Александр Баренберг - Затянувшийся полет - книга вторая(СИ)

А что же немецкие карты? Какие планы присутствуют на них? А никаких. Если какому–то особо любознательному Штирлицу и удалось в них заглянуть, то он не обнаружил там решительно ничего интересного — Вермахт зимой не наступает. Вот весной — совсем другое дело! Только планы весеннего наступления немцам придется скоро серьезно корректировать. Если не отменять вообще…

Судя по докладам разведки, германская военная промышленность была полностью переведена на военное положение еще в конце лета. И неудивительно! Только танков за первые три месяца войны Вермахт потерял более восьмидесяти процентов от начального количества! С самолетами, артиллерией и боеприпасами дело обстояло немногим лучше. Так что наступательная потенция у немецкой армии на некоторое время оказалась отбита полностью. Но не навсегда! Германская промышленность, пожалуй лучшая в мире, принялась стремительно ее восстанавливать. Две удлиненные смены, отсутствие выходных — теперь немецкому рабочему пришлось попасть в те же условия, в которых его советский коллега трудился уже, почитай, два последних года. Ничего не поделаешь — поход на Восток оказался несколько тяжелее, чем уверяло руководство Рейха. И теперь ударным трудом приходилось исправлять ситуацию.

Красной армии удержание старой границы летом тоже далось не легко. Потери в самолетах превысили немецкие вдвое, а в танках — почти втрое! Сказалась большая разница в качестве техники и подготовке личного состава. И если уничтоженные железки было, в общем, не жаль — оставшиеся на месте в целости и сохранности заводы уже наклепали взамен новые, и даже получше, то людей не вернешь. Каждый погибший являлся уникальной и неповторимой личностью, и еще одного точно такого не «наклепаешь». Увы, но потери — неизбежный спутник любой, даже успешной войны.

Здесь, чуть севернее Минска, напротив зарывшихся в землю в тщетных попытках согреться немецких пехотных дивизий, концентрировались сейчас несколько свежих мехкорпусов и других частей. Еще один бронированный кулак собирался километров на сто пятьдесят северо–восточнее. Вскоре им предстояло рвануть по заснеженным белорусским лесам вперед, соединившись и замкнув кольцо окружения в пока еще ничем не примечательной точке на территории Литвы. Размах операции не дотягивал по размеру до летних контрнаступлений, но все дело было в том, что это только начало! В случае успеха планы предусматривали немедленное продолжение в виде наступления на северо–запад с одновременным ударом еще одной группировки вдоль побережья Балтийского моря. Таким образом, к концу зимы половина Прибалтики может быть освобождена, а северная группировка Вермахта — разгромлена. Но планы планами, а как оно там будет…

Передовой полк, который им предстояло заменить, был вооружен старыми пулеметными И–16 еще десятой серии и в начале войны находился в третьей линии обороны. А точнее — как часть, вооруженная устаревшими машинами, охранял нефтяные месторождения в Азербайджане. Так как в этой реальности было заранее известно, что планируемый британский удар по Баку не состоится, лучшие авиационные соединения переместились на запад еще весной, так что полк патрулировал над Каспийским морем чуть ли не в одиночестве. После окончания летней кампании поменял на передовой истрепанные части первой линии. Особых боев за это время не случилось, но, тем не менее, полк умудрился потерять почти половину машин! Большей частью из–за поломок старой матчасти, из–за неопытности молодых пилотов, бившихся на не оборудованных радиостанциями машинах (на такое старье никто дорогое и дефицитное оборудование ставить не собирался) в ненастную осеннюю пору. Собственно, боевых столкновений случилось всего с десяток.

- А они вдруг сверху как свалятся! — размахивая рукой с зажатым в ней, дымящимся вонючей фронтовой махоркой окурком, бурно делился впечатлениями от единственного боя, в котором удалось принять личное участие, майор Антонов, командир убывающего полка. — Бах, одна очередь, и оба ведомых моего звена в огне! А эти гады горкой на высоту и только их и видели! И, главное, на бомберы, которые мы прикрывали — ноль внимания. Почему?

- Потому что это свободные охотники, так называемые «эксперты», — пояснил Андрей. — Им пофигу важность цели, главное — счет набить. Потому и применяют такую тактику — забраться повыше, обнаружить кого–нибудь, свалиться неожиданно ему на голову. Одна атака — и опять на высоту, пользуясь накопленной в пикировании огромной скоростью. Повторно ту же цель они никогда не атакуют — фактора неожиданности уже нет. Так что неудивительно, что у них куча побед и вся грудь в Железных Крестах. Только, как ты правильно заметил, майор, толку от таких побед мало — твои бомберы же задание выполнили?

- Чего же им это разрешают? У немецкого командования что, мозгов нет? — удивился Антонов.

- Люфтваффе — отдельная империя. Наземным командирам они не подчиняются, поэтому им плевать на их нужды. Не совсем, конечно, но пилоты, достигшие уровня экспертов, получают значительную свободу рук. Вот и результат!

- Тьфу ты, раньше бы кто сказал! — выругался майор.

- И что тогда?

- Ну, осматривались бы тщательнее…

- А так, что, осматриваться в бою не надо? Специальное предупреждение требуется? — возмутился Воронов. — А эшелонированное по высоте построение, рекомендованное в разосланных еще год назад в части инструкциях, вы применяли?

- Да какое эшелонированное! — зло сплюнул Антонов. — Я пока своих соколиков научил в простом пеленге друг друга из виду не терять — семь потов сошло! Радио же у нас нет!

- Да, без связи сложные групповые эволюции в бою не выполнишь! — согласился Андрей. — Ну, ничего, избавишься сейчас от этого старья, получишь новые, оборудованные всем, чем положено машины, и в следующий «заход» на фронт все будет хорошо! Куда ты сдаешь старую матчасть, кстати?

- А? — майор явно оторвался от каких–то своих мыслей. — Самолеты? Да никуда. Предписали здесь оставить, на аэродроме, в качестве ложных целей. А личный состав — на поезд и в тыл.

- Не жалко? Родные же машины!

- Да что там! Всего–то десяток латанных–перелатанных «ишачков» остался. Куда их еще тащить?

«Да, а потом, после войны, даже в музее ни одного образца не останется! А ведь это исторические машины!» — пришла в голову Воронову дикая, наверное, для окружающих мысль. Он с сожалением покачал головой и пообещал себе попытаться спасти хотя бы один самолет, переправив его на базу НИИ ВВС.

Ротация частей произошла на удивление четко, почти без помарок. Обе группы самолетов полка (одна под командованием комполка Федотова, другая — Воронова, вернувшегося из «разведки») благополучно сели на фронтовом аэродроме, не заблудившись и никого не потеряв по пути. Единственным, кто слегка подпортил картину, оказался старый знакомец Андрея сержант Махмудов, в горячности своей восточной души подзабывший, что на укатанном снегу самолет при торможении проскальзывает несколько больше, чем на сухом грунте. В результате пришлось менять разбитый в дребезги винт, которым Махмудов врубился в крыло одного из оставленных прошлыми хозяевами аэродрома И–16, стоявшего на краю стоянки. Но это все мелочи, на фоне удачного перебазирования «отличившегося» сержанта никто даже не подумал наказывать…