Александр Чернов - Одиссея Варяга

– Вам немедленно предоставят неограниченный доступ к телеграфу, передавайте что хотите, любым кодом, – понял суть проблемы Балк, – какие то еще вопросы?

– Да, – замялся Хаттори, – чем я могу доказать, что вы действительно выполняете волю царя Николая Александровича, а не действуете по своей личной инициативе? Уж слишком странный способ заключения мирного договора… С инициативой от… От получившей определенный военный перевес стороны… Не через дипломатические каналы, без международных посредников…

– Кроме меня здесь присутствуют Великий князь Михаил, брат императора, и Великий Князь Кирилл, его дядя. Я думаю это достаточно для подтверждения моих полномочий? – поинтересовался Руднев, – здесь же присутствует капитан 1 ранга Русин, который уполномочен лично доставить указанный документ. Что до наших дипломатов и особенно посредников, международных… Они сделали все, чтобы эта война началась. Я думаю наши сюзерены могут им показать, что закончить мы ее можем без их вмешательства, не так ли?

Ну и как говорят ваши английские… партнеры… – "первый закон бизнеса – устраняй посредников". Государь-император Николай Александрович делает Его Величеству Тенно несколько предложений о которых, до того как Ваш Император с ними ознакомится, никому за пределами дворцов в Петербурге и Токио знать не надо. При отправке же предложений обычным способом, в мировых столицах будут знать его текст еще до того как оно достигнет Токио. Как Вы конечно знаете, полковник, в подобных обстоятельствах во многом кроются и причины начала этой войны. Вы так не считаете?

Кроме того существует практика приостановки военных действий на период официально ведущихся дипломатами переговоров. В настоящий момент, как вы конечно знаете, наша Маньчжурская начинает наконец наступление, и согласитесь, остановить ее СЕЙЧАС было бы с нашей стороны как минимум непростительной глупостью.

"Старый китаец", задумчиво кивнул. Он давно предполагал, что Руднев не просто удачливый и храбрый адмирал. Неизвестно только как японская разведка прошляпила организацию у русских органа подобного Императорскому совету, но очевидно, что сейчас перед ним сидел один из его членов уполномоченный говорить от лица императора. И принимать решения. Или даже не один…

Через три дня в ста милях от входа в пролив Цугару встретились корабли воюющих сторон. Ни "Варяг", ни "Кассаги" не открыли по противнику огонь, и даже не попытались сблизиться. Крейсера легли в дрейф на расстоянии в сорок кабельтов, и спустили паровые катера. Катера встретились на полпути между кораблями, где с одного на другой перебрались два человека. Спустя восемь дней на том же месте те же корабли должны были встретиться снова. Будут ли они все еще принадлежать воюющим друг с другом государствам, зависело теперь всецело от японской стороны. Приняв на борт русского офицера и одного старого китайца, японский крейсер полным ходом устремился в Токийскую бухту…

Увидев кто именно будет вести предварительные переговоры, Русин расслабленно выдохнул. С маркизом Ито Хиробуми он не только был знаком лично, он еще и знал, что с ним можно было договариваться, ведь Ито, в отличие от многих представителей политической элиты Японии бывших матерыми англоманами, приемлемо относился к России. И раз император поручил это ему, значит серьезность момента прочувствовал хорошо… Сидевшего рядом с маркизом более молодого японца, заведующего отделом МИДа Сайондзи Киммоти, Русин в лицо не знал.

– Итак, после почти года войны, которая идет с переменным успехом, Россия вдруг тайно предлагает Японии заключить мир. Сама. И это при многочисленных заявлениях вашего МИДа и самого Императора Николая Александровича о том, что мир не будет заключен до тех пор, пока на материке находится хоть один японский солдат, – сразу взял быка за рога старый и опытный Ито, – дальнейшие наши переговоры, капитан, будут иметь смысл только после того, как вы поясните причину столь резкой смены позиции вашего императора.

– Маркиз, Вы, как знаток русской культуры, знаете, конечно, пословицу: кто старое помянет, тому глаз вон? К чему это я говорю: если бы я дейстовал в отношении Японии и японцев руководствуясь только теми картинками антироссийской истерии или призывами к линчеванию наших посольских, и меня, в том числе, что имели место быть перед нашей высылкой… Или если бы Его Величество, Николай Александрович, всякую мысль о вашей стране предворял бы воспоминанием об ударе катаной по голове, грубом разрыве переговоров или вероломном нападении на наш флот, равно как если бы он принимал наш предвоенный, составленный на случай нападения на Россию, план ведения войны с Японией за догму, то меня сейчас здесь не было бы.

Для нас итоги битвы у Шантунга несколько… скажем так, не вписались в канву предвоенного планирования. Наше военное министерство исходило из стратегии достижения успеха прежде всего на суше. Но, как вы знаете, обстоятельства поменялись. Кроме того, в нашей стране нет к Японии и японцам никакой паталогической вражды. Сейчас же, когда итог выяснения отношений всем здравомыслящим людям уже понятен, есть ли смысл нашим воинам продолжать напрасно убивать друг друга?

Япония уже доказала России, что является серьезным игроком на мировой арене от интересов которого невозможно просто отмахнуться. Поэтому мы принимаем то положение, что Южная Корея может и должна быть зоной японских жизненных интересов. У России нет таковых южнее Сеула, за исключением пункта базирования флота. Им может быть Пусан, Мозампо, или даже остров Квельпарт, словом, здесь возможны варианты. Кроме этого в целях гарантии нашего добрососедства Япония должна демилитаризовать Цусимские острова.

Теперь Квантун. Россия нуждается в незамерзающем порте на Ляодунском полуострове вовсе не для того, чтобы продвигаться дальше в Китай. Если Япония видит там свои интересы – это ее дело. Мы умываем руки. Для нас – это возможность бесперебойного моста для торговли в интересах наших восточных областей. Именно в этом ключе и Маньчжурия необходима нам как будущая житница этого края, сельскохозяйственная база освоения нашего Дальнего Востока, поэтому никакой двойственности в отношении названных территорий мы не допустим. Максимум, на что мы можем согласиться – это на соединение Пусана через Сеул железнодорожным путем с ЮМЖД, и дать Вам определенные льготы при пользовании ЮМЖД до Дальнего, где мы готовы позволить Японии иметь в течении оговоренного срока свой портовый терминал. Конечно, после того, как будут решены все остальные вопросы, связанные с завершением войны, в том числе финансовые.