Владимир Корн - То, что действительно важно

В правом боку кололо. Устремив на него свой взгляд, еще не полностью просветленный после сна, я обнаружил камень. Обыкновенный камень, торчащий из песка самой своей вершиной. Камень ладно, мало ли, но вот откуда песок? Вообще-то я засыпал в своей постели и, по-моему, искренне надеялся проснуться там же. Ну, не совсем так, было у меня и другое желание, даже телефон поближе положил, чтобы сразу его схватить. Один звонок милая, и я примчусь, чтобы обжечь тебя огнем своей любви.

На ноги с мягким шорохом накатила теплая волна. Так, а вот с этим совсем уже непонятно, ведь там где я засыпал, до ближайшего моря как до Пекина в позе дачника. Сам Пекин, кстати, значительно ближе. И еще, на дворе декабрь стоял, не самое удачное время принимать солнечные ванны. А у меня ощутимо горят плечи, и голову явно напекло, с трудом соображаю. Ну, с головой-то, пожалуй, не привыкать, обычное состояние и без солнечных ударов.

Я резко встал на ноги, утвердил пошатнувшееся тело в строго вертикальном положении и огляделся.

Красиво, черт возьми. Как в моих мечтах перед сном, когда я оказался на необитаемом тропическом острове, скрываясь от этих мелочных злобных людишек, которым даже в голову не пришла та мысль, что им привалило немыслимое счастье жить на одной планете с таким замечательным человеком как я.

Правда в своих мечтах на острове я был не один, а в компании с двумя очаровательными созданиями, натуральной блондинкой и не менее жгучей брюнеткой, боготворившими меня. Мои мечты тогда так взволновали меня, что пришлось идти на кухню выкурить сигарету и выпить стакан холодной минералки. Все это время я поглядывал на телефон. Ну позвони же, черт возьми. В конце концов, ты сама виновата. Мы и так уже почти неделю в ссоре.

— Артур, тебе скоро тридцать, а у тебя еще детство играет в том месте, которое совсем не для этого предназначено — заявила она.

Это случилось после того, как я отказался от одной вакансии, с большими, да что там, с огромными перспективами в смысле карьерного роста.

Ну не получается мне объяснить тебе солнышко, как красиво северное сияние, как пахнет берег, когда на нем давно не был. Или, что если смотришь на заходящее солнце в открытом океане, то обязательно увидишь зеленый лучик, прощальный его привет. Невооруженным глазом не увидишь, но вот если смотреть через бинокль или пеленгатор, в тот момент, когда оно полностью скроется за горизонтом, на краткий миг возникает тонкий зеленый лучик, устремленный вертикально в небо. Или бродить по тому месту, где упал Тунгусский метеорит и думать, что именно тебе откроется его тайна.

Там же работа подразумевала вечное сидение в общем кабинете с редкими вылазками в соседние города. Поразмышляв немного, я пришел к выводу, что долго удержаться там не смогу. И еще очень не хотелось подводить людей, за меня хлопотавших.

Так, в тенек быстрее, явно на солнце перележал. И во рту все пересохло.

Я доплелся до ближайших кустов, росших на берегу и рухнул в благословенную тень. Здесь и песочек прохладнее.

Теперь воспользуемся старым добрым методом ниндзя, чтобы избавиться от жажды. Он совсем не сложный и всегда помогает. Достаточно всего лишь ритмично покусывать кончик языка. А вот с головой сложнее, знаю как, но никогда не получается.

Вот сейчас и о главном можно подумать. Начнем с основного — я куда-то попал. Как и зачем не знаю, да и не актуально в данный момент.

И не страшно. Пока, во всяком случае. Страшновато — это когда шторм, мороз и обледенение. Вода за бортом минусовой температуры и не замерзает только лишь потому, что соленая и колышется. С каждым ударом волны на палубе остается все больше льда, и все больше тонкие тросы такелажа становятся похожи на ледяные столбы. И необходимо с этим бороться с помощью ломов и чьей-то матери. Еще и следить за тем, что с очередной волной не смыло за борт. За бортом и воды то нет, только миллиарды колыхающихся тоненьких ледяных иголочек. И спасти никто не сможет, потому что невозможно это. А если не бороться со льдом, то получится тот самый оверкиль.

Или когда остаешься вдвоем с водилой в сломавшейся машине на зимнике, по которому изредка, раз в трое — четверо суток кто-нибудь проезжает. На улице ночью под шестьдесят и вся надежда только на то, что двигатель не заглохнет и топливо не закончится. Костер не поможет, пока спереди все обгорать будет, сзади все обморозится и наоборот.

Здесь же красота, тепло, море, на соседнем кустике финики растут. Пусть и не финики, хотя и очень похожи.

Не страшно, но очень обидно. Где мои водонепроницаемые 'Military', где нож со многими лезвиями, там даже пила имеется и напильник. Где, спрашивается, жилет с множеством карманом, наполненных всякими нужными и полезными вещами, больше похожий на разгрузку? В конце концов, где мой замечательный охотничий нож из стали превосходного качества, сделанный на авиазаводе? С наборной рукояткой из кусочков бересты, отчего рука не мерзнет на морозе и не скользит от крови и жира?

Да что там говорить, даже трусов не оставили.

Я внимательно осмотрел тело. Как будто бы все на месте, все мое и ничего не изменилось. Блин, могли бы и добавить кое где, кто ж из нормальных мужиков об этом втайне не мечтает? Это я о бицепсах.

Ничего не изменилось. Так, а если это чего-то другого коснулось?

Начнем с ума. Семью восемь — пятьдесят шесть. Пятью девять — сорок пять. Тринадцать на шестьдесят девять….- не интересно. Вывод — по-прежнему отличный ум. Правда, ничего и не прибавилось.

Может быть, я теперь летать умею, и стоит попробовать? Я рассмеялся, представив, что бегаю по кромке прибоя голый и усиленно машу руками.

Посмеявшись, обнаружил, что голова почти прошла. Только плечи жгло ощутимо.

Интересно, быть может у меня цвет глаз изменился? Только зрачки трогать не надо, не приведи Господь, вертикальными стали. Это у жмуров они такие. Перед тем как делать реанимацию, надавливают с двух сторон на глазные яблоки. Зрачки становятся вертикальными, и в этом случае нет смысла делать искусственное дыхание и массаж сердца. Не хочу зрачки как у жмура. Хочу белокурые волосы. Я отращу их длинными и, когда побегу навстречу любимой девушке, то они будут красиво развиваться на моей голове.

Выдрав парочку волосинок, я убедился, что и на голове все по-прежнему. В принципе можно было бы и не драть волосы на голове, они не только там растут и везде одинакового цвета. Зато в лишний раз понял, что не сплю.

Так, и что мне сейчас со всем этим делать?

Ну, перво-наперво водицы необходимо испить, чистой и холодной. А затем? Сложный вопрос, но ответить на него все же можно. Нужно идти куда-нибудь и обязательно куда-нибудь придти. В принципе, все, что я вижу, не очень отличается от того, что привык видеть раньше. Не дома, конечно в тропиках. Если быть еще точнее, то в субтропиках.