Василий Звягинцев - Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых

— Интересно бы узнать, кто ты есть на самом деле, — каким–то новым, незнакомым тоном спросила девушка, когда они выпили без тоста.

— В каком смысле, интересно?

— Я бы предположила, что ты, например, моряк, вернувшийся после долгого–долгого плавания в неведомые края, — продолжала Влада, словно не услышав его вопроса. — Не знаю, зачем тебе нужно валять дурака, изображая из себя иудея. Вполне готова допустить, что ты мог служить под каким угодно флагом, но ты же стопроцентно русский…

— С чего ты взяла?

— Да, господи! Неужели ты меня вдруг дурой вообразил? Поздновато что–то. Я тебе прямо сейчас могу назвать два десятка признаков. Только времени жаль. Его и так осталось слишком мало.

В ее голосе Сергею послышалась горечь.

— Ну какой иностранный еврей способен, подписав с девушкой недельный контракт на эскорт–услуги, уже на третий день вообразить, что влюбился в нее, а она, услышав признание, тут же ответит ему взаимностью? Это с детства нужно наши глупые книги классиков читать. А предложение отпустить меня с миром раньше срока?

Влада тихо засмеялась.

— И вот этот эффектный штрих под занавес — абсолютно автоматически хлопнуть полстакана водки с горя! Да, загадочный друг мой, кем бы ты ни был, но в разведке тебе не работать…

— Зато из тебя контрразведчица так и прет! — резко ответил Сергей, злясь прежде всего на себя и не стараясь больше имитировать акцент и манеру разговора. — У вас там действительно есть спецотряд по надзору за иностранцами? Я в альбоме у портье штук тридцать фотографий просмотрел, пока тебя выбрал, так в кого ни ткнул бы пальцем, все равно попался? Нет?

— Умный ты вроде, а все равно дурак. В Москве каждый день десятки тысяч «интересных» иностранцев крутятся, так что теперь, контрразведке целые дивизии специально обученных блядей для них формировать? — Она опять рассмеялась. — Не умножай сущности сверх необходимости, учил монах Оккам, то есть не изобретай сложных объяснений там, где можно обойтись простыми. У меня достаточный жизненный опыт и знание людей, чтобы раскусить тебя после первого же вечера и ночи. А потом я просто наблюдала, чем все это кончится.

Тарханов неожиданно успокоился.

Правильно говорят на Востоке — все будет так, как должно быть, даже если будет иначе. Кончилась вся эта авансом оплаченная игра, хотя бы сегодня у них все будет по правде. А там — куда кривая вывезет.

Но главное — своего он добился. Влада разговаривала с ним совершенно иначе, чем раньше. И на другие темы. Сама, похоже, не замечая, что как раз теперь ее сценарий «Встреча давних приятелей» реализовывался с куда большей достоверностью.

Они были знакомы в предыдущей жизни — он преуспевающий израильский бизнесмен, она эскорт–леди, а теперь вдруг встретились по–новой, и каждый в другом качестве.

Можно вспоминать о прошлом, можно не вспоминать и строить отношения с чистого листа.

— У тебя давно не было близкой женщины? — спросила девушка, когда официанты опять переменили приборы и отправились за тушенными в остром соусе перепелами.

— По–настоящему — лет семь, а так — полсуток назад…

— Ну и судьба у тебя, — по–бабьи пригорюнилась Влада. — На самом деле моряк?

И врать не хотелось, и правду говорить — тоже.

— Не совсем, но все равно искатель приключений без определенного места жительства. Теперь вот действительно думаю в Москве осесть, только осмотреться надо. Поможешь?

Девушка дернула плечом.

Понимай как хочешь. То ли — «что за вопрос», то ли — «а чем я тебе помогу?». Уточнять он не стал.

Но вечер, плавно переходящий в ночь и за полночь, все равно продолжался, подчиняясь своей собственной логике. Немного потанцевали в общем зале, посидели в баре, смотря на других танцующих, снова ели, пили и разговаривали. Около двух начали собираться.

Сергей решил ничего больше не предпринимать, предоставив Владе самой определиться, ехать ли к нему в номер, как обычно, или проститься раньше.

Она выбрала первое, обставила это неуловимо, но по–другому. И в постели повела себя иначе, больше не стараясь угодить клиенту, а так, как вела себя, наверное, до или вне профессии.

Прощаясь утром, Сергей, глядя в сторону, попросил:

— Слушай, ну устрой себе каникулы дней на десять… За это время все у меня должно решиться. Я позвоню, а там — как знаешь.

И протянул ей конверт с суммой, вдвое превышающей предыдущий гонорар. Тогда он внес деньги в кассу, и что там ей от них досталось — неизвестно.

Он боялся, что девушка откажется, но она взяла конверт как ни в чем не бывало. Мол, жить–то надо.

— Звони. Подожду… Пока совсем на мель не сяду.

Резко повернулась на каблуках и вышла, ничего больше не сказав и не обернувшись даже, хотя он смотрел ей вслед, пока она торопливо перезванивала подковками по бесконечному коридору.

В академии Ляхову сразу понравилось.

С первого дня, когда, представив в канцелярию выданный ему Лисафьевым запечатанный пакет, он тут же был включен в приказ, и отлаженный механизм закрутился.

Из канцелярии он попал к начальнику курса. Тот после краткой беседы вызвал дежурного офицера и распорядился проводить господина полковника в общежитие. Таковое оказалось отдельно стоящим в глубине необъятного двора трехэтажным зданием, оборудованным, как хорошая гостиница.

Вадиму досталась двухкомнатная секция на третьем этаже, в блоке, состоящем из еще двух отдельных комнат, общей прихожей, ванной с туалетом и крошечной кухоньки с электроплитой и большим, под потолок, холодильником.

Судя по табличкам на дверях, соседями его оказались некие капитан Салтыков и штабс–капитан Рюмин.

— По алфавиту размещаете, что ли? — шутливо поинтересовался он у дежурного, помня, что теперь он Половцев.

Тот шутку не воспринял.

— По вашему чину вам положено две комнаты, а свободные только здесь. Свои комнаты каждый убирает сам, места общего пользования — в очередь. Однако за свой счет можно нанимать солдат из роты обслуживания.

— Ничего, как–нибудь и сам справлюсь.

Поручик молча кивнул, отпер дверь и предложил сверить наличие мебели и инвентаря с описью на стене в деревянной рамочке.

Комнаты были небольшие, но уютные, меблированные по–спартански. В спаленке кровать, столик, стул, тумбочка. В кабинете — письменный стол, деревянное кресло, шкаф.

Зато на столе возвышался терминал вычислительной машины.

— Это у нас новинка, — сообщил дежурный. — Раньше слушатели занимались самоподготовкой в общем зале, а с прошлого года по всем комнатам разводку сделали. Можете выходить в книгохранилище нашей библиотеки, а также и в общегородскую информационную сеть. В памяти машины для вас будет выделена личная ячейка для хранения заметок, черновиков, курсовых работ. Потом инструктор придет, все объяснит.