Алексей Кулаков - На границе тучи ходят хмуро...

— Без чинов, господа! Александр Яковлевич, поведайте же нам наконец, что за пистоль такой вы измыслили?

— Извольте…

В несколько быстрых движений князь произвел неполную разборку, выкладывая все детали «орла» на маленький овальный столик.

— Прошу, так сказать, наглядное пособие.

Пока Александр объяснял офицерам, как и что устроено в его пистолете, те даже курить забыли. А когда он начал перечислять тактико-технические характеристики «орла», то и дышать кое-кто позабыл, разразившись надсадным кашлем.

— Простите, господа!

— Ничего страшного, я все равно уже закончил…

— Позвольте нескромный вопрос, князь. А как вам вообще пришла в голову такая идея?

— Сложно сказать. Когда мне пришла такая идея… Наверное, во время моего первого знакомства с контрабандистами. Ах, если бы у меня в руках тогда оказался вот такой пистолет!

— Ха! Помнится, вы и так весьма недурно управились!

— Верно, справился. А если бы их было на пяток поболее или же будь они порешительней, так я бы с вами сейчас не беседовал — и это тоже верно, господа.

Присутствующие поневоле примерили слова князя на себя и молчаливо согласились. Неловкую паузу разбил ротмистр Булатов, задав явно интересующий всех вопрос (и косясь при этом на так и не собранного «орла»):

— А скажите, Александр Яковлевич. В прошлую нашу беседу вы говорили, что хотите открыть заводик по выделке… каюсь, забыл?

— «Рокот», «орел», он перед вами, Борис Георгиевич, и «плетка». Серийная выделка начнется через восемь дней.

«Блин! Надо было отписать Греве, чтобы прислал десяток-другой готовых пистолетов!»

— О! И какова же будет цена у вашего оружия?

— Пятнадцать рублей для офицеров нашей бригады. А другим пока ничего не достанется — уж больно невелико вначале будет производство.

После короткого совещания господа офицеры дружно постановили:

чтобы не отвлекать поручика от службы, желающие обзавестись пистолетом будут обращаться к ротмистру Николаеву (тем более он и так по должности «курирует» все оружейные дела в Ченстоховской бригаде), а уже он будет вести все дела с Александром;

на такое хорошее дело любой желающий (из тех, кто платил взносы, конечно!) может взять кредит из кассы взаимопомощи (Александр специально занизил цену на рубль ниже себестоимости «орла», зато любой корнет в бригаде мог себе позволить слегка прибарахлиться!);

выразить поручику Агреневу свой дружный одобрямс!

Оставшись наедине с юбиляром, Александр минут десять показывал, как собирать-разбирать «орла», особенности пользования и прочие полезные мелочи, мимоходом рассказывая о своем «небольшом заводике».

— Князь, но ведь это получается… Позвольте осведомиться, как вам удалось все устроить?! Ведь на такое дело необходимы просто… гигантские средства?

Легкая настороженность полковника Толкушкина прошла достаточно быстро: сначала поручик посетовал на трудности, которые сопровождали получение большого кредита, потом беззастенчиво похвастался своим изобретательским талантом и тем фактом, что собирается представить на конкурс винтовку собственной конструкции, мимоходом упомянул о личном знакомстве с «пушечным королем» Круппом, скромно намекнул на большое количество премий…

— Изрядно! Как вы сказали — больше пятидесяти привилеев оформили?

— Так точно, Олег Дмитриевич. Нанял толкового стряпчего, условился о проценте за его услуги, так он за два года неплохое состояние себе сделал, оформляя от моего имени лицензии.

— Как я посмотрю, вы зря времени не теряете…

Начальник штаба Ченстоховской бригады пребывал в легкой растерянности. С одной стороны, сидящий перед ним поручик успел себя зарекомендовать умелым и опытным командиром. Штаб-ротмистр Блинский прямо нарадоваться не может, и подполковник Росляков несколько раз отмечал в рапортах… несколько десятков раз. Опять же награды имеет, в бою проявил себя с самой лучшей стороны. А с другой стороны, молодой еще, в сущности, человек (притом без малейшей протекции) проявил настолько отменную деловую хватку, словно и не офицер Русской императорской армии, а какой-то… Подумав немного, полковник все же решил: производить оружие, да еще такое, офицеру и аристократу вполне уместно, более того — даже некоторым образом почетно.

— Скажите, Александр Яковлевич, а вы не думали представить пистолет вашей конструкции на рассмотрение в Главное артиллерийское управление?

— Признаюсь честно, были такие мысли, Олег Дмитриевич. Только вряд ли им заинтересуются. Оружие новое и, смею надеяться, хорошее, но есть у него небольшой недостаток. Цена, Олег Дмитриевич, больно высока будет для господ генералов из Главного управления.

— Разве? По мне, так вполне недорого.

— Это я своим сослуживцам готов отдавать «орел» почти по себестоимости, а для других цена будет не меньше двадцати пяти рублей. И это еще недорого, уверяю вас.

— Нда-с… Выходит, вы в убыток себе?

— Право же, большого урона я не понесу. Считайте это моей прихотью, если хотите.

— Ну что же… Ах да, давно хотел уточнить. Вот, помнится мне, приходила служебная записка от подполковника Рослякова. Вы не могли бы подробнее поведать мне свои соображения по поводу новой тактики?

Когда Александр вернулся к Софье, то обнаружил рядом с нею сразу пять подруг разного возраста: дамы оккупировали несколько диванчиков и мило увлеченно общались друг с другом (причем, как уловил поручик, они дружно кого-то обси… э… обсуждали). Заметив подходящего к ним Александра, они оживились еще больше.

— Князь! Софья Михайловна поведала нам, что вы ее изрядно повеселили?! Расскажите же и нам…

Тут же к вопросу-утверждению одной подружки присоединились и другие, немного вразнобой загомонив:

— Просим, просим!

— Мы просто умираем от любопытства!

— Ну хорошо, хорошо! Располагайтесь поудобнее, милые дамы. Жил-был в солнечной Италии старый бондарь, а жена у него, как на грех, была молода и очень хороша собой…

К тому моменту, когда история пошла к завершению, вокруг князя, баронессы и ее подруг образовалась небольшая толпа любителей разговорного жанра. Именно поэтому Александру с Софьей не удалось улизнуть с приема пораньше: поначалу не дали благодарные слушатели, затем к ним присоединились офицеры, пропустившие «презентацию» «орла» и горящие желанием задать ну очень важный вопрос (причем, как правило, один на всех — нельзя ли и мне опробовать новинку?!), а затем объявили розыгрыш благотворительной (то есть отказаться участвовать, увы, ни в коем разе) лотереи.

На следующий день время для Александра тянулось как резина, а иногда и вовсе казалось, что застыло на месте и день будет длиться вечно. В отрядной канцелярии было тихо и тепло, хотелось завалиться на диванчик и помедитировать минут пятьсот-семьсот.