Андрей Саргаев - КОРМУШКА

"Шекспир, мля! О женщины, порожденье крокодилов!"

"Вася, ты читал Шекспира?"

"Не я, Санёк. Этого - убить?"

"Сама".

- Дяденька, а тебя сейчас с левой стороны зверь кушать начнёт.

Бородач повернулся, а она рванулась вперёд и вверх, вкладывая в один-единственный удар вес тонкого, почти детского тела. Шашка не свистнула, зашелестела разрезаемым воздухом, и отдалась болью в растянутых связках. Противник с непониманием смотрел на обрубок, вот только что заканчивавшийся кистью. Пусть с корявыми пальцами и обкусанными ногтями с каймой под ними, но такой привычной. Долгая секунда… другая… В глазах появились одновременно осознание и боль. И тут же Васькин бросок задавил зарождающийся крик. Вместо него - невнятное мычание.

- Лен, а Лен… - из трубы показалось перепачканное лицо младшего брата. - А это они чего, целуются?

- Угу, любовь у них такая. Впрочем, тебе ещё рано об этом.

- Па-а-а-думаешь! - протянул Санёк презрительно. - Тоже мне, нашла несмышлёныша. Я даже знаю, как это называется. Вася, а ну прекрати заниматься зоофилией!

Станислав Вениаминович Дербенёв с самого раннего детства ощущал себя несчастливым человеком. Не с пелёнок, конечно, но едва научившись ходить, он твёрдо знал - во всём виноваты женщины. И мать, два раза в течение пяти лет поставившая в угол, и даже шлёпнувшая однажды по заднице мокрым полотенцем, в первую очередь. Но не о ней и не о её вине речь. Женщины, а тогда ещё маленькие девочки, преследовали юного Стасика подобно злому року - били горшком по голове в детском садике, обзывали глистом в школе. Позднее, из-за того, что удалось удачно откосить от армии, величали кастратом. Дикие времена, дикие нравы, дикие люди.

Позднее стало легче - сменилась эпоха, мораль стала гибче, местами совсем истончаясь до полной невидимости, и не служивший человек перестал вызывать у прекрасной половины человечества брезгливую жалость. В возрасте тридцати двух лет Станислав Вениаминович наконец-то расстался с девственностью. Или с целомудрием, он сам не совсем понимал разницу между этими понятиями. Добрая соседка понимала, но объяснить не смогла, в силу давности сего состояния. Но десять долларов, подаренных мамой на день рождения любимому сыну, взяла охотно. Попутно взяла обещание жениться на ней, клятвенно заверяя, что последующий секс будет намного регулярнее, и, главное, гораздо дешевле.

Но родная мама выкинула неожиданный фортель - умерла от сердечного приступа в день, когда узнала о предстоящей свадьбе. Стасик стойко перенёс удар коварной судьбы, тем более расходы и хлопоты по организации похорон взяли на себя дальние родственники и никогда ранее не виденный отец. Папа потом исчез так же внезапно, как и появился, но перед этим имел продолжительный двухчасовой разговор с сыном. Вот только почему-то вместо денег блудный родитель предложил отпрыску хорошую, по его мнению, работу. Странный человек, не правда ли? Или ему не понравилась будущая сноха?

Смутные сомнения терзали Дербенёва ровно месяц, а потом приутихли, сменившись эйфорией от рождения наследника. Впрочем, радость продолжалась недолго и супруга показала своё истинное, звериное, женское нутро - потребовала денег. Именно потребовала, потому что просить начала гораздо раньше. Утроба ненасытная…

Переезд из маминой двухкомнатной квартиры в коммуналку вблизи вокзала лишь на год ослабил семейные проблемы, а потом всё вернулось на круги своя. Ребёнка, при виде которого чуть ли не каждый торговец мандаринами шептал - "сынок", нужно было кормить и одевать. Кормёжка обходилась дороже - тоже утроба ненасытная…

Как ни странно, выход из создавшегося неприятного положения подсказали книги. Тонкие книги в мягких обложках, в изобилии имеющиеся почти на каждом лотке в подземном переходе у Московского вокзала. В них открывали великие истины, рассказывали о прошлом и будущем, о предназначении и предначертании, о духовности, очищении кармы подручными средствами в домашних условиях и прочее, возвышенное и таинственное. Станислав Вениаминович пристрастился к чтению, с одинаковым удовольствием проглатывая "Кощуны Финиста", "Славяно-арийские веды", Климова, Трехлебова и Резуна, "Велесовы книги". Перед глазами проплывали космические вайманы*** предков, потрясающих галактиками, ходили по земле древние боги с гуслями под мышкой, и сама праматерь Сва ласково гладила во сне по голове, благословляя на постижение тайн мироздания.

*** Вайманы (виманы) - ведические космические корабли.***

Но истинным открытием стали произведения писателя со звучной фамилией французского комиссара, рассказывающие не только о духовных выгодах, но и материальном благополучии, приобретаемом на удивление простым и надёжным способом. Всё элементарно - вы получаете гектар земли… можно и купить, но это как-то по лоховски. Так, о чём мы? Ага, о земле. Получаете гектар, а дальше уже сама матушка природа начинает заботиться о вас и о вашем пропитании. Ну посудите… сколько стоит пучок щавеля? А если вырастает триста килограммов? Да ещё целебные травы. Которые даже сеять не нужно. И сено, продаваемое тоннами всем желающим. Потом подрастёт лес, строевой лес, между прочим: мачтовая сосна, лиственница да благородный кедр. Знаете стоимость пиломатериала? А на вагонку его распустить? Каждый владеющий гектаром земли - потенциальный долларовый миллионер. Из-за границы будут приезжать люди, и платить деньги только за возможность сделать глоток свежего воздуха. И с завистью смотреть на духовно возвышенных землевладельцев. ***

*** Из реальных разговоров автора с участниками этого движения.***

Окрылённый открывшимися перспективами Станислав Вениаминович продал комнату в коммуналке всё тем же торговцам мандаринами и, прихватив семью, отправился в Павловский район. Там активистам удалось выбить из местной администрации полторы сотни гектаров заброшенных полей вблизи деревни Дуброво. Дербенёв взял себе три. Взял, и удивлённо огляделся - а где строевой лес? Где луговое лекарственное разнотравье? Где щавель, в конце-то концов? Жизнь в палатке не понравилась с первого дня. И больше всего - жене. Уже через неделю она исчезла, прихватив с собой сына и две трети вырученных за комнату денег. Порождение крокодилов, да…

Да и соседи вели себя несколько странно - что-то сажали, копали, косили траву вокруг участков, и заставляли делать то же самое Станислава Вениаминовича. Появившаяся на ладони мозоль окончательно переполнила чашу терпения… Он высказал окружающим всё, что думает о них, и уехал в районный центр. Где устроился на первую в жизни работу. Место сторожа на пристани давало крышу над головой - каюту на дебаркадере, а небольшая зарплата и остатки сбережений позволяли покупать книги в мягких обложках и читать, читать, читать… Ведь только в них правда. Люди же, в силу своей ограниченности и невысокой духовности, обязательно всё извратят и опошлят, превратив прекрасную идею в ежедневный каторжный труд. Особенно женщины - сосуд и сосредоточие греха, это они во всём виноваты.