Андрей Архипов - Ветлужцы

Выждав около получаса, за который он успел пристально изучить отобранное поголовье, Асуп не выдержал и вместе с последовавшей за ним половецкой охраной направил свою лошадь в гущу скота, разгоняя щелчками кнута особо неторопливых животных. Достигнув лекаря, бей вначале постарался держать свой гнев в узде, но все же нотки раздражения явно читались в его пространной речи, и они все возрастали с каждым словом. Высказано было все: и вероломство чужеземцев, обманом захвативших жену бека, и алчность, которая заставила их предводителей торговаться за каждую овцу, словно они купцы, а не воеводы. Он даже вскользь упомянул, что лишь его воины сдерживают гнев ясов, которые рвутся силой освободить свою княгиню. А уж самовольство «бахсы», пусть даже и великого… Под конец Асупа уже не сдерживали ни якобы высокое положение одного из ветлужцев, ни взятая в полон княгиня. Во время этой речи оба воеводы, сначала слегка заносчиво смотревшие на распалившегося бея, даже подались назад, чтобы выйти из-под зорких глаз его охраны, держащейся в некотором отдалении. Однако Вячеслав на все обидные слова задал лишь один вопрос, утихомиривший разгоревшиеся страсти и вернувший разговор в мирное русло:

— Уважаемый Асуп, сколько ты хочешь за несколько баранов и три-четыре десятка молодых ярок, которых я отберу для себя? Пусть даже они будут из нашей доли! Называй цену, которая утихомирит твой гнев!

Звонкий перестук монет, донесшийся со стороны ветлужского воеводы, заставил Асупа поперхнуться и вопросительно поднять брови: действительно ли чужеземцы собираются расплачиваться за этот посредственный товар, который и так мог попасть в их долю, или это их глупая шутка? Помедлив несколько мгновений и еще раз оценив отобранных животных, бей выпалил первую попавшуюся цену, которая должна была шокировать беспардонных грабителей:

— Гривна кун за штуку!

Поперхнулись все: и находящиеся неподалеку колодники, и воеводы, и даже охрана бея. Соответствующий ответ от Вячеслава последовал незамедлительно:

— В наших землях за гривну кун можно купить от трех до пяти овец, ближе к полудню почти десяток, а у вас, судя по выпучившимся глазам твоих бывших колодников, десятка два, так? Или даже больше? Хм… и все-таки я готов заплатить целых десять гривен за такую отару, но только с несколькими условиями. Большую часть платы мы отдадим железной посудой, а в будущем году ты нам отберешь по названным признакам еще несколько сотен овец со всей степи. Видел наши котлы? Вот из расчета гривна кун за штуку они и пойдут! Согласен? А как ты думаешь, воевода, можем мы преподнести наш самый огромный котел в подарок бею?.. И конечно же чуть-чуть побольше малолетнему беку и его матери? Уловив блеснувшие глаза Асупа, сказавшие, что намечающийся обмен его слегка заинтересовал, а также получив желаемый кивок Трофима, Вячеслав осторожно продолжил: — Но сама плата за овец должна пойти ясам, чтобы они не сильно расстраивались из-за потерянного скота и утраченных пленников. Следующей же весной…

— А следующей весной мы можем привезти новый товар, — подхватил ветлужский воевода поднятую тему, вставая на уже неоднократно проторенную им дорожку обещаний. — И если уважаемый бей угодит нам в тот момент своим скотом, то всю железную утварь мы можем продать через его род! Сотни таких котлов, которые могут разойтись по всей степи через его руки! А подробности мы можем обговорить сегодня вечером, за чашей с кумысом. Так, достопочтенный Асуп?

Тот только кивнул, не в силах выразить обуревавшие его чувства, состоящие наполовину из гнева, а наполовину из радости по поводу намечающейся удачной сделки. Пришпорив коня, он вновь раздвинул сомкнувшееся овечье море и неспешной рысью удалился к себе во временное стойбище, отдав напоследок распоряжение пастухам разрешить шаману отобрать понравившихся животных. Некоторое время на пастбище стояла тишина, которую первым прервал расхохотавшийся Твердята:

— Ну у тебя и смекалка, лекарь! Сначала мы род Асуповых данников раздели на несколько сотен гривен кун, а потом ты купил его личное расположение всего лишь благими пожеланиями! Не считать же ценой несчастные десять гривен! Словно скоморох на торгу нам представление устроил! Хоть и зело опасное было оно!..

— Ты погодь, Твердята! — лишь мотнул головой Трофим, уловив растерянное выражение на лице великого шамана и по совместительству столь же великого скотовода. — Ничего он такого не замысливал. Это ведь не хитро… э… мудрый Иван! Так ведь, Вячеслав?

— Что именно должно быть так? — недоуменно пожал тот плечами. — Я просто говорил, что думаю… Котлы надо куда-то девать, чтобы освободить возы? Почти все пленники ходить не могут, а некоторые и на лошадях не удержатся. Мы же хотели, чтобы про наш товар узнала вся степь. Так ведь?

— Это уж точно, — не удержался ветлужский воевода, скорчив недовольную гримасу, за которой проступило облегчение. — Асуп по всему Дону будет хвастать, как обдурил лопоухих чужеземцев с их же скотом, выменяв на него роскошный товар! Ведь такой котел здесь как бы не по три-четыре гривны идет, лишь кошевые их имеют! А ты еще самые большие подарить надумал! Десять штук за твою малую отару… Это сразу половцам четвертую часть всего отобранного стада возмещает!

— И хорошо! — согласно кивнул Вячеслав. — Только не половцам, а ясам, мы же их скот забираем! Им как раз не помешало бы как-то возместить нанесенный ущерб!

— Что?! — вскипел воронежец, мгновенно перейдя от веселья к бешенству. — За пролитую кровь моих воинов я еще им и возмещать что-то должен?

— Погодь, погодь, Твердята! — положил ему руку на плечо Трофим, подъехав ближе. — Ты же вроде понял почти все про его характер! Так? То-то же! Вячеслав, ну что ты как младенец, неужели думаешь, что твоим ясам что-то достанется? Лучше признавайся, что там с этими овцами? Зачем тебе понадобилось их покупать? Неужто обычными подарками мы дело решить не могли, дабы расстройство ясов и Асупа немного преуменьшить? Зачем мы вообще сюда поехали?

— Ну… я подумал, что вас надурят со скотом, и решил помочь вам поделить стадо.

— Нас?! Которые в степях провели большую часть жизни? — пришла уже очередь Трофима возмущаться.

— Так вы же воины! Вроде бы…

— Твердята, ты уже успокоился? Хм, а жаль! Иначе я попросил бы тебя заехать чем-нибудь по его пустой голове! Чтобы такие мысли его больше не посещали! Нашел что сказать! Вроде бы!.. Ну! Допустим, ты поделил… А покупал зачем?

— Так вы что, не видите? Это же цигайская порода! Не тонкорунный меринос, конечно, но почти! Да те в наших землях и не приживутся, а эта порода, надеюсь, сможет! Ее шерсть на грубое сукно пойдет, но по нынешним временам и это уже будет прорыв… Почему? А как вы думаете, что, кроме валенок, можно сделать из ветлужских овец? Я имею в виду — из их шерсти? Э… Трофим, у вас и валенок нет? Хоть название слышали? Короче, они чем-то похожи на войлочные сапоги кочевников… Елы-палы, в чем же мне зимой ходить? В общем, так, мужики… ох, хитромудрые воины, — запнулся Вячеслав и решил сменить тему, чтобы не усугублять своим невоздержанным языком и без того накаленную ситуацию. — Вы же вроде к ясам собирались, которые хотели на землю осесть, так? Ну, к тем, которые родственники жены бека? Даже без разговоров осаживайте их недалеко от Дивных гор — пусть вместе со своими огородами еще и овец разводят, а породу мы им под нашу ткацкую фабрику постепенно подберем. Кстати, у них на пробы для ткацких станков надо купить поярковую шерсть, [157] Поярковая шерсть — шерсть ягнят в возрасте 4–7 месяцев. она будет даже тоньше, чем у отобранной полутонкорунной породы! Зимних ягнят как раз в начале осени стричь должны были! Завтра с утра и поезжайте, а то я их княгиню больше трех дней в постели держать не смогу! — Увидев, что воеводы уже развернулись и пытаются уехать, качая головами то ли в попытке сдержать смех из-за двусмысленного заявления лекаря, то ли так оценивая умственное состояние собеседника, он прокричал вдогонку, прежде чем опять повернуться к своим баранам: — А сегодня при разговоре с Асупом не жалейте денег на племенных овец, потому что от этого будет зависеть качество сукна! Поняли?