Павел Дмитриев - Еще не поздно. Часть I. Поколение победителей.

-- Вовсе нет, только плати, продадут тут же. Еще уговаривать будут.

-- Странно... - Катя опять озадачилась. - Ты же говорил, что денег хватает, две машины, по заграницам ездишь все время...

-- Ооо! Понял! - Я хлопнул себя по лбу. - При социализме был перекос дикий, квартиры чуть не бесплатно дают, а остальное дорого.

-- Это у вас там перекос! - Катя надула губки, - Толику два года назад однокомнатную дали, как ребенок родился. Совершенно бесплатно, между прочим!

-- Ну вот. А у нас за такую квартиру надо три-четыре машины отдать. Не, это новых. Таких как видела, так целый десяток.

Следующие минут десять мы молчали, переваривали рассказы друг-друга. В общем-то, халявная квартира, пусть однушка, для старлея... Невозможная штука для 2010 года. Это надо в ГИБДД идти, с полосатой палкой года три разбойничать на дороге. И то, не факт что получится накопить. Скорее сдаст кто-нибудь из более жадных корешей, и конец карьере, если не хуже.

-- Знаешь Кать, - разбил я паузу, - однокомнатную я бы купил без особого труда. Ну максимум, кредит пару лет отдавал.

-- Зачем тогда снимаешь? - Опять удивилась девушка.

-- Так стремно в однушке-то... Ну, неудобно жить.

-- А зачем тебе четыре комнаты? - Катя странно заглянула ко мне в глаза. - Этож сколько прибирать?

-- Не нужно, - начал оправдываться я, - но искал с хорошим ремонтом, в центре, чтоб парковка была человеческая. Пришлось брать такую, на самом деле совсем немного дороже однушки...

-- Как думаешь, долго мы тут жить будем? - Неожиданно перевела разговор Катя. - Платит не заставят?

-- Сложно сказать, все в руках вождя партии. -Немного подумав добавил, - вплоть до наших жизней. Но платить все равно не будем!

-- Не говори чепухи, а милиция? - Девушка попробовала возмутиться.

-- Катя, пожалуйста пойми, все серьезно. - я невольно понизил голос до громкого шепота, - партийная верхушка в СССР выше всяких условностей типа законов и, тем более, милиции. По одному слову хозяина этой дачи мы через пару часов можем оказаться в психушке или на дне реки.

-- А... - Девушка побледнела, - что делать?

-- В общем-то ничего, если серьезно, то тебя совершенно незачем даже в больницу отправлять. Кто поверит случившейся истории?

-- Толик! И Петр Степанович! Они же видели все!

-- Не кричи. Брат давно под подпиской о неразглашении, если такое вообще имеет смысл применять к офицерам КГБ. Впрочем, он ничего сделать все равно не сможет. А товарищ Музыкин вообще, первый же по приказу сверху его отправит служить в Магадан. Тебя или меня... да он и сейчас не узнает на улице. Кстати, совершенно правильно сделает.

-- Неужели это правда?

-- Да. И знаешь, - я вспомнил, о чем давно хотел сказать девушке, - думаю, тебе предложат, как честной комсомолке, следить за мной как можно плотнее и ближе, обо всем замеченном немедленно докладывать Шелепину. Ну или кто будет вместо него доверенным лицом.

-- Но так нельзя же, я... - Девушку бросило из бледности в краску, минуя нормальный цвет лица.

-- Не вздумай отказываться! Даже не мысли об этом! Вернее, на счет "ближе" - это ты как получится, сама решай. Ты девушка взрослая и очень симпатичная.

-- Ты, ты... - Она задохнулась от негодования.

-- Извини пожалуйста, я тоже на взводе. Но симпатичная, даже очень. - Я шутливо пригнулся, - только не бей по голове, это мое слабое место.

-- Ладно, - девушка приняла игру, и отвесила шутливый подзатыльник. - Ты так правда думаешь?

-- Тут ставки взрослые, Кать...

-- Поняла, не дура. - Она улыбнулась, как-то кривовато, так что получилась гримаса.

-- Ты молодец, серьезно. - Психика у девушки крепчайшая, только завидовать. - Так вот, соглашайся, и... На самом деле все рассказывай. Единственная моя защита, это ничего не скрывать о будущем, и всячески помогать любому "сильному мира сего". Увы, сейчас мы не фигуры, а пешки. Пока полезны... Ты читала тысячу и одну ночь?

-- Что-то слышала, но плохо помню.

-- Арабские сказки, там главная героиня Шахерезада, рассказывала каждую ночь историю правителю-мужу, чтоб он ее не казнил как предыдущих жен. И заканчивала утром на самом интересном месте. А через 1001 ночь, когда фантазия и память иссякли, привела троих детей. И у мужа не поднялась рука ей рубить голову. Жили они потом долго и счастливо.

-- Понятно. - Катя задумалась. - думаешь, у тебя так же получится?

-- Выбора нет. - Грустно усмехнулся я. - Вернее, он был сначала, тебя как свидетельницу по голове камнем и в лесу прикопать. Самому быстро-быстро бежать заграницу.

-- Серьезно? - Аж голос задрожал.

-- Нет конечно. Шучу, шучу. Отпусти шею! Вот тебе! - Притянул Катю к себе и поцеловал в губы. Ммм! И ответила, держите меня семеро!

Спустя минут пять...

-- Ну вот, отстань! - Как будто я ее держу.

-- Не помешаю? - Под ногами подошедшего мужчины скрипнули доски беседки.

-- Добрый день, Александр Николаевич, - не смотря на крайне неудачный момент, я вскочил, и постарался привести себя в подобающий вид, - в полном вашем распоряжении!

В подошедшем мужчине легко узнавалось сходство с портретом из учебника истории. Высокий и широкий лоб, скорее даже, начинающаяся лысина, сходящийся вниз овал лица, высокие брови домиком, нос картошкой, прихотливо изломанные губы. Глаза крупные, живые и внимательные. Среднего роста, в хорошей форме. Одет неброско и совершенно классический, темно-серый костюм, белая рубашка, нейтральный до незаметности галстук. Впрочем, вблизи было заметно, что костюм хорошо пошит, и ткань на него пошла далеко не из сельского продмага.

-- Екатерина, правильно? - Вождь резко, как-то рывком приблизился. - Пожалуйста, поговори пока с Верой Борисовной, моей женой. Она полностью в курсе событий, тебя ждет. - Не дожидаясь реакции девушки, повернулся ко мне, - Петр, что ты рассказывал товарищу Музыкину, правда?

-- Безусловно, только правда. - Не стал добавлять издевательски-киношное, "и ничего кроме правды", вдруг эта американская формула и тут известна?

-- Было бы интересно послушать эту историю... - Заметил, как при этих словах у уходящей девушки вытянулись губы в едва сдерживаемом смехе. Не иначе, она вспомнила подвиги Шахерезады.

Пришлось не торопясь повторять все рассказанное ранее Петру Степановичу. Особо добавил только срочные вещи, которые смог вспомнить о середине 60-х. Это безвременную смерть Королева на операционном столе при весьма, казалось, безобидных показаниях, затем катастрофу Комарова при спуске нового космического аппарата и гибель Гагарина при тренировочном авиаполете. Увы, для всех трех трагедий я не помнил даже приблизительных дат, кроме того, что два случая произошло раньше 68 года, когда разбился первый космонавт.

\\\Королев умер 14 января 1966 года, Комаров погиб 24 апреля 1967 года, при спуске Союза-1, Гагарин -- 27 марта 1968\\\