Андрей Архипов - Ветлужцы

Лиственные деревья в этих местах постепенно начали замещаться хвойными, но еще частенько перемежали их багряными и желтыми пятнами, которые были щедрыми мазками нанесены по берегам Ветлуги осенними заморозками. Однако прибывшим людям было не до любования яркими красками леса и стылой мощью величественной реки. Прозрачный холодный воздух торопил их быстрее разбираться с привезенным грузом, чтобы первая партия поселенцев сразу же начала строить теплое жилье, предварительно заглубив его в рыхлую лесную почву.

Выбор пал именно на проверенные временем полуземлянки, а рассуждали поселенцы на эту тему до отплытия довольно долго, но вполне здраво. Во-первых, приземистые дома будут не так заметны на просторах еще не изученной земли, а во-вторых… поищите такого дурня, который бросится пытать счастье в зиму, строя высокие избы с деревянными полами наподобие тех, что возводили в Сосновке. Как еще те себя поведут в холодную погоду — бабушка надвое сказала, а землянки проверены предками в течение многих веков.

Зато печь, важнейшую часть каждого дома, решили сразу класть по новому образцу, с высокой трубой, выходящей немного за конек крыши. А какому хозяину придется не по сердцу такое нововведение, позволяющее ему спать без задних ног целую ночь, не вскакивая до рассвета несколько раз, стуча зубами от холода, чтобы подкинуть дров в прогоревший очаг? А отсутствие сквозняков, которые иногда приходилось устраивать, дабы избавиться от едкого дыма, выбивающего слезы из глаз? А удобная готовка тут же на поду? А лежанка, на которой можно отогреть свои кости, застудившиеся за весь день, проведенный в заснеженном лесу? Ну да, рядом обязательно навалят мокрую обувку и онучи, развешивая их на припечке: такой дух будет вышибать слезу почище едкого дыма, однако это такие мелочи по сравнению со всем остальным…

Само место под острог было заранее присмотрено охотниками, пару недель назад ходившими сюда на шустрой долбленой лодочке, чтобы разведать обстановку. Первая задача у ветлужцев заключалась лишь в постройке небольшого дома, а также в зимней заготовке древесины и в весеннем поиске различного рода ресурсов. Ныне же даже мох для конопачения щелей был привезен с собой, чтобы не отвлекаться с самого начала на подобные мелочи. Добыча пушнины и намечающаяся торговля с местным населением рассматривались лишь как желательные, но совсем не обязательные цели.

Так что, как только весь груз был вытащен на берег, поселенцы, собирающиеся тут зимовать, начали с энтузиазмом обустраиваться, понимая, что от этого зависит их дальнейшее существование. А вторая артель с сопровождением ушла на облегченных лодьях дальше и спустя два дня добралась до того места, где в свое время устраивали совместную стоянку ветлужцы и суздальцы, возвращаясь от черемисов. Прибывшие тут же гурьбой взобрались на самую высокую точку окрестностей, живописно увенчанную массивной березой. По рассказу воеводы, именно она давала разморенным путешественникам защиту от зноя. Однако сырой ветер выбил из разгоряченных людей остатки тепла, и, поежившись от холода, поселенцы спустились чуть ниже под защиту мохнатых лап елового леса. Лишь одинокий дозорный остался стоять на вершине холма, косясь на бегущие почти над самой головой облака и обозревая величественную картину расстилающихся под ногами просторов, разделенных пополам серой извилистой лентой реки.

Именно его сигнал под вечер всколыхнул людей, заканчивающих разгрузку одной из лодей. Запыхавшись от быстрого бега по пересеченной местности, он поведал о судне с верховьев реки, блеснувшем светлым парусом на фоне ярких красок осени. Пычей, руководивший всеми работами, лишь кивнул Сваре, передавая ему бразды правления, и отошел к поселенцам, уже начинающим облачаться в доспехи. Спустя некоторое время рядом с лодьями выстроился молчаливый плотный строй, прикрытый щитами, ощетинившийся рогатинами и старательно пугающий еще пустые окрестности своими хмурыми лицами. Лицами людей, которых очень не вовремя оторвали от нужного дела и у которых совершенно не было планов куда-то отступать и прятаться на этой земле.

Однако действительность оказалась достаточно прозаичной, хотя и принесла ветлужцам немало неприятных минут. Прибывшие оказались черемисами с верховьев Ветлуги, из поселения, которое было расположено около устья реки Вол. Не таясь, стоя во весь рост на носу судна и закинув щиты за спину, они подошли почти к самому берегу, что-то гортанно выкрикнули и показали, что желают пристать. Спрыгнув на песок, гости лишь представились и сразу же перешли к делу, которое напрямую касалось ветлужцев и из-за которого приплывшие отправились в столь дальний путь столь малым количеством.

Чуть обгоревший, немного потрепанный насад с полумертвым воином на борту черемисами был узнан не сразу. Сначала на него наткнулся малолетний сынишка мастера Жума. Ремесленник славился своими лодками и как раз занимался на берегу Ветлуги обычным делом, обшивая кожей небольшой корабь. [101] Корабь — лодка. Делается из гибких прутьев (скорее всего, ивовых) и обшивается корой, а затем и кожами. Корабь напоминает пироги индейцев и каяки эскимосов, чрезвычайно легкий, удобный при переноске через бесчисленные «волоки» и пороги, быстрый на ходу, но малоостойчивый, маловместительный, непрочный и почти не пригодный для плавания в открытом море. Сын успел предупредить отца, и тот бросился на недошитой лодочке наперерез насаду, как раз в этот момент вынесенному на стремнину реки, где с трудом причалил его к берегу. Кормового весла он не нашел, поэтому привязал тут же найденную веревку к носу судна и перевез ее на сушу в своем утлом суденышке. Стреноженный насад попытался оторвать пеньковый канат от прибрежного дерева, но одинокая попытка взбунтоваться окончилась неудачно, и он замер в густых ивовых зарослях.

Раненый вскоре умер, но подошедшие сородичи Жума успели разобрать его тихий, невнятный шепот и поняли, что именно на этом судне их соплеменники вместе с ветлужцами полтора дня назад прошли вверх по течению небольшой речки Вол. Почти сразу за ушкуями новгородцев, которые даже не попытались зайти в гости или запастись припасами на дорогу.

Речка эта впадала в Ветлугу в двухстах пятидесяти километрах от той веси, где ушкуйникам дали весомый отпор в ответ на их разбойное нападение. По крайней мере, так рассказали преследователи, порядком уставшие за целый день гребли. Они подплыли к селению уже за полночь, и поэтому основной их части пришлось разместиться на короткую ночевку в стоявшем на отшибе доме вне изгороди, однако гости были не в обиде и на рассвете, предварительно пообщавшись со старостой, ушли вверх по притоку.