Олег Языков - Турпоездка All Inclusive[1 том]

— … в свете всего сказанного ранее — продолжал свою сольную партию король, — я признаю выдвинутые в ваш адрес графом Оргидом обвинения несостоятельными!

— Значит ли это, что я оправдан, ваше величество?

— Это означает, что против вас нет никаких обвинений, барон. Зачем же оправдывать невиновного человека? Вы невиновны!

— Тогда, ваше величество, обвинение выдвигаю я! Я обвиняю графа Оргида в убийстве моего отца. Я обвиняю графа Оргида в попытке отравить меня. Я обвиняю графа Оргида в смерти моих людей и захвате моего замка, наконец! Прошу вас поручить Суду графов рассмотреть выдвинутые мной обвинения!

Конечно, искать бойцов по кабакам я не стал. Вызвал их по связи. К моменту моего выхода из королевского дворца, они уже ждали меня у подъезда. Королевские гвардейцы делали вид, что они моих бойцов в упор не видят. Ну и хорошо. Наработали, стало быть, авторитет.

Барон Эстор и сопровождающие его лица ждали нас у выездных ворот. Так и поехали — казаки вместе с разбойниками. Или наоборот, кто знает…

Передав контрразведке убийцу, мы оказались предоставлены сами себе. Давило чувство усталости и опустошенности. Никого не хотелось видеть. Хельгу — тем более. Попросив Руса, чтобы нам подали что-нибудь поесть и выпить ко мне в номер, я пригласил ребят посидеть со мной.

— Вот так, бойцы… — спокойным голосом начал я. — Обвинение с меня снято. Теперь я свободный человек. Относительно, конечно… Через два дня состоится Суд графов. Мне дано право обратиться к нему с обвинениями в адрес графа Оргида. Что будет потом — посмотрим. Наливай, Кот, не жди команды. За накрытым столом, на охоте и в бане командиров нет. Ты самый молодой — вот и вертись… Что, опять шашлык? Как вам не надоело? Есть же еще люля, долма. А я еще люблю холодец! О-о, холодец, да под водочку! А селедка! Почему у вас нет селедки, парни, почему?! — я изо всех сил грохнул кулаком по столу. Бешеными глазами я прыгал по лицам ребят. Они жалостливо и стыдливо прятали взгляд.

— Ты это, мастер… ты выпей давай, на… на… пей… — загудел Вал, добряк Вал. Здоровый, как медведь, ничуть не интеллектуал, но чуткий и душевный Вал.

Я отодвинул руку Вала с кубком и ухватил кувшин.

— Ладно, ребята, извините — накатило… Уберите эти наперстки. Солдаты пьют из горла, вперед! — я забулькал вином из кувшина. Хорошо, что здесь нет водки. Ну, стакан при нужде, может, я и выпью. А вот бутылку из горла — не-е-т, я не самоубийца. Ребята последовали моему примеру. Выпили, потянулись закусить. Напряжение отпускало.

— Извините, парни. Что-то накатило… Ну, еще по кувшинчику? Кот, подсуетись, сбегай… Что ты говоришь, Рус? А-а, холодец… Холодец, хаш, а так же рубец и прочие субпродукты… А еще пельмени! Да покажу… конечно, научу. Куда же я от вас денусь с этой подводной лодки. Молчи, Кот, не спрашивай. Ну, давайте, еще по одной, то есть — по одному. Покажу вам, как у меня дома пьют…

В общем — показал. Меня вино не брало. А вот эти мальчики из церковного хора доставили мне много беспокойства. Сначала я их отлавливал и пресекал желание прибить, прям счас, немедленно, графа Оргида. И отбирал мечи и прочие железки. Потом их стало тошнить. Тут я набегался с ведром. Потом, как-то незаметно, около меня оказались ветераны. То ли на запах попойки пришли, то ли Хельга послала. Наверное, все же, Хельга. Они быстренько растащили пацанов по койкам, мы еще с дедами вмазали красненького, и я отрубился. Но упал я безусловным чемпионом. Что и требовалось доказать.

На следующий день я проспал до обеда. Меня никто не тревожил. Спустившись в зал, я поправился рассольчиком, благо — его было полно и разного, и пошел к Малышу. Есть не хотелось. Бойцы или еще дрыхли, или прятались. Скорее всего — дрыхли.

У Малыша все было без изменений. Говорить особо не хотелось, да и тяжело было разводить политесы. Сославшись на плохое самочувствие, я побрел на поляну. Надо бы ему каталку придумать…

На поляне меня уже с нетерпением ожидала вчерашняя массовка, желавшая знать, чем кончилось представление. Пришлось рассказать о визите во дворец. Правда — эдак коротенько, с необходимыми купюрами. Меня искренне и радостно поздравили и вручили кубок и шампур с шашлыком. О-о-о! Докричавшись до кухни, я велел принести небольшой казан, рубленное тяпкой мясо — здешний фарш, сметану, чеснок, травы и виноградные листья. Будем делать долму! Заодно и здоровье поправим. Работа закипела, и я почти совсем забылся в хлопотах. На звон, стук и запах минут через пятнадцать подтянулись мои бойцы. Помятые физиономии выражали душевные муки и сдержанное британское любопытство. Кавалеристы таких скучных физиономий рядом с собой не терпели, и принялись с истинно кавалерийским задором их лечить. Так-так! Пожалуй, я и завтра их не увижу. В общем — спать я побрел сытым и душевно исцеленным. И это хорошо!

Наступил день суда. Эти алкаши — мои телохранители, наконец-то, пришли в себя. Впрочем, я их, на всякий случай, пропустил через перстень. Лишним не будет. За мной официально прислали герольда. В сопровождении бойцов в полном боевом облачении, я отправился на суд. Притихшая было шиза опять начала беспокойно возиться под сердцем. У входа в зал это чувство усилилось. Странно, моя встреча с королем уже состоялась и угрозы я, вроде бы, уже представлять не должен, по трезвому-то рассуждению. Ну, ничего — я под охраной!

Оказалось, что это не совсем так. При входе в зал суда полагалось сдать все оружие, даже парадное, и с собой в зал можно было провести только одного человека. Я посмотрел на бойцов. Все выпятили грудь колесом.

— Рус, ваша тройка нужна мне в полной боевой готовности. Будь начеку! Надеюсь, если что — войти вы сможете?

Рус понимающе кивнул.

— Игги, оставь оружие. Все оружие. Давай, давай, не боись. Шлем возьми на согнутую в локте руку. Вот так. За мной!

Не знаю почему, но Игги стеснялся носить свой взятый на поле боя шлем. Как-то он признался мне, что шлем чересчур шикарный, и он робеет. Ведь он не рыцарь какой. Действительно, каска была роскошная. И графу бы вполне подошла. Но и мой Кот не котенок помоечный, ничего — дорастет и до этого шлема.

Я наряжаться на суд не стал. Да и не во что наряжаться-то было. Одел свой синий доломан. Он мне был дорог тем, что хорошо укрывал мои ножи-убийцы. Где я только в нем не был, а они тихо и смирно ждали своего часа и никто их не обнаружил. Вот и сейчас никто и не подумал, что я вооружен. Поскольку меча у меня не было, стража без единого звука пропустила нас с Игги в зал суда.

В зале было шумно и людно. Диспозиция была такова. У дальнего торца огромной комнаты размещался длинный, массивный, дугообразный, рогами вперед, стол. Это для членов суда. Стена за ним была декорирована складками темно-красной материи, в центре висел герб королевства. На расстоянии метров в шесть перед столом была небольшая и невысокая круглая деревянная платформа — это место для обращающегося к суду истца. Справа, у глухой стены, напротив больших окон, на заметном подиуме, под балдахином стояло кресло для короля. Над креслом и вокруг него свисали какие-то знамена. Король как бы занимал место между истцом (ответчиком) и судом. Как некая третья, пока молчаливая, сила.