Андрей Саргаев - КОРМУШКА

- Всего сколько было? - уточнила Лена, поигрывая шашкой в опасной близости от дербенёвской промежности. Она не смущалась и не стеснялась видом почти голого мужика - покойников не стесняются.

- Двадцать человек нас приехало.

- Значит, минус десять. Осталось одиннадцать. Да ещё местного урода приплюсовать… Итого - двенадцать.

- Шестеро уехали в "Уазике", повезли мальчишек.

- Их зачем взяли?

- Чтобы старый чёрт сговорчивей был… Ай! - Дербенёв дёрнулся. Пытаясь зажать длинный порез на внутренней стороне бедра. - За что?

- Выбирай слова, гнида, когда про моего папу говоришь!

Пленник побледнел и, кажется, даже перестал дышать. В его глазах читалась всё, что он думает об исчадии ада, к тому же дочери не меньшего исчадия. Демонское семейство, одним словом. И демон в услужении. Вот он, ходит, сладострастно повизгивает, и посматривает с вожделением содомским масляным взглядом. Сгинь, провались, нечисть!

Васька нечистью себя не считал, проваливаться не собирался, и с увлечением играл забавную роль сексуального маньяка. А то, что маньячить пока нечем, так это не беда. Всему своё время, молод ещё. Вот лет через пять, когда каждый уважающий себя зверь становится взрослым… Нет, и тогда бы на этого человека не позарился.

К концу допроса Санёк становился всё мрачнее и мрачнее.

"Ты чего такой?" - спросила Лена, уже привычно не произнося слова вслух.

"Кончать его надо".

"Ясное дело".

"Я не смогу".

"А я?"

Младший брат пожал плечами, вздохнул, и без всякой паузы воткнул Дербенёву нож под подбородок:

- Извини, дядя… никакой работы, исключительно личное.

Пока Санёк долго и мучительно блевал в кустах, вытирая дрожащие губы рукавом, заляпанным чужой кровью, Васька убежал вперёд. И почти сразу же послышалось его предупреждение:

"Внимание, противник!"

Тут же громкий незнакомый голос:

- Дербень, козлиная морда, тебя долго ждать? Ты там чего, верёвку проглотил?

На дороге, плавно спускающейся к пруду, показался такой же бородач, чуть ли не близнец первого. Он появился из-за поворота, огибающего заброшенный сад, и не подозревал ничего дурного. Во всяком случае лицо изображало полную безмятежность, разве что искажённую лёгким недовольством по поводу вынужденной прогулки на поиски Станислава Вениаминовича.

- Стас, придурок ляховский***, вылезай!

*** Ляхово - посёлок на окраине Нижнего Новгорода, где на улице Кащенко располагается одна из психиатрических больниц. Придурок ляховский - устоявшееся выражение.***

Бородач так и умер в предвкушении потехи над незадачливым соратником - шашка ударила в шею и остановилась, не в силах перерубить позвонки. Лена отшатнулась от брызнувшей алой струи, выпустила оружие и упала на колени, закрыв лицо руками. По плечам пробежали судороги. Тут же в ухо ткнулся мокрый нос, и горячий язык скользнул по щеке, собирая слёзы.

"Не плачь. Это было нужно. Врагов стало меньше".

"Понимаю. Но так не должно быть, мы не должны убивать".

"Людей - да. Враги - не люди".

"Думаешь?"

"Знаю. Вы защищаетесь - это свято",

"Вася, у вас есть понятие святости?"

"Есть у тебя. Родина, папа, мама, братья… Я видел".

"Ты философ".

"Нет, я Василий, который ждёт команды".

"Какой?"

"Защитить… освободить…"

"И убить?"

"Нет, уничтожить. Это разное".

"Тогда?.."

"Командуй".

- Тогда вперёд! Санёк, ты как, оклемался?

Сашка выполз из кустов на четвереньках, и сразу же наткнулся взглядом на почти обезглавленный труп, лежащий поперёк дороги. Мальчишку тут же скрутило новыми приступами рвоты. Лена подошла и успокаивающе погладила по голове:

- Не переживай. Видишь, мухи уже садятся? Они не ошибаются. Это не люди, это дерьмо. Будешь расстраиваться из-за каждой раздавленной коровьей лепёшки?

- Не могу.

- Я тоже. Но что делать? Нужно.

- Расстраиваться нужно?

- Идти вперёд. Ну?

Саня решительно встал и поднял двустволку, которую до этого волочил за ремень по траве. Прикушенная губа, сузившиеся глаза…

- Если не мы, то кто?

"Правильно говоришь", - одобрил Васька.

- Это не я первый сказал.

"Всё равно правильно".

- Да мы и сами правильные.

- Точно, больше уже и некуда, - подтвердила Лена, и направилась обратно к трубе, уходящей под дамбу. - Пошли что ли, товарищи идеальные воины?

- А почему туда? - не понял Санёк.

- Куда ещё?

- Погоди, в деревню разве не пойдём?

- Смысл? Если мама успела уйти в схрон, то мы только привлечём к нему внимание чужаков. Если нет… А люди… люди никуда не денутся. Семьдесят с лишним рыл не смогли себя защитить - кто теперь им нянька? Подождут, всё равно их собираются в Павлово вести, а не расстреливать. Младшим помощь нужнее, так что они в первую очередь. Как, кстати, твои подопечные?

- Их уже половину перестреляли, - поморщился Санёк. - Дебилы какие-то - прут напролом, будто там мёдом намазано.

"Происходит естественный отбор", - пояснил Васька. - "Погибают самые глупые".

- А трусливые выживают?

"Трусость? Это как? Приказ есть - трусости нет. По-другому не бывает. Остаются жить умные и удачливые. Удачливость - тоже критерий отбора".

- Жестоко там у вас.

"У них. Я больше не они, я Василий".

Дальше шли молча, каждый по-своему переживая случившееся. На разговоры времени не было - Лена вела маленький отряд кратчайшим путём, прорубая дорогу в зарослях крапивы на месте бывшей фермы. Коров здесь лет тридцать как не держали, а вот мухи остались. Где уж тут рот разевать - чуть приоткрыл, а они залететь норовят. И прочая летающая сволочь не давала покоя - вечно голодные слепни, оводы, строки, мелкие кровососущие и летающие мошки…

Девушка прихлопнула на потной щеке очередное надоедливое насекомое, и хихикнула мысленно, вспомнив прочитанную в раннем детстве книжку автора по фамилии то ли Кирпичёв, то ли Кузьмичёв. Там злые летающие гниды жалили в усы петровских солдат, на царских мануфактурах ковались топорища, сабли вынимались из разукрашенных каменьями поножей, а из ран мощными струями хлестала сукровица.*** Потом папа отобрал книгу и бросил в печку, настрого запретив читать подобную ерунду, но вот запомнилось же…

***Книга, существующая в реальности. Автор как-то имел неосторожность её прочитать. Долго смеялся и бился головой о стол.***

- Чего ржёшь?

- Я же не вслух.

- Ну и что?

- Да так, глупость одну вспомнила.

Саня с недоверием посмотрел на старшую сестру - глупостью в её понимании могло быть всё что угодно, вплоть до его реакции на… хм… уничтожение Дербенёва. Но вроде бы нет, над ним не смеётся. Хотя и это может.

- Самой большой глупостью, Лен, было переться тут по буеракам.

Дорога, если её действительно можно было назвать дорогой, выглядела не лучшим образом. Так, узкая тропка между заросшим оврагом и краем молодой берёзовой рощи. Приходилось то и дело перелезать через упавшие деревья, обходить глубокие промоины, зато на целый километр короче. Поэтому девушка не обращала внимания на Санькино ворчание. Молод ещё, старшим-то указывать.