Алексей Фомин - Время московское

— Саша, я — Вера, а это — Роман Михайлович. Мы находимся в Москве, на «Микродвигателе», в лаборатории, рядом с церковью Рождества Богородицы. Ты вернулся из слиперского полета.

В его глазах загорелся задорный огонек узнавания.

— Вера, Роман Михайлович… Так это… двадцать первый век? Точно?

— Да, да, Саша, это двадцать первый век. Ты вернулся домой, — вступил в разговор Роман Михайлович.

— Ух ты черт! — радостно выдохнул Сашка и сделал попытку сесть. — Наконец-то!

— Лежи, лежи… — Удержала его Вера. — Не торопись, последим за твоим физическим состоянием.

Энцефалограмма прыгает, но это и понятно. Пульс бешеный, давление критическое. Одно хорошо — похоже, уже стабилизировалось.

— Как себя чувствуешь? — спросила Вера, вводя иглу в вену.

— Шикарно. Но… Если честно, то… Слабость, голова кружится. Подташнивает. Как будто перебрал.

— А ты и перебрал. — Это Лобов. — Шутка ли… почти девять суток слиперского полета. Тем более незнамо куда… Ничего, сейчас легче станет.

— Роман Михайлович, — попросила Вера, — дайте ему полчаса покоя. Потом будете расспрашивать.

— Нет, нет, — запротестовал Сашка. — Не надо покоя, мне так будет только хуже. У меня у самого куча вопросов накопилась.

— Хорошо, — согласился Лобов, — спрашивай.

— У меня был провал в памяти, — радостно заявил Сашка. — Ну, после того момента, как мы с вами были в церкви и еще видели там надгробье Осляби и Пересвета. Я, кстати, с ним познакомился.

— С кем? — в один голос воскликнули Вера и Лобов.

— С Ослябей. Но… Теперь-то я вспомнил, что вы меня отправили в прошлое, но… Я не помню, зачем.

«Боже, — мысленно ужаснулся Лобов, — все зря. Парень не помнит не только задания, но и того, чем это задание вызвано. Любой провал в памяти — это психическая травма. Еще неизвестно, насколько она серьезна».

— Саша, — осторожно начал Лобов, — ты помнишь, что я сослуживец твоего отца? Речь идет о расследовании деятельности тайной организации, по приказу которой он был убит.

— Все! — вскричал он. — Вспомнил! Все вспомнил!

— И задание тоже? — с легким недоверием переспросил Лобов.

— Да! Я должен был соорудить портал перехода, потом долететь до церкви, определить там вектор течения времени и, двигаясь вдоль него в обратном направлении, достичь одной из прошлых реальностей. Зафиксироваться там и попробовать проконтактировать с каким-нибудь представителем местного населения. Войти в него и взять под контроль его разум. После этого выйти и проделать весь путь в обратном направлении вплоть до портала. А там уж вы меня должны были ждать.

— Молодец, — похвалил Лобов, — действительно все вспомнил. А что же случилось на самом деле? Куда ты исчез на девять суток? Причем я потерял контакт с тобой сразу же, как ты провалился в сон.

— Так я спал всего лишь девять суток? — уточнил Сашка.

— Почти, — ответила Вера.

— Ничего себе, всего лишь! — возмутился Роман Михайлович.

— А там я прожил… — слегка склонив голову набок, Сашка принялся что-то подсчитывать в уме. — Попал я туда в июле, а сейчас… Семь месяцев!

— Ого! — в один голос воскликнули Лобов с Верой. — Так где там? Где ты был?

— Шесть тысяч восемьсот восемьдесят третий год от Сотворения мира. Скоро уже восемьдесят четвертый начнется. У них там новый год первого марта начинается. А как это в нашем летоисчислении будет, я не знаю. Там оно как-то не пользуется популярностью, — попробовал пошутить Сашка.

— Значит, тебе все-таки удалось побывать в прошлом. И прожил ты там семь месяцев, а у нас здесь прошло всего лишь восемь дней… — Осмысливая полученную информацию, Лобов принялся яростно мять свой небритый подбородок. — Д-да… Парадоксы времени. Я всегда был уверен, что в духовно-нематериальном мире время ведет себя иначе, чем в материальном. А здесь… Духовно-нематериальный мир, как переходный портал, некий шлюз между двумя материальными мирами. Д-да… Кстати, ты соорудил себе портал перехода? Почему я его не чувствую? Что за чертовщину ты там нагородил, что я не могу в него пробиться?

— Так я… — смущенно начал Сашка. — Я… забыл.

— То есть? — не понял его Лобов.

— Ну… Я тогда как заснул, ну, то есть… Отделился от тела, увидел себя, вас… Ну, так легко мне стало, радостно… Как будто кайф словил. И забыл я про этот портал, про все позабыл. Ощущение счастья полнейшее. И еще… Ощущение переполняющей меня силы, как будто я все могу, на все способен. Ну я и рванул, куда глаза глядят. На счастье, уперся в церковь и вспомнил о задании. Но только никакого вектора времени я там не увидел. Я лишь подлетел к надгробью, коснулся его, и все там начало меняться. Все стало полупрозрачным, нереальным каким-то. Что-то вокруг стало исчезать, что-то появляться, как при быстрой прокрутке диска. И вот уже церковь строительными лесами обросла, куполов на ней еще нет… А я стою и глазею на происходящие изменения. Это я рассказываю долго, а там все в одно мгновение произошло. И тут поднимаю взгляд вверх, а оттуда, с лесов, доска здоровенная сорвалась и летит прямо на меня. Я со страху ка-ак прыгну в сторону… И — все.

— Что все?

— И я уже оказался в человеческом теле.

— Ну… — Лобов покачал головой. — Ну, парень… Видно, на роду тебе написано прожить долгую жизнь.

— То есть? — На этот раз настал Сашкин черед удивляться.

— Ты должен был, находясь во сне, создать свой портал перехода и с помощью Романа Михайловича выйти из него в духовно-нематериальный мир, — пояснила Вера. — А тот путь, которым ты проследовал — прямой выход в наш материальный мир, — это путь, который проделывает душа, покидая умирающее тело. Тебя спасло то, что ты быстро нашел церковь. А надгробье, на которое ты натолкнулся, каким-то образом сыграло роль портала. — Она грустно улыбнулась. — В противном случае тебе уже некуда было бы возвращаться. Тело твое покоилось бы уже в могиле, а душа пополнила бы сонм неупокоенных душ, неприкаянно слоняющихся по земле. — Она улыбнулась еще грустнее. — Но здесь я уже лезу не в свою епархию. Извините, Роман Михайлович.

«Черт возьми, до чего же она похожа на Ольгу Тютчеву. — Внезапное прозрение, как удар током, настигло Сашку. Теперь, после этой печальной улыбки, он явственно увидел сходство Веры с Ольгой. Улыбаться так могла только Ольга, одновременно радуясь близости к своему любимому и печалясь от необходимости лгать, притворяться и скрывать свою радость от окружающих. — Если бы не короткая современная стрижка и простенькая маечка с джинсами, то — вылитая Ольга. Один в один».

— И после этого ты позабыл, каким образом и с какой целью оказался там, где оказался? — уточнил Лобов.

— Ну да…

— Ты пробыл там семь месяцев и… — продолжал Роман Михайлович. — Как же ты сообразил, что можешь вернуться, и каким образом ты это осуществил? Опять с помощью надгробья?