Владимир Лошаченко - Русский хан

Еле успели к девятнадцати часам, ехать пришлось на другой конец столицы. Добравшись до места, остановили такси за квартал от нужного дома, расплатились и потопали по теневой стороне улицы. Вот он, дом номер сто сорок пять, дробь один, по улице Зеленой. Зашли в подъезд – время восемнадцать пятьдесят восемь.

– Семен, у тебя патрон в стволе?

Сеня, пыхтя, полез в сумку, вынул «Стечкин», снял с предохранителя и передернул затвор.

– Надень глушак, – посоветовал я.

С недовольной мордой Скуратов навинтил глушитель.

– Ты почто морду кривишь? Тебе кто у нумизмата к стрельбе позволит готовиться?

– Да, а сам что, лучше?

– Выходит, лучше, – вытащив из сумки АПС с насаженным глушителем, я передернул затвор.

Вылетевший патрон поймал на лету.

– О, когда ты успел?

– Я, в отличие от тебя, не хожу по Москве с открытым хлебальником.

Семен молча перевел флажок предохранителя на одиночный.

– Все, пришли. Сделай мордушку попроще, будем работать под дураков.

– Работаем, – я нажал кнопку звонка.

Дверь открыл сам антиквар. По длинному зигзагообразному коридору провел нас в большой зал со скудной обстановкой. Кроме голого круглого стола и трех стульев, в комнате ничего не было. Квартира съемная – наверняка подстава.

Я повернул голову к Скуратову и еле заметно подмигнул, тот понимающе опустил веки.

Юрий Иванович, интеллигентного вида мужчина лет тридцати шести, с заметным брюшком и наглым бараньим взглядом, азартно потер ладошки.

– Насколько я понял из нашего телефонного разговора, у вас ко мне деловое предложение?

– Совершенно верно, хотим продать золотой динарий, – я достал из кармана раритет.

У антиквара затряслись руки. Достав лупу, принялся тщательно осматривать монету со всех сторон.

– Сколько вы хотите? – спросил он хриплым голосом.

– Пятьсот тысяч. Юрий Иванович улыбнулся шире морды.

– Долларов, – добавил я. Из коллекционера сразу выпустили воздух. Он посидел, пожевал губами:

– Хорошо, согласен, сейчас принесу деньги.

– Монету отдайте, – Скуратов подставил ладонь.

Коллекционер, нехотя вернул динарий и поплелся вглубь коридора.

– Готовься, сейчас начнется.

В коридоре послышались шаги, и в зал влетели четыре типа с явно криминальными замашками. Наставив на нас пистолеты, они с ухмылками ждали хозяина. Вошел Юрий Иванович:

– Извините, господа, но монетку придется отдать.

– Может, лучше другую? – заканючил я.

– У вас еще есть? – обрадовался жулик.

– Канэшна, дарагой! – я вытащил из кармана РГД, выдернул кольцо и запихал гранату ему под рубашку.

– Стволы на пол, уроды.

Бандиты впали в столбняк, антиквар свалился на пол в обмороке.

В мертвой тишине раздался щелчок бойка в «лимонке» – криминальный элемент рухнул навзничь.

Я выдернул АПС из сумки и короткой очередью прострелил бандитам головы. Вынул свою гранату, поставил ее на боевой взвод и вставил предохранительную чеку с кольцом.

– Ты какого фуя ждал? – напустился на Семена.

– Дык, когда боек щелкнул, меня столбняк пробил, забыл, что «лимонка» порченая.

Я фыркнул:

– С тобой не соскучишься. Давай по контрольке, хватаем хозяина и делаем ноги.

Семен достал свой «Стечкин», раздались четыре хлопка, затем принес из кухни чайник и стал поливать московского жлоба, похлопывая его по щекам.

– Чего ты с ним нянькаешься?

Я от души врезал антиквару ногой в бок.

– Какой вы, гражданин, бескультурный, у вас гости, а вы тут на полу улеглись. Глазки откройте, вы не в морге.

Скуратов встряхнул незадачливого коллекционера и поставил его на ноги. Юрий Иванович затравленно озирался.

– Вот и ладушки. Поехали в ваши закрома, слово свое держать надо. С вас пятьсот косарей в американских рублях, – я ткнул его стволом под челюсть. – Попробуй сказать «нет» и ляжешь рядом со своей гопотой. Не слышу?

Нумизмат забубнил: дескать, недоразумение приключилось, и он совершенно ни при чем. Семен врезал ему по печени.

– Не три нам по ушам, ханыга. Все, поехали. По дороге не дергаться, пристрелю сразу.

Жулик жил близко – пятнадцать минут на такси.

Обитал он в двухэтажном доме сталинской постройки, в трехкомнатной квартире. Хорошо строили в те времена, комнаты большие, до потолка фиг доплюнешь – высота за три метра. Жил один, с женой развелся пять лет назад.

Мы уселись на кухне, поближе к холодильнику, предварительно заперев входные двери. Положив «Стечкин» на стол, достал пару бутылок запотевшего пива.

– Хозяин, пора рассчитываться, монета в наличии, гони баксы.

– Но у меня нет такой большой суммы.

– Тебя давеча кто за язык тянул? А может, вместе поищем.

Со стоном московский жлоб ушел в комнаты. Минут через пять хозяин влетел в кухню с «ТТ» – руки вверх.

Я рефлекторно засадил ему пулю в плечо – терпеть не могу направленного на меня оружия.

Юрий Иванович заверещал и мешком осел на пол, «ТТ» упал рядом.

Подобрав пистолет, я выщелкнул обойму и передернул затвор – патрона в стволе не оказалось.

– Вояка фуев. Ты по-хорошему не понимаешь, сейчас прострелю тебе ноги и сдохнешь от потери крови. Плати деньги, придурок.

– Все отдам, только не убивайте.

– Аптечка есть?

– В ванне.

– Семен, перевяжи его.

В итоге, хозяин отдал двести тысяч баксов и четыреста тысяч рублей. Дополнительно получили информацию о крупном валютчике. Юрий Иванович просветил нас относительно подпольных котировок доллара – от одного к трем и выше. Напоследок вытрясли адрес богатого антиквара. Переночевали здесь же, предварительно связав хозяина.

Утром, расколотив телефон, выкатились из квартиры. Таскать с собой килограммы наличности смысла не было.

– Семен, баксы оставим в камере хранения, семьсот штук деревянными сдадим в Сбербанк, а лимон обменяем.

Так и сделали. Получили сберкнижки на предъявителя и поехали к валютчику на улицу Горького. Не торгуясь, обменяли миллион рублей на доллары – курс один к четырем. Очередные двести пятьдесят штук баксов отправились в камеру хранения Казанского вокзала.

– Сеня, вот твои сберкнижки на триста пятьдесят тысяч, вот мои.

Переночевали на съемной квартире у говорливой старушки. С утра навестили антиквара, он жил в районе ВДНХ.

С ним оказалось проще – честный попался. Сдали две монеты за четыреста тысяч долларов и восемьсот штук деревянных. Где он набрал столько наличных, нас не интересовало. Такси – и на Казанский вокзал.

– Сегодня, Семен, последний штрих, завтра меняем рубли и катим отсюда. Устал я от столицы и долбанной торговли.

– В самую точку, командир, руки отваливаются чемоданы с деньгами таскать.

Мне хотелось увидеть одного интересного человека. Скуратов, делясь информацией о перестройке и ее последствиях, упоминал о предшествующих событиях. Приблизительно в данное время каток КГБ проехал по многим делаварам Москвы и Питера.