Александр Чернов - Одиссея Варяга

– И все это при том, что вы до сих пор не знаете об объявлении войны?

– Завтра узнаем. Не сомневайтесь. По тактике на завтра все ясно?

– Вполне. Что не ясно, так это что на вас нашло, Всеволод Федорович? Вы сам не свой. Не скажу, что мне новый Руднев не нравится, но откуда он взялся? Никогда бы не поверил, что вы можете пойти на такое…

– Обстоятельства-с вынуждают. И потом, в каждом из нас и наших матросов живут два разных человека, мирного времени и военного. И обычно, как это ни странно, те, кто хорош в мирное время, никуда не годятся в военное, и наоборот.

– В том-то и дело, что в мирное время вы, уж простите, были выше всяческих похвал, Всеволод Федорович.

– Ну, значит, перед вами мой злой двойник. На том и порешим. Ну, удачи вам, дорогой мой, завтра. От вас и "Корейца", от того как вы начнете, все и будет зависеть. Молиться за вас будем…

Командиры допили "Адвокатов"14 и вышли из каюты на верхнюю палубу. Так как главный разговор уже состоялся, лезть в трюмы, крюйт-камеры, машинное и прочие потроха "Корейца" не было смысла. За долгие годы службы Беляев изучил "Корейца" досконально и вряд ли вероятность что либо подметить свежим взглядом перевешивала неизбежно потерянное время. Ночь уже перевалила далеко за середину, а список абсолютно необходимых дел упорно не уменьшался, а наоборот, продолжал расти, как снежный ком. Да, с форумной точки зрения все было гораздо проще! Кстати, об необходимых делах…

– Да, чуть не забыл, Григорий Павлович. Как вы думаете, сколько шестидюймовых снарядов вы успеете расстрелять завтра из свой ретирадной пушки?

– Если сильно, безумно повезет, то тридцать-сорок, на самом деле верю в двадцать, а что?

– Видите ли, дорогой мой, у меня в боекомплекте де-факто одни бронебойные снаряды. Причем нового вредительского образца. А мне для прорыва надо максимально выбить артиллерию противника, тут ваши старые, но стабильно взрывающиеся фугасы были бы гораздо полезнее. Может, оставим вам на борту пятьдесят штук, а за остальным я пришлю катер? Хоть по десятку снарядов на орудие, которые взрываются при попадании в цель, а не делают аккуратные шестидюймовые дырочки в бортах на входе и выходе.

– А, черт с вами, грабьте. Но если завтра войны все же не будет, вам понадобится много удачи, чтобы объяснить свои действия перед Старком! И что за новый вреди… как вы, простите, сказали, какой образец?

– Хотел бы я, чтобы разбирательство (вот ведь черт, чуть не сказал "разборка", следить надо за чистотой речи, следить) со Старком была сейчас моей самой большой проблемой. А по снарядам… Понимаете, мне тут конфиденциально один старый приятель сообщил из артиллерийского ведомства, имени назвать не могу, хоть убейте, просил остаться инкогнито, что трубки для бронебойных снарядов новых серий практически все с дефектом. Какие-то проблемы с излишней чистотой материалов, что ли. Снаряд взрывается только при попадании в очень толстую броню, и то не всегда.

– Да вы что! Это что же, на всех броненосцах и крейсерах эскадры, получается, невзрывающиеся снаряды? А начальство артурское в курсе?

– Да хрен его знает! Если тут кто и в курсе, то до конца войны могут и не почесаться. Российская традиция – гром не грянет, свинья не съест! В исполнении русского чиновника – страшная вещь.

– Но ведь с этим нужно делать что-то. И срочно!

– Вот в Питере пусть и думают, как из этого дерь… безобразия вылезать. Здесь же на повестке дня задачка иного масштаба, только вот кому проще? Ну, удачи нам с Вами завтра! И да хранит нас Господь!

Рейд Чемульпо, Корея. 27 января 1904 года.

Расклепав якорные цепи, и тем самым сразу облегчившись на десяток тонн (идея давеча вызвала тихую панику у мичмана Черниловского-Сокола, ревизора крейсера, которому за якоря предстояло отчитываться, и никакие уверения командира, что они будут списаны по статье "Утраченные в бою", не могли вернуть ему хорошего настроения) "Варяг" рванулся вперед одновременно с первым выстрелом "Корейца". Пары подняты с утра во всех котлах, в системе охлаждения подшипников главных валов и в ведрах рядом с ними заранее охлажденное масло, полуторная смена кочегаров – все это должно было позволить держать двадцать два узла до заката, потом, правда, был шанс, что придется выводить машины по одной для ремонта. Но до этого еще надо было дожить.

Похоже, что фортуне тоже было любопытно, что может получится из сумасшедшей идеи экс-форумчанина, и она на этот раз решила немного подыграть русским.15 После двух практически одновременных взрывов с одного борта крен "Асамы" медленно, но верно нарастал. Действие ее артиллерии главного и среднего калибра кончилось, так и не начавшись, с "Асамы" "Кореец" получил пока только одно шестидюймовое попадание в надстройку и пару малокалиберных снарядов, с "Варяга" было не разобрать, куда именно. Впрочем, само собой, не все прошло так, как хотелось бы, теория вероятности и законы Мерфи вносили свои коррективы.

Один из снарядов первого залпа "Корейца" не пожелал лететь в мостик, как было задумано нацеливавшими его артиллеристами. Ему было угодно закончить свой жизненный путь красивым взрывом в кормовой оконечности "Асамы". Вот тут-то и аукнулось японцам интересное конструктивное решение инженеров эльсквикской верфи, разместивших динамо-машины над броневой палубой. И если на ведение огня из казематных шестидюймовок наличие или отсутствие электроэнергии существенно повлиять не могло, хотя заряжать тяжеленные 6 "снаряды в дымном мраке малорослым японцам было теперь гораздо веселее, то вот ворочать вручную восьмидюймовые башни при нарастающем крене и масляном душе из разорваных сотрясением шлангов гидравлики – удовольствие весьма сомнительное.

Второй залп "Корейца" был направлен в шестидюймовые казематы левого борта "Асамы". Память лже-Руднева услужливо подсказала, что может натворить даже один русский 8" снаряд в нужном месте, пусть даже выпущенный из короткоствольной пушки (длина установленных на "Корейце" и "Рюрике" пушек была тридцать пять калибров, вполне прилично для конца XIX-го века, но на начало XX-го уже немного несерьезно из-за возросших дистанций боя). Пусть с зарядом слабенького черного пороха, но попавший в цель в аналогичной ситуации при Ульсане снаряд "Рюрика" нанес самые тяжелые повреждения за одно попадание японскому кораблю, однокласснику "Асамы", кстати. А уж что могут натворить два таких подарочка, одновременно взорвавшись в казематах одного борта, лучше всего представить, посмотрев наиболее завлекательные и кровавые моменты "Убить Билла". Цепь вторичных детонаций зарядов и достаточно неустойчивых к близким взрывам шимозных снарядов полностью разнесла оба яруса каземата и практически полностью вывела их из строя…