Константин Калбанов - Мы наш, мы новый...

Хороший позор, нечего сказать. Если правда все то, о чем рассказывал Антон, то в это верилось с трудом. То что совершили предки, в известной Семену истории это не позор, а подвиг. Почти полгода тесной блокады, четыре успешно отраженных штурма, потери один к десяти и ведь крепость не пала, ее сдали. Кстати, Фок и сдал. Нет, сдал Стессель, но по всему выходит, что Фок подвел под сдачу. Точно так же как и сдал позиции под Циньджоу. А теперь он собирается стоять тут так, как в годы своей юности на Шипке? Бред какой-то. Или кто-то захворал на голову или он просто чего-то не понимает.

Ладно, не будем о грустном. Сейчас важно подготовить достойную встречу для десанта. Господи, как же все удачно складывается. Дать второй волне высадиться или начать разбираться сразу же с первой, второй-то деваться некуда, капитаны посадили свои пароходы на мель, так что им либо дожидаться самой высокой воды, либо без посторонней помощи не стронуться, второе более вероятно. Хотя, есть миноносцы, они вполне смогут снять пехоту. Нет, пусть начнут высаживаться. Правда, если уже высадившиеся не вздумают самостоятельно начать продвигаться вперед.

Позиции роты были хорошо замаскированы, так что за то, что их обнаружат не приблизившись, Семен не переживал. Другое дело, если противник не пожелает сидеть у берега. Но он пожелал. Десант отдалился от берега, максимум на триста метров, да и то, это были скорее дозорные отряды. Значит, хотят сначала собраться в кулак, а только потом выдвинуться. Ну так, значит так, это как нельзя лучше соответствовало планам самого Семена. Тем более бронепоезда уже идут сюда, чтобы наподдать морячкам, провернувшим весьма рискованную операцию по тралению и все же проникшим в запертый залив.

Гаврилов все еще осматривал берег, сейчас занятый противником, время от времени переводя взор, чтобы взглянуть на отдаляющиеся от берега шлюпки, баркасы и плоскодонки, которым предстояло принять на свой борт и доставить вторую волну, в том что будет еще и третья были очень большие сомнения, вряд ли сюда было доставлено больше одного полка, когда зазуммерил телефон.

— Подпоручик Гаврилов, слушаю.

— Ваш бродь, унтер Кротов, — Кротов, это наблюдатель на самой высокой точке полуострова, проспавший японцев. Впрочем, винить его в этом было нельзя. Невозможно рассмотреть то, чего не видно, а ночью и утром был туман.

— Докладывай.

— Так что, японцы что-то задумали. Вижу один катер, который движется в сторону Нангалинской позиции.

— Ты ничего не путаешь?

— Никак нет. Там с дюжину солдат сидит. Подошли к берегу, высаживаются.

— Где?

— Дак почитай в восьми верстах от меня.

Быстрый взгляд на карту. Восемь верст от наблюдательного пункта, почти шесть от места где сейчас находится Семен. Вот же черти. Да как же он мог этого не учесть. Отчаянные головы все же японцы, ох отчаянные. Хотя, чему удивляться, когда через сорок лет в этой стране должны появиться камикадзе. Это не солдат, который в пылу боя, находясь в эйфории от сражения, когда ему сам черт не брат, когда все инстинкты, кроме достать и загрызть врага притупляются, со связкой гранат бросается на танк. Это специальные подразделения, сотни людей, целенаправленно готовые погибнуть, пожертвовать своей жизнью, ради достижения определенной цели.

Любой другой недоумевал бы по поводу действий японцев. Вдумчиво чесал бы темечко, соображая: а что это было. Только не Семен, у которого все инстинкты бойца-диверсанта, тут же вздыбились как шерсть на загривке рассерженного кота. Оставался вопрос, отчего не задействовали диверсионную группу, ведь вон как провернули с русским пароходом, любо-дорого, а тут… Может русским все же удалось основательно подвыбить агентурную сеть, или того умника уже не было на Квантуне, а заранее отправлять на территорию кишащую войсками противника группу для подрыва путей, опасно. Эдак можно выдать свои намерения. Одним словом как бы то ни было, было так как было и необходимо действовать, причем немедленно. Телефонная трубка, связи со штабом Фока, сама прыгнула в руку.

— Командир отдельной ополченческой роты подпоручик Гаврилов. Генерала Фока, срочно! Ваше превосходительство, японцы направили диверсионную группу в составе десяти-двенадцати человек, к повороту железнодорожного полотна, чтобы взорвать его.

— Где?

— Скорее всего там, где дорога подходит к берегу и потом идет вдоль моря. Если позволит время, то постараются продвинуться вперед по дороге, чтобы прервать сообщение как можно дальше.

— Вы уверены?

— Более чем. Я сам поступил бы так, а еще постарался бы подорвать пути как раз под колесами бронепоезда. Они не дураки и понимают, что как только десант будет обнаружен, то первыми туда направятся именно бронепоезда.

— Что десант?

— Стоит на месте, как видно решили завершить накапливание.

— Хорошо.

Положив трубку Фок тут же обратился к своему порученцу.

— Свяжитесь с командиром состава обеспечения бронепоездов, передайте им приказ дойти до Кечемпу и остановиться, до особого распоряжения. Дмитриевский у нас есть подвижные части в районе Кечемпу?

— Так точно. Именно там стоит полусотня казаков из стражи КВЖД.

— Связь с ними имеется?

— Только нарочными.

— Немедленно отправьте кого-нибудь верхами. Пусть прочешут территорию прилегающую к железной дороге, там должна быть группа из десяти-двенадцати человек, скорее всего намереваются подорвать полотно.

— Есть.

— Отставить. Капитан, — вновь окликнул он порученца, которому поручил связаться с составом обеспечения бронепоездов, — передайте лейтенанту Покручину, чтобы передал распоряжение о прочесывании командиру полусотни.

— Есть, ваше превосходительство.

— Вам подполковник есть другое задание. Немедленно начинайте грузить на платформы тринадцатый полк и отправляйте его в Дальний. Полковник Ирман, начинайте погрузку одной из полевых батарей, со старыми лафетами. Делать все спешно, так словно жаренный петух клюнул.

— Но…

— Все потом, — резко оборвал начальника штаба генерал, — прикажите командиру полка продвинуться на поездах только до того места откуда его не смогут засечь японские наблюдатели, где остановиться и ждать дальнейших распоряжений, личный состав не выгружать. Выполнять.

Решение пришло спонтанно. Господи, сообразить бы раньше. Вот только, узнав о втором десанте и растерявшись в первую минуту, он тут же взял себя в руки. Связавшись с командиром шестнадцатого полка и выяснив, что к месту десанта уже выдвинулись два батальона, при двух батареях, успокоился. Но, возможно все еще и получится. Да, сейчас он снимал с позиции практически единственный свой резерв, но это было просто необходимо. Части Ноги, сейчас заняли Наньшаньские высоты, которые доминируют над местностью в районе станций Тафаншин и Нангалин. Мертвых пространств хватает, но именно Нангалин очень хорошо просматривается, а значит погрузка и отправка частей не пройдет незамеченной. Что может решить командующий японской армией, получив от наблюдателей подобное сообщение. Только одно. Русские не имеют частей достаточных для отражения десанта в Инчензах и Маланьхэ, отчего вынуждены направить для ликвидации угрозы свои резервы. Не может он подумать иначе. Сам Фок непременно попался бы на такое. Да он был просто обречен поступить именно таким образом, не появись в его распоряжении этой непонятной, вооруженной до зубов роты, под началом деятельного, энергичного и далеко не глупого офицера. Роты, о которой Ноги ничего не знал. Ничего удивительного, Александр Викторович и сам узнал только пару дней назад.