Александр Борянский - Три стороны моря

— К сожалению, они люди. Люди моря. Люди холода. Люди железа.

Жрец изобразил страх.

— Я уйду по пути Осириса, кто тогда отгонит их в угол Зеленого моря? — грустно продолжил фараон. — Кто отразит? Отразить удар должны хетты. Союзники, жизнь-здоровье-сила… Люди-звери начнут с Велуссы. Это передовая крепость.

Жрец активно закивал.

— Велусса не должна пасть. Хотя ее населяют тоже звери.

— И среди них нет ни одного себека?

— Среди них нет ни одного себека, — подтвердил фараон. — Надо обязать хеттов. Хетты после Кадеша стали беспечны.

— О да, какая правда в твоих словах, Великий Дом!

— Как же они ее называют по-своему? — губа фараона презрительно дрогнула, и, не вспомнив имени «Троя», он опять с чувством выругался: — Жизнь-здоровье-сила!

Справа от Эгейского моря маленький мальчик Парис пробовал пальцем тетиву. Это ощущение доставляло ему первозданное детское удовольствие. Слева от Эгейского моря итакийцы ходили смотреть на чудо-ребенка: сынишка Лаэрта пронизывал стрелой уже три кольца.

На одном берегу Эгейского моря Гектор, старший сын Приама, по сто раз поднимал правой рукою взрослеющих братьев. Когда ему исполнилось одиннадцать, он пробил тяжеленным копьем борт финикийского судна. Потом, правда, отроку было стыдно. На другом берегу Эгейского моря Аякс мерял размер бицепса специальной ленточкой. Когда ему исполнилось одиннадцать, он свалил быка, предварительно обломав ему левый рог.

К востоку от Эгейского моря некрасивая девочка Кассандра внимательно смотрела на малыша Энея. К западу от Эгейского моря молодой подающий надежды Атрид рассуждал сам с собой, может ли быть хоть что-то доброе из Фтии холмистой. [14] Фтия холмистая — гомеровское словосочетание, родина Ахиллеса.

И ежедневно солнце оставляло восточный берег и приходило на западный.

— Тринадцать дверей ведут в усыпальницу. Они похожи, как мы с тобой. Не отличишь. И только одна настоящая.

— Одна из тринадцати? Или тринадцать фальшивых, а настоящая — четырнадцатая?

— Я не знаю.

— И что за фальшивыми дверями? Нагромождение камней? Пустота? Или ловушки?

— Он не сказал.

— Он не сказал… Сколько ты отдал за этот папирус?

— Какая разница! У нас достаточно серебра и золота.

— Да. Потому ты легко отдаешь их за ерунду.

— Ну и что? Ты жалеешь… это?

— Нет! Мне не жаль ни золота, ни серебра.

— Папирус не ерунда! Он проводник. Неужели тебе не интересно, Ба? Неужели ты всю жизнь хочешь спускаться в одно и то же, постоянно одно и то же место?

— Там нас постоянно ждут серебро и золото.

— Рано или поздно он умрет. Ведь отец недаром построил ему гробницу.

— Тогда мы станем ходить к нему мертвому.

— А ты не боишься Сетха, [16] Сетх — бог смерти и разрушения, вечный противник бога возрождения Осириса. брат?

— Мы с тобой не такие люди, брат, которые боятся Сетха. Мы с тобой не такие люди, брат, которые боятся.

— Ты всегда был смел. Почему же ты отказываешься попытать счастья в другом месте?

— Я не отказываюсь. Хоть это и безумие. Отец оставил для нас клад, мы способны пройти туда с повязками на глазах. Искать другой клад по лживым папирусам, покупая их за золото — безумие. Но я не отказываюсь попытать счастья. Вот только это — то, что ты держишь в руках, — это подделка. Четырнадцатая фальшивая дверь. Мы не вернемся, и спросить с продавца будет некому.

— Я купил эту карту у жреца.

— Я не верю жрецам. Из всего мира я верю лишь красивым женщинам, когда они называют цену.

— А я верю себе. И солнцу, когда оно встает над горизонтом. Я верю, что настанет миг и солнце зайдет.

— Ты мудрей меня, Аб.

— Нет. Мы одинаковы.

С юга на север течет река, не знающая сожалений. Есть только три вида времени: время разлива, время посева и время жатвы. Будущего и прошлого нет. Если вдуматься, нет и настоящего — река течет в вечности. Посреди вечности живут люди. На восток от реки одна вечность, на запад другая, окончательная. Берег еще живых и берег удалившихся на покой.

Некоторым это кажется очень скучным. Таких мало. Таких почти совсем нет — как будущего, прошлого и настоящего. А те, что редко-редко являются, похожи на чудо.

— Ты по-прежнему считаешь это сооружение гробницей?

— Так говорил отец.

— Ты забыл. Отец говорил: и сложит туда он все свое лучшее. Отец говорил: комната та для жизни после смерти.

— Что же я забыл? Для жизни после смерти.

— А я думаю, он имел в виду свою смерть. И нашу с тобой жизнь.

— Отец?

— Не отводи глаза, Ба. Смотри на меня. Я думаю, место, куда мы ходим, есть место для хранения сокровищ Великого Дома. И только. А место, откуда он намерен отправиться в ладье Ра, [17] Ладья Ра — мистическая ладья бога Солнца, в которой умерший отправлялся в путешествие по загробному миру. спрятано там, на юге, в Абту [18] Абту — греческое название Абидос, священный город Осириса. или еще дальше. Дай мне слово, брат.

— Что?

— Дай мне слово. Мы ничего не знаем. Ты видел усыпальницу хотя бы хранителя печати? Чем она должна отличаться от сокровищницы? Даже с чужих слов мы не знаем, потому что боимся спрашивать…

— Я не боюсь!

— Я помню, ты ничего не боишься. Но ты не спрашиваешь! Мы не были в Абту, почему? Все тайны заканчиваются камнем, который я да ты умеем вытащить из стены. Дай мне слово, что теперь мы возьмем золото и поплывем на юг.

— Когда?

— Завтра же. С восходом. Ты откладываешь путь на юг, тебе интересней бронзовые ножи, и женщины, и вино, но мы поплывем как можно скорей…

— Когда вся дельта захлебывается дурным пивом, радоваться вкусу вина так естественно…

— Я хочу увидеть Абту. И у меня есть мечта. Я хочу проникнуть… Слушай, брат: я хочу проникнуть в пирамиду Хуфу! [19] Хуфу — пирамида Хеопса, фараона IV династии, самая высокая

— Что-о?! Рваные папирусы опьянили тебя сильнее, чем меня — вина. Нет уж, лучше давай поплывем с восходом в Абту.

— Говорят, в лице сфинкса можно угадать, сколько осталось дней человеку. Надо взглянуть — и если дней много, идти без боязни. А если дней мало… или не осталось совсем — чего боятся? Тогда идти тем более.

— Мы с тобой вместе слушали рассказы о ловушках Хуфу. Сфинкс — первая! Нет уж… Кстати, говорят, нубийки… что-то о них говорят забавное, завлекательное. Но Абту — это не Нубия, да?

— Нет. Нубия еще южнее, еще выше по течению. Идем, пора.