Алексей Евтушенко - Отряд; Отряд-2; Отряд-3; Отряд-4

– Ладно тебе, Влад. Из нас с тобой астрофизики, как… даже и сравнение искать не хочется. Это первое. Второе. Даже, если бы среди нас был настоящий честный астрофизик, что бы он нам сказал? Он бы сказал: все наши знания о чёрных дырах – это сплошная теория и гипотезы. Никто и никогда на практике не проверял, что собой представляет чёрная дыра.

– Ты хочешь сказать, что те, кто проверял, ничего уже о результатах проверки доложить не смогут? По понятным причинам.

– Я хочу сказать, – промолвил Мартин ровным тоном, – что пускаться в такой путь на звездолёте, простоявшем без дела хрен знает сколько сотен лет да и ещё и живом, да к тому же и с компьютером на борту, в котором семьдесят процентов базы данных и вовсе, как выясняется, на русский язык не переведено, а в довесок всего с экипажем, никогда прежде не бывавшем в космосе даже пассажирами, было фантастической авантюрой. Я бы даже сказал безумием.

– Ну извини, – произнёс Влад.

– Это за что ещё?

– За то, что вам пришлось лететь к нам на выручку.

– А по морде? – ласково осведомился Мартин. – И ведь не посмотрю, что ты мой подчинённый и старый друг.

– Так, – сказал Дитц. – Пустой разговор пошёл. Нам тут ещё обвинений взаимных не хватало. Запомните раз и навсегда – никто ни в чём не виноват.

– Навсегда – это хорошо, – обрадовался Стихарь. – Ещё хорошо бы, чтобы это навсегда подольше продлилось. Годков эдак восемьдесят. Лучше сто двадцать.

– Если с душой поторговаться, я, пожалуй, и на семьдесят соглашусь, – задумчиво произнёс Майер.

– Можно силу тока увеличить, – предложил Курт Шнайдер. – И напряжение заодно.

– И убить звездолёт? – мрачно осведомилась Марта. – Нет уж. Не дам.

– Один хрен погибать, – сказал Курт. – Так какая разница? А шанс, что разбудим, есть.

– На самом деле уже нет, – сообщил Никита. – По большому счёту его и с самого начала почти не было.

– Давайте подведём черту, – предложил Дитц. – Я правильно понял, что наше попадание в эту задницу под названием «чёрная дыра» неизбежно?

– Абсолютно, – кивнул Мартин. – Даже, если наш трижды разлюбезный космический дельфин прямо сейчас очнётся от своего непробудного сна, ему уже не вырваться. Силёнок не хватит.

– И никто точно не знает, что нас там ждёт?

– Никто.

– То есть, очень может быть, что мы и не погибнем?

– Очень не очень, но теоретически это возможно.

– Тогда и правда самое время выпить, – резюмировал обер–лейтенант. – За то, чтобы теория превратилась в практику. Рядовой Майер!

– Я! – щёлкнул каблуками Руди.

– Что у нас осталось из запасов спиртного?

– Всё, что душа пожелает, герр обер–лейтенант! – браво отрапортовал пулемётчик. – Водка, шнапс, вино и даже коньяк не весь выпили.

– И каковы же, интересно, у нас общие запасы спиртного, о существовании которого на борту, как выясняется, мне, капитану этого корабля, ничего не известно? – поинтересовался Мартин.

– До смерти хватит, – заверил его Курт Шнайдер и рассмеялся отрывистым лающим смехом.

– О`кей, – сказал Мартин. – Пассажирам разрешается продолжать веселье, а мы отправим в Пирамиду сигнал по дальней связи. Нашим. Пока это ещё возможно. Никита, как?

– Не вижу проблем. Давайте текст, я отправлю.

– Чёрт, – хмыкнул Дитц. – Я и забыл. Проклятый эгоизм. Привык, что ни перед кем отчитываться не надо, и никто меня нигде не ждёт. Извини, Мартин.

– Ерунда, Хельмут, не бери в голову. На то я и командир корабля, чтобы помнить о таких вещах.

– И что мы им скажем? – спросила Марта. – Прощайте, падаем в чёрную дыру?

– Вот составлением текста мы сейчас и займёмся, – пообещал Мартин.

– Только коротко, – предупредил Никита. – Я всё–таки только учусь. А кодировка сложная.

Сверху на лицо обильно лилась вода. Холодная.

Дождь? Больше всего это похоже на дождь. И весьма сильный. Практически ливень.

Надо же, точно, дождь. Во, хлещёт…

Хельмут Дитц рывком сел, открыл глаза, закрыл их ладонью, от заливающей влаги и огляделся.

Что за ерунда… Где они, вообще?

За сплошной пеленой дождя разглядеть удалось немногое, но главное – товарищей, в насквозь промокшей одежде, ничком и навзничь лежащих вповалку рядом, он разглядел.

Так. Посчитаем.

Велга, Марта, Стихарь, Майер, Нэла, Малышев, Влад, Свем, Мартин, Карсс, Шнайдер, Никита… Двенадцать. Я тринадцатый. Все здесь. Уже хорошо.

Кашляя и невнятно матерясь, на четвереньки поднялся друг Саша Велга.

– Здорово, – сказал он, покосившись на Хельмута и потряс головой – так, что с тёмно–русых волос, уже слегка перешедших уставную длину, полетели брызги, тут же смешавшись с дождевыми каплями. – Давно не виделись. Надо же, опять мы живы. Прямо даже интересно. Последнее, что я помню, это как Никита сообщил, что гравигенераторы на пределе и вот–вот накроются. Потом ты предложил неожиданный тост за присутствующих среди нас прекрасных женщин, и я даже успел выпить.

– Да, – согласился Хельмут. – Это меня вовремя осенило. Теперь перед очередной смертью всегда буду пить за женщин. Если, конечно, будет что.

– И женщины.

– Не обязательно. За женщин можно замечательно пить и в их отсутствие.

– Романтик хренов…Впрочем, кажется, это я тебе уже говорил.

– Неоднократно.

– Ладно, а потом что было?

– Потом, как я понимаю, накрылись эти самые гравигенераторы, и вместе с ними нас накрыла тьма. Саш, я помню то же, что и ты. То есть, ничего. Мы выпили, и всё кончилось. А теперь снова началось. Как в кино, когда заканчивается один эпизод, затем тёмный экран, и тут же начинается следующий.

– Ты сегодня в ударе, – заметил Велга. – Интересно, где это мы? И почему дождь?

– Спроси чего–нибудь полегче, – Хельмут опёрся рукой о мокрый, плотный мелкозернистый песок (ага, песок…), поднялся на ноги и снова огляделся, повернувшись вокруг оси и приложив козырьком ладонь ко лбу, защищая глаза от потоков, льющейся с неба воды.

– Ну? – спросил Велга.

– Ни хрена не видать, – где–то даже весело сообщил Дитц. – Дождь прямо стеной… Хотя нет, погоди, – он вытянул руку, – вон там, левее и ниже, кажется, что–то тёмнеет. Большое.

– Что–то вроде дома? – с надеждой осведомился Александр?

– Что–то вроде одинокого холма.

Велга встал рядом с Хельмутом и вгляделся.

Действительно, за сплошной пеленой дождя угадывалась какая–то крупная масса.

– Не пойму, что это, – сказал он. – И как далеко тоже не пойму. Чёртов дождь. Крадёт глазомер.

– Ладно. Потом разберемся. – Дитц вытер мокрое лицо мокрой ладонью. – Давай личный состав в чувство приводить. И надо искать сухое место.

– Давай, – согласился Велга.

Но личный состав пришёл в себя и без их помощи.

Сначала очнулась и села, оглядываясь по сторонам и отфыркиваясь, словно кошка, попавшая под душ, фея Нэла, за ней поднялся с песка Свем Одиночка, а там и остальные.