Павел Дмитриев - Еще не поздно. Часть I. Поколение победителей.

Вспомнил цифры. На дюжину ответственных работников аппарата КПГК под руководством товарища Шелепина приходится почти три миллиона людей так или иначе занятых в работе Комитета. Только количество освобожденных сотрудников приближается к полутысяче человек. При этом права им даны огромные, даже простые инспекторы КПГК имеют возможность проводить специальные расследования в контакте с административными органами, в том числе в армии, КГБ и милиции. Невероятно, но факт.

\\\Всего было создано 3270 комитетов партийно-государственного контроля, в том числе 15 республиканских, 216 краевых и областных, 1057 городских и районных в городах, 348 - по зонам, предприятиям и стройкам, колхозам и совхозам, 170 тысяч групп и 270 тысяч постов народного контроля, куда было избрано более 2 миллионов 400 тысяч человек.\\\

Мощь и Сила! Да только мало кто на местах умеет и хочет ее использовать. Ведь председатель КПГК на уровне области - один из секретарей обкома. Зампред КПГК - один из заместителей председателя исполкома. У них и кроме партгосконтроля работы навалом. Но главное, не сильно они заинтересованы повышать инициативу на местах, если не сказать больше. Зачем им сор из избы выносить? Чуть не каждого приходится прорабатывать, убеждать, будить партийную сознательность. И все равно, дело почти не движется.

Память услужливо подкинула события трехлетней давности. Никита Сергеевич на ноябрьском Пленуме ЦК не скрывал злости и ярости, спор часто срывался в крик - "да сколько я могу ездить по стране все проверять!". Усатый страх на местах за десять лет подзабылся и хозяйственные реформы тонули в бюрократии, задачи срывались, процветали взяточничество, приписки, очковтирательство, местничество и расточительство... При этом наверх по пирамиде партии катились бодрые рапорты о достижениях, а то и проще -- грубая и неприкрытая лесть, готовность исполнить самый идиотский приказ вышестоящего руководителя. И ладно бы еще, если уровня ЦК. Но сколько реальной власти при такой организации оказывалось у тупого алкаша, секретаря парткома забытого в глуши завода...

Никита требовал восстановить (а скорее -- создать заново) параллельную вертикаль. Не предусмотрено в СССР реальных механизмов контроля на низовом уровне партийно-государственной власти, нет и обратной связи типа выборов, как в капиталистическом мире. Товарищи это прекрасно понимали, но Косыгин с Микояном слишком хорошо помнили наркома госконтроля Льва Мехлиса и его "проверки", частенько заканчивающиеся арестами. Поэтому сопротивлялись, кто ж хочет хомут на шею одевать? Только позиция Шелепина переломила мнение, а так как инициатива наказуема -- ему же пришлось руководить созданным Комитетом партийно-государственного контроля.

Чего стоило за эти годы заставить шевелиться огромный бюрократический механизм. Сколько бессонных ночей, нервов, разговоров, записок и постановлений. Только сейчас, спустя год, пошли первые результаты, выявлены недостатки в производстве шин на Ярославском заводе, приписки на Минском радиозаводе, факты местничества со стороны работников СНХ РСФСР, злоупотребления при продаже легковых автомобилей в Москве... И вот, едва КПГК начинает работать, Брежнев собирается все сломать?

Не удивительно, что все пошло вразнос. Ведь попаданец про его деятельность комитета никогда не слышал, вспомнил только про какой-то бессмысленный и беззубый народный контроль, который "вроде был". До чего довел СССР Леня! Вредитель ведь он, самый настоящий!

* * *

После совещания разболелась голова, пришлось пить анальгин. Подкинули товарищи задачку, такой клубок размотался. Вроде бы все просто -- не работает отдел партгосконтроля на Балаковском химкомбинате. Руководитель шлет пространные рапорты, которые можно читать как роман Дюма, если убрать орфографические ошибки. При этом все указания забывает, не выполняет контрольные сроки сдачи отчетности, раз перенесли, два, три... Сколько можно терпеть такое разгильдяйство? С августа прошлого года группа содействия на предприятии не собиралась.

Стройка всесоюзная комсомольская ударная, поэтому на прямом контроле Куйбышевского обкома. Балаковского председателя выдернули на ковер, пропесочили, хотели партбилета лишить, но пожалели. Правильный товарищ, свой, да только не тянет работу на такой должности. Стандартно постановили принять меры к повышению уровня деятельности по контролю за развитием промышленности области, стали назначать преемника, но... Вроде и группа содействия на производстве без малого триста человек, а среди них специалиста-химика ни одного. Много ли наконтролирует на химическом комбинате электрик или водитель? Да над ним смеяться будут. И над партией, только про себя и под одеялом.

Тут уже встал вопрос соответствия парткома комбината и в первую голову его освобожденных секретарей. Тем более слушок прошел, что не зря специалистов в группу КПГК не отпускают. Уж очень новая продукция, кордовое волокно, по душе цеховикам из закавказья пришлась. Но первый секретарь на хорошем счету в обкоме, в бюро друзей каждый второй. Просто снять его не получится, поддержка такая, что ни о каком серьезном разбирательстве даже речи быть не может. Хорошо еще, председатель КПГК области принципиальный попался, а то бы вообще в ЦК ничего не узнали о ситуации.

Как решить вопрос? Обком - это уже компетенция Президиума ЦК. Без согласия членов на него можно только авторитетом надавить. Это, конечно, не мало, открыто никто и возразить не посмеет. Но есть уйма способов замотать дело в согласованиях, начать тихонько жаловаться своим покровителям, выворачивать ситуацию разными боками...

Еще недавно Шелепин собирался занять принципиальную позицию, подать записку и постараться обсудить вопрос на ближайшем заседании. Пусть со скандалом, но навести порядок. Последние дни изменили многое. Поэтому после недолгого колебания он поднял трубку телефона:

-- Георгий! Ты еще не ушел?

-- Вот, собираюсь только...

-- Засела у меня в голове Балаковская проблема, разобраться нужно.

-- Записку в Президиум завтра готова будет, не сомневайся. Пришлю на согласование часам к десяти.

-- Да нет, лучше скажи, в Куйбышевском обкоме первый не менялся?

-- Нет, с 63-го Саша Токарев.

-- Хм... - Шелепин на минуту задумался, Енютин не прерывал руководителя, - Его еще хотели в ЦК выдвинуть?

-- Да, были разговоры...

-- Вторым там Виталий Воротников, так?

-- Да, оба они давно там в секретарях ходили, в 61-ом Мурысев умер, и чуть не сразу Хрущев чехарду устроил с разделением на промышленные и сельские обкомы, вот и подвинулись резко вверх.

-- Эх... Так вспомнишь внезапно. Мы же с Сашей Мурысевым знакомы хорошо были, он в войну комсоргом на заводе Масленникова работал, ну, где снаряды для "Катюш" делали.