Анатолий Сигов - ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВОЙНА. НА ОКРАИНЕ ИМПЕРИИ

Стало светать. Он взглянул на дорогу. По ней брели группы людей, нагруженные поклажей и везя за собой тележки. Ночью на вокзале смогли загрузить и отправить в сторону Киева три состава с людьми, но кто-то всё же не успел, и теперь они уходили пешком по дорогам. Со стороны города слышалась спорадическая стрельба, и в небо поднимались клубы дыма от многочисленных пожаров.

Как и предполагали в Москве, десант начал высадку именно у них. Нападавшим было известно, какими силами располагали защитники. Китайские спутники делали вполне чёткие снимки объектов на Земле. Авиация не смогла уничтожить большинство мелких судов, которые стали высаживать десантников на одесские пляжи. Большие корабли вошли прямо в порт и под прикрытием орудийного обстрела с моря стали высаживать на причалы тысячи размахивающих оружием и орущих людей. Морские подходы к порту не были заминированы, и арабы, очевидно, об этом знали. Вторую волну десанта высадили в портах Ильичёвск и Южный, где они не встретили никакого сопротивления. Колонна скрытно подошедших из Румынии арабов переправилась через Днестр и направилась в сторону Одессы. Войск на реке тоже не было.

«Когда подойдут подкрепления?» — который раз кричал по рации комендант, который командовал защитниками в районе порта.

Что мог ответить ему Свирский? В таких случаях просто молчат.

Уже через час, когда убедился, что с вокзала ушёл последний состав, генерал дал приказ об отступлении, и толпы вопящих в исступлении наступавших бежали вверх по Потёмкинской лестнице, по Приморскому бульвару, по Ланжерону, а с моря подходили всё новые и новые корабли. В городе постоянно бил колокол в церкви, где заперлись последователи отца Мирослава, но вскоре он замолк. Христово воинство на помощь не пришло.

Защитники с боями отступали по киевской трассе, пока не остановились у Окружной дороги. Наступал рассвет, и правоверным мусульманам стало не до войны. Это был час молитвы.

Все смертельно устали. Потери были велики. Генерал свёл под командование коменданта остатки территориальных войск и приказал готовиться к обороне на рубеже Окружной дороги, а сам отвёл бронетехнику в глубину лесного массива.

Раздался шум мотора, и Свирский поднял голову. На дороге со стороны города появилась машина, и он понял, что прибыл тот, кого вызывал. Генерал ещё раз проверил последние сообщения. Вчерашнего приказа никто не отменял. Он вздохнул и приготовился к нелёгкому разговору.

Сначала из машины выскочил шофёр и помог выбраться из неё коменданту. Тот поковылял к бронетранспортёру, помогая себе доской, которую держал под мышкой. Свирский встал. Комендант хотел приложить руку к виску, чтобы доложить, как положено, но генерал досадливо махнул рукой. Шофёр помог коменданту опуститься на траву, и тот, поморщившись, тут же лёг на бок. Сидеть он не мог. Генерал присел рядом.

— Ранены? — спросил он его.

— Контузило ногу взрывом.

— С таким ранением полагается в госпиталь.

— Подождёт госпиталь. Что происходит? Где подкрепления? Где Николаевская бригада?

— Сколько у вас осталось людей? — изменил тему Свирский.

— Мало осталось. Человек шестьсот-семьсот. Много потеряли.

— Что за стрельба в городе?

— Воры стреляют.

Генерал молчал, ожидая объяснений.

— Я раздал оружие и боеприпасы ворам. Уйти в эвакуацию они не могли. Патрули бы не пропустили. Да, и не хотели уходить. Это их город тоже. Вот и партизанят сейчас на Пересыпи и на Молдаванке. Они там все ходы и выходы знают. Потом уйдут в катакомбы.

По привычке Свирский хотел спросить: «Кто приказал?» Но вовремя сдержался. Комендант лучше него знал город и его обитателей. Он здесь родился.

— Ставлю боевую задачу! Занять оборону на рубеже Окружной дороги! Держаться до последнего!

— Где будет бронетехника. На флангах?

Врать генерал не имел права.

— Бронетехники не будет.

Полковник ошеломлённо глядел на него.

— Как не будет? Да, их там столько тысяч высадилось. Они же просто обойдут нас и всё.

Свирский молчал. Комендант не знал, что это была лишь первая волна. Подошли новые суда и сейчас выгружались в порту. Плюс шли колонны из Румынии.

— Погоди, генерал! — совсем не по-уставному начал комендант. — Ты что, нас бросаешь?

Он пристально смотрел на генерала, а тот на него. Свирский знал, что он не обязан ничего объяснять полковнику. Это — война. А на войне, если приказывают идти умирать, то идут и умирают. Если бы не ранение, то он бы развернул коменданта и отправил исполнять приказ.

— А где войска? Когда подойдут?

Не получив ответа, спросил:

— Что происходит? Вы что там задумали?

Он замолк, и вдруг чудовищная догадка пришла ему на ум.

— Да, вы что там? Охренели? Да, её же со времён Потёмкина строили! Столько столетий.

Он никак не мог придти в себя. Попытался встать, но сморщился от боли.

— Может быть, всё-таки в госпиталь? — спросил генерал.

— Какой госпиталь! Да, если мои хлопцы узнают, что я ушёл, то разбегутся. Они же представляют себе, сколько на них попрёт. Тысячи.

Он лёг на спину и стал смотреть в небо. Генералу показалось, что у него на глазах появились слёзы.

— Сколько мы должны продержаться? — наконец, спросил он хриплым голосом.

— До одиннадцати ноль-ноль.

Полковник взглянул на часы.

— Тогда мне пора собираться. Они уже помолились и скоро начнут.

Генерал тоже посмотрел, сколько времени. Осталось совсем немного. Нужно уводить отсюда колонну бронетехники.

К полковнику подскочил солдат и помог ему подняться. Стал вставать и Свирский, но мир покачнулся, и глаза стал застилать туман.

«Только не грохнуться сейчас!» — приказал он сам себе.

Пока комендант с помощью шофёра пристраивал доску под мышку, генерал немного пришёл в себя. Всё ещё слегка пошатывало.

Нужно было что-то сказать на прощанье. Свирский напрягал память, но никак не мог вспомнить имя и отчество коменданта.

— Где у вас семья? — наконец, решился он.

— Семья?

Мысли у полковника были где-то далеко.

— Жена у родственников.

Он помолчал.

— Старший погиб на Второй польской. Командовал ротой. Второй — в авиации на Дальнем Востоке.

— Летает?

— Нет. На земле. Авиационный инженер.

Он смотрел в сторону города и отвечал автоматически.

— Хотите передать что-то жене?

— Передать? Да, что ты можешь передать?

Махнул рукой, развернулся и сказал через плечо:

— Ничего не нужно. Давай! Поезжай отсюда!

И поковылял к машине.

Свирский дождался, пока машина скрылась, и только после этого скомандовал командиру головной машины:

— Заводи!

Взглянул на бегущие по небу тучи и сориентировался по сторонам света. Как и обещал командующий фронтом, с утра дул постоянный северо-восточный ветер. Значит — нужно было поторапливаться. С погодой учёные из Москвы научились разбираться.