Harry Turtledove - Око за око

– Жаль, что ты не врешь. Может быть, тогда Татьяна прекратила бы вешаться тебе на шею. Мы даже пару раз поссорились из-за этого.

– И что? – спросил Эмбри. – Ну, не томи, рассказывай. Некрасиво нас мучить.

– А ничего, – ответил Джоунз. – Татьяна делает все, что пожелает. А если кто-то глуп настолько, что решит вмешаться, она просто прострелит ему башку из своей винтовки – и конец истории.

Никто из приятелей не считал, что он говорит фигурально.

– Тот, кто сказал: «Самки данного вида опаснее самцов», наверное, имел в виду твою красавицу-снайпершу, – заявил Бэгнолл.

– Это точно. – Джоунз снова вздохнул, а потом искоса посмотрел на Бэгнолла. – Знаешь, она именно поэтому на тебя и вешается: считает, что у тебя лучше получается убивать людей, чем у меня. Я же всего лишь специалист по радарам.

– Старина, а тебе не приходило в голову, что без нее будет лучше? – глядя на него с сочувствием, поинтересовался Бэгнолл.

– Тысячи раз, – с чувством сказал Джоунз.

– Ну, и что же тебя останавливает? – спросил Бэгнолл, когда выяснилось, что его приятель не в состоянии сделать вывода из собственных слов.

– Во-первых, – смущенно начал Джоунз, – если я сам ее брошу, она может совершенно спокойно меня прикончить. И он показал себе на лоб. – Именно сюда и войдет пуля.

– Звучит разумно, – заметил Кен Эмбри. – Но когда говорят «во-первых», это означает, что есть «во-вторых». Надеюсь, ты старательно изучал греческий в школе?

– Вот уж нет, – ответил Джоунз по-гречески, и все трое весело рассмеялись.

Они прошли вперед еще несколько шагов, и Джоунз неохотно продолжил:

– Да, есть и еще одна причина. Я не отправляю ее куда подальше потому, что… мне кажется, ребята, я влюбился.

Он ждал, что приятели начнут над ним потешаться. Но Бэгнолл только тяжело вздохнул и положил руку на плечо Джоунза. Тот вздрогнул от его прикосновения, словно нервный конь.

– Успокойся. Давайте вспомним Сократа и определим ситуацию. Ты действительно ее любишь или тебе просто нравится крутить с ней шашни?

Джером Джоунз стал такого малинового цвета, какого в здешних краях никто из англичан не видел ни разу. «Он же еще совсем мальчишка», – подумал Бэгнолл с высоты своего возраста – их разделяло три или четыре года.

– А как можно узнать разницу? – жалобным голосом спросил Джоунз.

– Хороший вопрос, – вмешался Кен Эмбри и цинично фыркнул.

– В таком случае давай попытаемся на него ответить, – предложил Бэгнолл.

У Джоунза сделался потерянный вид.

– Итак, вспомним, друзья, Сократа и устроим симпозиум.

Джоунз улыбнулся, а Эмбри снова фыркнул:

– Прекрасный юный Алкивиад [30] Алкивиад – афинский политический и военный деятель (ок. 450-404 гг. до Р. X.) отсутствует.

– Нам хватит хлопот и с прекрасной юной Татьяной, – заметил Джоунз. – Они с Алкивиадом подходящая парочка.

– Вот для начала первый ключ, который поможет тебе разобраться в чувствах, – сказал Бэгнолл. – Если тебе хочется только одного – оказаться с ней в постели, причем желательно сразу без одежды, – это уже кое о чем говорит.

– Должно говорить, – протянул Джоунз задумчиво. – Но только все совсем не так просто. Жаль, конечно, но боюсь, я запутался. Мне нравится быть с ней рядом, даже если мы не… – Он кашлянул. – Ну, это самое. У меня часто возникает ощущение, будто я поставил палатку около логова тигра: никогда не знаешь, что случится в следующий момент, но обязательно что-то волнующее.

– Например, ты можешь стать закуской, – заметил Эмбри.

Бэгнолл знаком показал пилоту, чтобы тот помолчал.

– А как она к тебе относится – по-твоему? – спросил он. Джоунз нахмурился.

– Я уверен, что на ее верность мне рассчитывать не приходится, – сказал он, и Бэгнолл кивнул, соглашаясь. – Она меня выбрала, а не я ее. В этой проклятой стране… я бы побоялся даже заговорить с девушкой. Не успеешь оглянуться, а тебя уже схватил НКВД. – Он поежился. – Кое-кто из моих приятелей по университету восхищался коммунистами. Но если бы кто-нибудь из них побывал в России, они быстро поменяли бы свои убеждения. Уж можете не сомневаться.

– Тут ты совершенно прав, – заметил Бэгнолл. – Мне тоже это приходило в голову – пару раз во время нашей чудесной командировки. Но мы сейчас обсуждаем прекрасную Татьяну.

– Да, я не забыл. – Джоунз молча прошел несколько шагов.

Бэгнолл ждал, когда он заговорит, объяснит свои чувства, чувства Татьяны, и они смогут выбраться из сложного положения, в которое попали, и не оказаться в еще более сложном. Он понимал, что желает невозможного, но ему Татьяна никогда не нравилась, и он не стремился ее завоевать.

Через некоторое время Джоунз сказал:

– В Англии я много гонялся за юбками; пожалуй, нет такой пивной, где я не уболтал бы какую-нибудь симпатяшку. Но вы же знаете, что выбрать кого-нибудь всерьез – это совсем другое дело. – Он грустно улыбнулся. – Когда мы сюда прилетели и я заметил, что потрясающая красавица положила на меня глаз, я был на седьмом небе от счастья. И, разумеется…

Он не договорил, но на лице у него появилось такое выражение, что все и так стало ясно. За него фразу закончил Эмбри:

– Когда спишь с красивой женщиной, у тебя возникает совершенно естественное нежелание предпринять какие-нибудь шаги, которые в будущем приведут к тому, что ты перестанешь с ней спать.

– Ну, да. – Джоунз покраснел, но спорить не стал. – Причем на ее условиях. Мне кажется, Татьяна хорошо ко мне относится. К тому же мне полезно попрактиковаться в русском. Но она постоянно ругает меня за то, что я слишком мягкий, говорит, что больше любила бы меня, если бы я, зажав в зубах нож, лазал по кустам и резал ящерам глотки. Бэгнолл кивнул. Он прекрасно знал, что Татьяну привлекла к нему не его мужская красота (если она у него была). Снайперша хотела заманить его в свою постель, поскольку считала храбрым охотником на ящеров, способным причинить им серьезный вред. Она этого даже не скрывала.

– Удивительно, что с такими мыслями она не завела роман с каким-нибудь немцем! – воскликнул Эмбри.

– Думаю, если бы она не отстреливала их до появления ящеров, так бы и было, – сказал Джоунз. – Но она ненавидит их сильнее, чем все остальные русские, с которыми я знаком, а своих мужчин считает стадом свиней. Оставалось одно – я. Только теперь и я тоже оказался не слишком подходящей кандидатурой.

– Может быть, стоит начать ухаживать за старшим лейтенантом Горбуновой, – задумчиво проговорил Бэгнолл. – Мне кажется, это самый легкий способ отделаться от Татьяны навсегда.

– Только вот если она действительно вбила себе в голову, что желает получить тебя любой ценой, юной леди может угрожать опасность, – сказал Кен Эмбри.

– Сомневаюсь, – сказал Бэгнолл. – Людмила не производит впечатления такой же опасной, как Татьяна, но уверяю вас, она в состоянии за себя постоять.