, а Наташа с Ольгой отправились за хозяйкой. Она долго упиралась, но все же поддавшись всеобщим уговорам начала свой рассказ.

Родилась я в 1870 году. Ребенком я сама проводила возле часовни немало времени, мать меня за это постоянно ругала. Тогда я даже не догадывалась и не понимала, какую тайну хранят в себе руины часовни из красного кирпича. По приданию на этом месте произошло исцеление слепого сына канцлера Великого княжества Литовского, Казимира Льва Сапеги, по другой легенде здесь было явление деревянного распятия. Так это, или иначе не столь важно. По приказу Великого канцлера на этом месте была возведена часовня, названная в честь Святого Бруно. Позднее в нескольких километрах от сюда был построен монастырь ордена картезианцев, который во многом определил историю города. Перед самой смертью Сапега велел повесить мраморную доску над входом в часовню на латинском языке с проклятием, обращенным к тем, кто попытается разрушить монастырь.

После третьего раздела Речи Посполитой, монастырь не смогла спасти даже могущественная католическая церковь, он отошел во владения Российской империи. Вот тут-то и начали сбываться проклятия Великого канцлера. Произошло это после восстания 1831 года, направленного против русского ига. Монастырь закрыли, монахов раскидали по другим обителям, а незадолго до моего рождения в Березе появились русские полки. Все несметные богатства, накопленные монахами, достались русским офицерам-авантюристам, растеклись по их карманам и были пропиты в гулянках и еврейских шинках. Солдатам жить было негде, по этому решили разобрать монастырь по камню и построили на этом месте казармы, названные у нас красными по цвету кирпича.

Самое мистическое в этой истории то, что в дальнейшем, в 1934 году там был открыт концлагерь Березина-Картузская, после освобождения Западной Белоруссии в 1939 году вместо польского появился советский, а в годы войны фашистский. Десятки тысяч невинных людей были замучены здесь, за стенами из красивого красного кирпича. Поэтому березовчане называют это место Красной казармой, а эту часовню проклятой.