Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро...

Вот так и получилось, что все больше и больше времени корнет сидел в канцелярии или дома, гоняя по своим поручениям Савву, объясняя Марысе, чего он от нее хочет, и разговаривая-уговаривая с самыми авторитетными ветеранами (под конец уже они уговаривали командира не передумать и хотя бы разок попробовать). И Греве. Последний был просто нарасхват: и в Москву к Шухову съездить, и в Ригу — забрать заказанные гильзы и пули, и на «Илис-Блитц» раз в две недели («над душой постоять»), А Варшавские оружейные мастерские? Он давно стал там завсегдатаем. Говорит по делу, платит щедро, бывает часто, но недолго — ну просто золотой заказчик!

Спустя две недели отсутствия на заставу вернулся Григорий.

— Ребята говорят, дуель случилась?

— А!

Александр махнул рукой, показывая, что расскажет все потом.

— Ну как, проведал родню? Что за беда-то у них приключилась?

— Да градом хлеба побило, и лето холодное. То бы ладно, да еще и скот почти весь пал, словно от сглаза какого. Старики и не упомнят, когда еще такое было. А я своим несколько раз отписывал про свое житье-бытье, что при деньгах теперича — вот родня про меня первым и вспомнила.

— Теперь-то у твоих все хорошо?

— Ну дык! Я как объявился, так сразу все деньги, что при себе были, тяте отдал. Мы с ним по дворам походили, оглядели все.

Рассказывая, унтер одновременно выставлял на стол из солдатского ранца немудреные гостинцы: большой шмат завернутого в бумагу сала, копченый свиной окорок, горшочек с медом, сыр, немного варенья…

— Вот. Не побрезгуй, Александр Яковлевич, матушка передала, да от всех сродственников, кто что смог.

— Благодарствую, Григорий. Ты говори, мне интересно — как там дальше-то?

— А! Четыре тышшы с банку забрал, да, почитай, всей станицей на ярмарку и двинули — муки взяли, круп там разных, всего протчего. Барышнику одному аж плохо стало, до того обрадовалси — мы же у него, почитай, все стадо купили. Ха-ха, от потеха-то была! Э… прощения просим. Все не верили, дуралеи, что у меня таки деньжищи имеются. А я им и говорю: да с моим командиром нигде не пропадешь! — Александр невольно покраснел от такой веры в него. — Ну, как положено, отпраздновали. И еще раз, когда меня провожали. Батюшка меня порасспрашивал малость о службе да велел поклониться за все опчество.

Унтер оказался почтительным сыном и добросовестным почтальоном: не поленился встать и согнуть спину, коснувшись рукой пола.

— Полно, будет тебе. Давай ко мне поближе присаживайся, обсудим кое-чего.

Глядя на Греве, оставалось только поражаться: человек явно нашел свое призвание. Александр думал, что его доверенное лицо начнет жаловаться на нечеловеческую усталость, слишком большое количество дел и ненормируемый рабочий день, а вышло с точностью наоборот — оружейник едва не подпрыгивал от переполнявшей его энергии и заметно помолодел.

— Александр Яковлевич, позвольте отчитаться?

— Я самым внимательным образом вас слушаю, Валентин Иванович.

— По оружию. Тот пистолет, что под три линии, полностью готов, ожидает патронов для испытаний и проверок. По второму возникли небольшие сложности. Станочный парк в Варшавских оружейных мастерских откалиброван под линии, поэтому ствол точно на девять миллиметров оказалось несколько затруднительно изготовить. Но мне твердо обещали!

— Время терпит, Валентин Иванович. Месяцем раньше, месяцем позже, мне без разницы.

— По патронам. К «рокоту» имеется две тысячи готовых, остальные будут позже. Я указал перейти на изготовление патронов к уже собранному, под три линии. Позвольте осведомиться, каково будет прозвание готового пистолета?

— Давайте подождем испытаний, там и определимся. Но «орел» останется «орлом», не сомневайтесь.

— Хорошая новость по поводу небольшого сталелитейного производства. Общество первого антрацито-чугуноплавильного и железоделательного завода Д. А. Пастухова. Там имеется небольшая тигельная печь, и они с радостью взялись исполнить ваш заказ.

— Отменно. Вы прямо балуете меня хорошими вестями, Валентин Иванович. Когда же пластины будут готовы?

— Через неделю поеду забирать, Александр Яковлевич.

— Разместите еще один заказ. Прошу, вот эскизы.

— Что-то вроде составной кирасы? А зачем так далеко? В Варшаве выделают не хуже.

— Вам виднее, в Варшаве так в Варшаве. Что по станкам?

— В «Илис-Блитц» уже приступили к производству прессов и штампов. Следующим на очереди паросиловой привод на цеха и почти одновременно — основной станочный парк. Пришло письмо из Германии: господин Циммерман с радостью поставит нам все требуемое.

— Радость его понятна — с такими-то ценами. А общая сумма и сроки?

— Вот, прошу. К письму приложен подробнейший расчет с разбивкой по каждому станку и график платежей.

— Прекрасно. Но, пожалуй, я ознакомлюсь с ним позже. Валентин Иванович, вы прекрасно управляетесь со всеми моими делами. Поэтому я думаю, что будет вполне справедливо увеличить вашу награду за труды до пятисот рублей в месяц. Пока до пятисот.

— Ваше сиятельство, служить вам большая честь для меня!

— Полноте, Валентин Иванович, это я без вас, как без рук.

Улучив подходящий момент, Александр съездил на денек в Варшаву. В городе наличествовало довольно большое отделение Русско-Азиатского банка, и корнет сильно рассчитывал, что ему как старому клиенту не откажут в кредите. Проверив счета и полюбовавшись нулями в них (лицензионные отчисления пусть и мизерно, зато стабильно капали), Агренев попросил проводить его к управляющему.

— Ваше сиятельство, вы чем-то недовольны? Вам стоит только указать, и сей же момент…

Клерк напротив князя забеспокоился в ожидании возможных неприятностей от явно солидного клиента.

— Нет, все в порядке. Обычная деловая беседа.

Кабинет управляющего был почти точной копией того, что и в Москве, вот только управляющий немного подкачал: из этого получилось бы как минимум трое московских.

— Чем могу служить?

— Я хотел бы получить кредит на закупку промышленного оборудования.

— Вы и обоснование подготовили? Толково. Вам придется немного обождать, пока ваше прошение не рассмотрит правление. Вы же понимаете, ваше сиятельство, такая сумма…

— Да, конечно. Когда мне следует прибыть за решением?

— Не ранее чем через две недели. Всего наилучшего.

В положительном решении его вопроса Александр почти не сомневался: деньги нужны на промышленное оборудование, то есть благожелательное отношение властей гарантировано, с возвратом проблем не будет, даже если его предприятие обанкротится. Не дай бог, конечно, да и на счетах у него кое-что водится.

Две недели пролетели незаметно: единственным, что отложилось в памяти, было его торжественное производство в следующий чин, вместе с полудюжиной других счастливчиков, и добровольно-обязательное присутствие на плановом балу. Заодно и у баронессы отметился. Кстати, вскоре и штаб-ротмистру обещали убрать приставку «штаб» и рассмотреть новое место его дальнейшей службы.