Игорь Градов - Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель

– То, что у Нины было особое задание, и я пока не могу вдаваться в его подробности. Должны же, в конце концов, быть у нас свои профессиональные тайны!

– Что вы, Карл, я ничуть не покушаюсь на ваши секреты, – усмехнулся Краух. – Я все прекрасно понимаю – у вас своя служба, у нас – своя. Просто я беспокоюсь: не стала ли ваша доверенная сотрудница двойным агентом? Вдруг подпольщики подцепили ее на крючок и перевербовали?

– Не волнуйтесь, Вилли, все находится под контролем. Я благодарен вам за заботу, но, поверьте, волноваться не о чем. Когда придет время я (с разрешения начальства, конечно) все вам расскажу. А пока – извините, ничем помочь не могу.

– Ну, хорошо, Карл, тогда я подожду, – Краух был явно разочарован. – Но кто знает, вдруг в скором времени вам понадобится моя помощь? Обращайтесь, всегда буду рады оказать вам содействие. Хайль Гитлер!

Краух отсалютовал и вышел из кабинета.

"Хитрая бестия, этот Остерман, – думал он, спускаясь по лестнице, – наверняка затеял какую-то свою игру и нас в нее приглашать не собирается. Что же, это его право. Мы, кстати, в подобном случае потупили бы так же".

Штурмбанфюрер вышел на улицу. До задания на Лубянке, где располагалась контора московское гестапо, было семь минут ходу, и он решил прогуляться, благо, погода стояла хорошая. Знаком он приказал шоферу следовать за собой и медленно пошел по улице.

Надо все обдумать и не спешить, решил Краух. Главный вопрос – что затевает полковник? Если попытаться идти сверху, через начальства, то ничего не получится – официально у гестапо нет причин вмешиваться в его работу. А вот если действовать через Нину… Что, если попробовать самому ее расколоть и заставить работать не себя? Нужно только найти ее слабое место и нажать посильнее.

Таким слабым местом, по мнению Крауха, была дочь Нины. Значит, нужно ее найти и использовать в качестве инструмента давления. В результате может получиться отличная "вилка" (Вильгельм был шахматистом-любителем) – под удар попадет и Нина, и полковник Остерман. Заманчиво, очень заманчиво… Если выйдет, можно будет утереть нос коллегам и получить повышение. Что ж, рискнем.

С этими мыслями Вильгельм Краух вошел в резиденцию гестапо и направился в свой кабинет на третьем этаже.

От советского Информбюро

2 марта 1942 года на Западном фронте в ходе боев части Красной Армии истребили до 600 немецких солдат и офицеров. Разведывательный отряд Н-ского полка атаковал гитлеровцев и после короткого боя выбил их из села Дегтярево. На другом участке фронта противник пытался провести разведку боем, но был отбит. В течение дня советской авиацией уничтожено или повреждено до 20 немецких танков, более 150 автомашин с войсками и грузами, взорван ряд складов, подавлен огонь 40 артиллерийских и минометных батарей, рассеяно до двух батальонов пехоты. Партизанский отряд, действующий в одном из районов Московской области, совершил налет на железнодорожную станцию. Советские патриоты уничтожили 36 немецких солдат и офицеров. Повреждены железнодорожные пути и стрелки.

Москва

4 марта 1942 года

Дом на набережной

Нина собиралась на службу – сидела возле зеркала и подкрашивала губы. В большой трехкомнатной квартире, где она проживала вместе с секретаршей генерала Зеермана, Ингой Никольсон, было тепло и уютно. Серый, тяжелый, многоэтажный дом на набережной Москва-реки напротив Кремля был одним из немногих, куда подвали горячую воду и электричество. До войны здесь жили известные советские военачальники, ученые и крупные партработники, поэтому у здания имелась собственная котельная и генераторная.

В советское время дом считался весьма престижным и в то же время очень опасным – слишком многих вывезли из него в 1937 году. Освободившиеся квартиры, правда, долго не пустовали – в них тут же заселялись другие генералы и аппаратчики. Близость к Кремлю притягивала многих… Сейчас в доме осталось всего несколько жильцов – остальные успели уехать в эвакуацию.

Нина с Ингой занимали квартиру на третьем этаже. Раньше здесь, видимо, жила целая семья – были детская комната с игрушками и маленькой кроватью, спальня с зеркальным трюмо и трехстворчатым шкафом, столовая с изысканной мебелью, сделанной на заказ. Во всем чувствовался достаток и благополучие.

Квартиру покинули в большой спешке, поэтому вся мебель, посуда и даже белье остались на месте. Вместе с Ниной в ней поселилась Инга – красивая, стройная блондинка с великолепной фигурой. Нина, по праву старшей, заняла спальню, Никольсон досталась бывшая детская. Сейчас Инга тоже готовилась к выходу – из ванной доносился шум льющейся воды.

Прошло два дня после того, как Нина встретилась со своим бывшим мужем. Внешне она казалась совершенно спокойной, хладнокровной и уверенной в себе, но внутри у нее бушевал огонь – материнский инстинкт боролся с чувством долга. Нина убеждала себя, что у нее, как офицера абвера, есть определенные обязательства, от которых она не может отказаться, но встреча с дочерью перевернула всю ее душу. Угасшие было материнские чувства вспыхнули с новой силой. Следовало признать, что свидание основательно выбило ее из колеи.

Если бы ей тогда удалось поговорить с девочкой… Она, наверное, нашла бы нужные слова, смогла убедить Настю, что по-прежнему любит ее… Но такой возможности ей не дали, поэтому приходилось выполнять все требования мужа. Конечно, Нина понимала, что Ян ее грубо использует, что он видит в ней только средство для достижения своей цели, но иначе поступить не могла.

Днем Нина, разумеется, старалась не показывать свои чувства, но вот ночью… И вчера, и сегодня она пролежала в кровати без сна. Воспоминания, которые, казалось, были запрятаны глубоко внутрь, вырвались наружу.

Вот она с Настенькой гуляет по их двору, и малышка, только недавно начавшая ходить, бежит за голубями. Птицы с шумом взлетают из-под ее ножек, а она весело смеется…

Вот они идут в магазин, чтобы купить папе подарок на день рождения. Кстати, универмаг находился прямо в этом доме, на первом этаже, его большие стеклянные витрины освещались вечерами, и многие москвичи приезжали, чтобы полюбоваться на иллюминацию. Нина решила подарить Яну настоящую немецкую бритву, весьма дорогую. Настя, которой тогда исполнилось только пять лет, затащила ее в отдел игрушек. Маленькая хитрюшка сказала: "Мама, давай посмотрим, что подарить Ларочке".

Лара, дочка их соседей, была ровесницей Насти и самой близкой ее подругой. Через две недели у нее действительно был день рождения, и Настя прожужжала маме все уши – нужно подарить самую красивую куклу. И вот теперь она тащила Нину в отдел игрушек, чтобы самой выбрать презент. Куклу, разумеется, купили, но точно такую же пришлось приобрести и для Настеньки. Девочка была счастлива и не расставалась с игрушкой ни на минуту – брала с собой и за стол, и в постель. Яну даже пришлось предупредить ее, что, если она будет так таскать свою Лялю во двор, то та быстро сломается и придется ее выкинуть. После чего дочка посадила куклу на кровать и стала играть с нею только вечерами.