Анатолий Сигов - ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВОЙНА. НА ОКРАИНЕ ИМПЕРИИ

— А они ни разу не пытались бомбить порт, — задумчиво сказал Воронин. — И вокзал тоже, хотя эти цели более видимые, чем склады на Пересыпи. И железную дорогу не бомбят. И на порт Ильичёвск не было ни одного налёта.

Генералу тоже показался странным выбор целей.

— Знаете, когда я учился в академии, нам рассказывали, что немцы, наступая летом 41-го года, никогда не бомбили дороги, а только обочины, где войска прятались от налётов. Зачем разрушать пути, по которым им самим придётся двигаться?

Подобная ассоциация вызывала неприятное ощущение. Угнетало чувство неопределённости. Но они знали, что задавать вопросы наверх было бессмысленно. На войне каждому офицеру отмеривается та часть информации, которая соответствует его уровню. Большего ему знать не положено. Их уровень, очевидно, не соответствовал, чтобы им давали какие-то разъяснения.

На третью ночь они пошли на молдавском участке. Там опять применили тактику массированной переправы на большой протяжённости реки, оправдавшую себя на Дунае. Их сбрасывали в реку в одном месте, а они накапливались в другом.

На второй день был получен приказ перебросить туда с Одесского направления всю артиллерию. На третий — почти всю бронетехнику и большинство воинских частей. У генерала остались лишь силы самообороны, набранные из местных жителей от пятидесяти лет и старше. Все сплошные сержанты. Им платили хоть немного больше, чем рядовому составу. А эти деньги и продуктовые пайки в большинстве случаев были единственным доходом в семьях.

Пришёл попрощаться начмед. Госпиталь тоже перебрасывали в зону боёв. Там было много раненых.

— Я проинструктировал майора, который остаётся за начальника, и у него будут все лекарства, которые вам необходимы.

В Одессе в распоряжении генерала оставался лишь минимальный состав медперсонала.

— А после того, как закончатся бои, вам необходимо лечь в госпиталь.

Свирский и сам об этом знал. Но закончатся ли? Пока обстановка была напряжённой.

— Когда вы отбываете, Михаил Ильич?

— Сегодня ночью.

— Ну, что же. Когда всё закончится, ждём вас обратно.

— Знаете, вряд ли. Я ухожу в отставку. Вчистую. Уже давно полагается. Отслужил своё.

Генерал никогда не задумывался, сколько лет полковнику. Знал лишь, что тот был хирургом и в своё время помотался по Дальнему Востоку. Сейчас уже не оперировал, но был хорошим организатором.

— И что же вы будете делать?

— Будем с женой пробираться к своим. Внуки в этом году идут в армию, а мы их ещё не видели.

В Израиль действительно приходилось «пробираться» через Европу. Туда ходили караваны грузовых судов из Италии в сопровождении военных кораблей. Авиарейсы давно отменили. Не хватало топлива.

«Ему хотя бы есть к кому ехать. А куда поеду я?»

У него никого не осталось на этом свете.

— А Галина Алексеевна? — вспомнил генерал о матери Оксаны.

Они виделись совсем редко. Она всё время пропадала ни работе, и Свирский мог её понять.

— Она уезжает с госпиталем. Могла бы и не ехать, но сама захотела.

Они помолчали. Генерал видел его только на обследованиях и на совещаниях, у полковника всегда был образцовый порядок. И только сейчас Свирский понял, что они теряют толкового и дисциплинированного офицера.

Начмед начал подниматься с места. Генерал тоже встал. Нужно было что-то сказать.

— Ну, что же! Если не увидимся, то счастливого пути. С вами было легко служить.

Получилось как-то казённо.

— Взаимно.

Оба стояли, разделённые столом. Свирский подал руку. Начмед ответил на рукопожатие и развернулся, чтобы уйти.

— Михаил Ильич! Спасибо вам за всё.

Полковник кивнул головой и направился к двери.

— И берегите себя!

Всё-таки он уезжал на фронт.

Коммуникатор замигал тревожным красным глазом, и тут же раздался звук зуммера. Было воскресенье, обеденное время. На их участке было спокойно, и Свирский отдыхал дома. Становилось всё труднее и труднее держаться на ногах в течение всего дня.

Генерал взглянул на дисплей. Это был командующий фронтом. У него неприятно сжалось сердце. На молдавским направлении шли упорные бои, и звонок в Одессу в такой напряжённый момент мог означать только неприятности.

— Познакомьтесь с информацией, которую я вам отправил! — без обиняков сказал командующий, когда Свирский представился.

Возник сигнал о том, что связь закончилась. Командующий не стал дожидаться ответа.

Это было плохим признаком!

Генерал стал переключаться на текстовые сообщения. В глазах потемнело, и подступила тошнота. Он передохнул минуту и заставил себя прочитать полученный текст. Только что спутниковая разведка засекла передвижение флотилии судов вдоль болгарского и румынского берега в сторону черноморского побережья Союзного государства. Корабли начали движение ещё ночью и шли, прижимаясь к берегу, поэтому их не заметили радары. С утра стояла сплошная облачность, и спутники тоже ничего не обнаружили. Лишь днём пролетавший на низкой высоте спутник с инфракрасным разрешением сделал через облачность снимки десятков судов, которые длинной вереницей шли уже в районе Констанцы.

«К ночи будут здесь», — автоматически отметил мозг.

Пальцы плохо слушались, когда он набирал номер дежурного, чтобы объявить боевую тревогу. По воскресеньям треть состава территориальных частей отпускалась по домам, а к оставшимся в казармы приезжали родственники, которые ещё остались в Одессе и в области.

«Вот почему у нас было так тихо в последние дни».

Когда он прибыл в штаб, Воронин, вызванный по тревоге, уже находился в комнате оперативного командования.

— У нас есть план обороны от атаки с моря? — спросил он полковника, хотя заранее знал ответ.

— Так точно! Но он был разработан с учётом полного состава воинских частей укрепрайона. Сейчас можно считать, что он не выполним.

У них забрали на молдавское направление все боеспособные части и артиллерию. Генерал мысленно прикидывал, сколько потребуется времени, чтобы перебросить части береговой обороны из Николаева и из Крыма.

— Что-то произошло? — спросил Воронин, о котором генерал почти забыл.

Отвечать не хотелось, но пришлось.

— Они идут с моря. Где остальные офицеры?

Транспорт в городе давно не ходил, и членов штаба собирали высланные за ними машины. Было воскресенье.

Новых сообщений из штаба фронта не поступало. Облачность мешала разведке со спутников. Генерал рассматривал карту западной части Чёрного моря, оценивая, в чём он нуждался для обороны города и области. Положение выглядело критическим. Исходя из расстояний, помощь он мог получить только к утру, а десант будет возле города уже ночью. Нужно было срочно предпринимать меры. Свирский связался с командующим.