Harry Turtledove - Око за око

Как говорят врачи? «Операция прошла успешно, но пациент умер». Если ящеры наконец сдадутся, нам останется выжженная земля, и можно ли будет считать это победой? Во всем есть оборотная сторона. А если ящеры покорят человечество, что тогда? Отомстить потом мы не сможем – если мы потерпим поражение сейчас, это уже навсегда.

– Может быть, когда все будет кончено, что-нибудь останется, – со вздохом проговорил Гровс. – Нужно сохранять надежду.

Вячеслав Молотов не любил совещаний, которые начинались в два часа утра. Сталин славился тем, что обожал поднимать своих помощников среди ночи. Молотов постарался скрыть неудовольствие. История, которую он рассказал о ненасытных капиталистах и инопланетных империалистических агрессорах, помогала ему сохранять самообладание.

Сталин вел себя дружелюбно, угостил водкой, стаканом чая (заваренным на листьях с экстрактом черники – отвратительный вкус!), пирожными с медом и сигаретами из грубого русского табака.

«Приговоренный к смерти получает возможность последний раз хорошо поесть», – промелькнуло в сознании Молотова. Иногда после нескольких вежливых фраз Сталин начинал вести себя ужасно.

Теперь генеральный секретарь пил, ел и пускал дым в потолок маленькой комнаты в Кремле, которую особенно любил. Наконец он небрежно проговорил:

– Я слышал любопытные новости относительно бомб из взрывчатого металла, которые немцы и американцы использовали против ящеров.

– И что вас заинтересовало, Иосиф Виссарионович? – спросил Молотов. – Вас беспокоит, что их сделали из металла, который проклятый немец умудрился доставить в Германию через Польшу? Да, очень досадно, но мы не ожидали, что он выживет.

– Ожидали! – Сталин произнес это слово как ругательство; гортанный грузинский акцент придал ему угрожающий оттенок. – Нет, мы уже давно знали, что он доставил металл по назначению; тут уж ничего не поделаешь, но в будущем нам не следует допускать подобных ошибок.

«Интересно, – подумал Молотов, – сколько человек погибло и отправлено в лагеря во искупление этих ошибок?»

Сталин между тем продолжал:

– Нет, то, что мне удалось узнать, не имеет отношения к взрывчатому металлу. Это заслуга наших усердных радистов, прослушивающих частоты, на которых ведут переговоры ящеры.

– Хорошо, – кивая, сказал Молотов. – К сожалению, мы не можем внедрить к ним разведчиков, так что перехват их переговоров остается единственным источником информации. – Он подождал, но Сталин молчал. Тогда Молотов спросил: – Так что же удалось узнать нашим усердным радистам?

В следующее мгновение лицо Сталина утратило кроткое выражение – его черты исказила ярость. Глаза подернулись туманом, казалось, на Молотова смотрела ядовитая змея. Молотов неоднократно наблюдал такие превращения – и всякий раз испытывал страх. Когда взгляд генерального секретаря становился немигающим, случались чудовищные вещи.

– Вячеслав Михайлович, – прошипел Сталин, – они узнали, что бомбы, взорванные гитлеровцами и капиталистами, частично сделаны из взрывчатого металла, украденного у ящеров, но другую часть они произвели сами.

– Что ж тут удивительного? – ответил Молотов. – Наши физики сразу же сказали, что им хватит взрывчатого металла для производства одной бомбы – вот почему мы первыми применили это страшное оружие против ящеров прошлым летом.

Он замолчал, охваченный досадой. Редкий случай – слова опередили разум.

– Да, теперь я понимаю, что мы тогда оказались в тяжелом положении, товарищ генеральный секретарь, – добавил он уже совсем другим тоном.

– В самом деле? – Взгляд Сталина стал еще более завораживающим. – Хорошо. Очень хорошо. Но я хотел обратить твое внимание на другое. Нацисты сами сделали взрывчатый металл. Американцы тоже. – Его голос стал тише. – Почему же мы не в состоянии начать его производить?

Молотов сглотнул.

– Иосиф Виссарионович, наши физики с самого начала предупреждали, что это очень медленный процесс, который займет больше года, нескольких месяцев не хватит. – На самом деле они говорили о двух или трех годах, возможно, даже больше, но Молотов не сказал об этом Сталину. – Нам пришлось сражаться с фашистскими захватчиками. В результате абстрактные научные исследования отошли на задний план. Нам необходимо догнать противника, но невозможно все сделать сразу.

– Советский Союз нуждается в новом оружии, – заявил Сталин, словно одного его требования было достаточно, чтобы взрывчатый металл тут же появился на столе рядом с пирожными. – Если люди, которые в настоящий момент занимаются исследованиями, недостаточно компетентны, мы их уберем, а на их место посадим других, лучше понимающих поставленную перед ними задачу.

Молотов боялся услышать эти слова с тех самых пор, как Игорь Курчатов признался, что на первом этапе удастся сделать только одну бомбу. Молотов считал, что уничтожение группы Курчатова приведет к полной катастрофе: на сегодняшний день все, кто разбирался в ядерной физике, жили в тщательно замаскированном поселке под Москвой. Если ликвидировать физиков, останутся только шарлатаны, которые пообещают в кратчайшие сроки создать все что угодно. Советский Союз не может себе позволить оказаться в таком тяжелом положении.

Осторожно, словно шагая по минному полю, он сказал:

– Они хорошие работники, но им нужно время. Если их заменить, новой команде придется начинать все сначала.

Всякий раз, когда Молотов возражал вождю, сердце у него начинало мучительно биться, на лбу выступал обильный пот.

На лице Сталина отразилось нетерпение.

– Они не сумели выполнить работу в срок, а вы хотите дать им еще время?

– Они делают все, что в их силах, товарищ генеральный секретарь, – ответил Молотов, пот градом катился по его лицу. – Если бы не бомба, которую они сумели взорвать, ящеры уже захватили бы Москву. – Молотов не знал, продолжил бы СССР сопротивляться ящерам после того, как правительство во главе со Сталиным переехало бы в Куйбышев. Не исключено, что у него еще будет шанс узнать.

– Они сделали одну бомбу, – покачал головой Сталин. – Нам нужно еще. У Гитлера есть бомбы, из чего следует, что родина в опасности, даже если мы забудем о ящерах.

– Гитлер не станет использовать свои бомбы против нас, пока ящеры находятся между Германией и Советским Союзом, – сказал Молотов. – А к тому времени, когда Польша будет очищена от врага, у нас уже появится своя бомба. – Он вскользь подумал об иронии ситуации – грузин называет Россию родиной, но у него не хватило смелости сказать об этом вслух.

– Черт побери Польшу! – Сталин использовал чисто русское выражение с сардонической улыбкой – он прекрасно понимал, как странно оно звучит в его устах, но всячески демонстрировал, что считает себя русским. – Как без бомб мы сумеем очистить нашу землю от ящеров?