Алексей Шеховцов - Черный властелин

— Аффигеть, — сказал Эфиопский принц. То есть я. За прошедший день отдыха я почти пришёл в себя. Исчезли злобность, усталость. Купания в море и озере вернули телу бодрость и наполнили энергией. Слоны были в восторге от морской воды. Наконец-то они могли вдоволь помокнуть. Правда, озёрная сверхсолёная жижа радовала их куда меньше, чем меня. Такую гадость набирать в хобот им было, мягко говоря, неприятно. Только Хитрый Глаз пару раз смаковал необычные ощущения от странной лёгкости плавания. Вдобавок свежая рыба приятно разнообразила походное меню. Ещё бы найти японца и приготовить сашими…

Насколько был тяжким переход, настолько райским показался долгий привал у воды. Впрочем, солдаты были куда менее разбалованы, чем я. Крепок эфиопский негр. Небоевых потерь почти не было, лишь несколько человек не выдержали обезвоживания. Да и меры по поддержке гигиены, которые я всё же вбил в эти чёрные головы, помогли избежать болезней, что было явлением крайне редким. Даже Негус Нагаст перестал меня шпынять (чем он занимался каждый день после дымовухи в шатре), услышав рапорт о состоянии армии.

Чёрный …к. Насколько не любил негров, но политиков я ненавидел ещё больше. А Негус, отец принца, и то, и другое. И пусть по сравнению с концентрированным говном двадцать первого века, он ещё снегурочка, но сволочь, однако, редкостная. Ну, а мне, мало того, что светит садиться на место этого… правителя, так ещё и надо демонстрировать сыновнюю любовь и почтительность. Да пошёл он… М-да. Несёт меня. Неужели всё ещё злюсь из-за недавней выволочки? Хм. Похоже на то. Заставляю себя успокоиться и наслаждаться природой.

Ну ничего, ещё немного и вся эта красота будет моей… эфиопской. За исход осады я почему-то не беспокоюсь. Армия у нас, по местным меркам, очень большая. Раз уж дошли до моря, то шансов у Джибутийцев нет, даже без учёта моей взрывчатки. По крайней мере, военачальники, все как один, заявляют именно это. Главное удержать. Территория на отшибе. Небольшое эфиопское население в Таджуре есть… но магометан много больше. С другой стороны, у меня есть план. Здесь будет первая наша база флота. Как следствие — постоянная дислокация войск. Ну а где солдаты, там и семьи, торговцы, «рабочие» женщины, в конце концов. Весёлый у американцев эвфемизм — уоркинг гёрлс, рабочие женщины… Проститутки. В моё время у церкви был пунктик по поводу секса за деньги. Да и не только у церкви. Тот же Гитлер клеймил проституцию как корень моральных проблем Германии. Ну-ну. Мне ближе либертарианский подход: проституция — это две вещи, секс и свободное предпринимательство. Ни против одного, ни другого я ничего не имею.

Чего-то я отвлёкся. Странно, Симран меня вниманием вроде бы не обделяет. А думал я о своём плане. База флота и порт. А чтобы не захирели и не отдалились от метрополии, я построю дорогу. И не позорную африканскую грунтовку. Я построю натуральное шоссе, что соединит Амхарское нагорье и наше будущее приобретение у моря. Это будет стройка века. Негус ещё не представляет, на что он подписался.

Конечно, всё не так страшно. Дорога пройдёт по возможности по каменистой почве — будет готовый «фундамент» для полотна. Где надо — обрушим препятствия взрывчаткой. Всё не мотыгами колотить. Задействуем слонов. Так что проект на годы, а не десятилетия. Зачем такой размах? Очень просто. Во-первых, прямое предназначение дороги — связать провинцию с центральными регионами. Во-вторых, занятие для будущих пленных и подданных. Кот Матроскин сказал очень умную вещь — ничто не сближает так, как совместный труд. Вот и пусть сближаются Джибутийцы с Амхарцами, под чутким надзором церкви. В-третьих, дорога — это ещё и «курс молодого строителя» для всей страны. За время стройки я хочу подготовить тысячи строителей, запустить бетонные заводы. В конце концов, дать мощный пинок под зад эфиопскому сельскому хозяйству. Пусть учатся производить больше продукта с меньшим количеством народа.

От планов застройки и завоевания галактики меня отвлекла женская рука на плече.

— Опять размечтался, Ягба?

— И откуда такое глубокомысленное наблюдение?

— Да у тебя лицо такое же, когда я раздеваюсь. — Мы рассмеялись.

— Уела.

— С кем поведёшься…

— Да уж. От меня ты нахваталась дальше некуда. Между прочим, кое-кому стоит больше говорить по-амхарски. Индийский акцент — это, конечно, мило, но не до такой же степени. Да и словарный запас пополнять надо.

— Ягба, а если я тебе напомню, как ты тона путаешь?

— Симран, лапочка, я, конечно, не без греха. Но вот что-то мне говорит, что в Эфиопии тебе предстоит провести больше времени, чем мне в Пунджабе…

— Мог бы и не напоминать. — Симран стушевалась, но тут же воспрянула. — А что такое… лаапошка? — Не понял. Куда делся мой автопереводчик? — Ягба?

Да, надо быть осторожнее… Похоже, я выучил амхарский настолько, что говорю на нём сознательно, без автопереводчика… Надо будет потом проверить оромский.

— Да нет, всё нормально. Симран, а хочешь, я научу тебя ещё одному языку?

— А зачем? Мне бы ваш амхарский выучить. До сих пор Абеба переспрашивает постоянно.

— Ну… чем больше языков знаешь, тем легче учить. Проверенно на себе.

— А ведь правда… мой язык ты учишь очень быстро! Ещё бы интонации правильные использовал. — Индианка улыбнулась.

— Покусаю. Только вот что. Этот язык — только когда мы наедине или когда я скажу, что можно.

— О! Неужели наконец-то приоткроется завеса тайны? Раз так, то, конечно, учи! — Эх, если бы ты знала, как хочется иногда объясниться на родной речи… Или хотя бы матюгнуться, чтобы поняли…

— Увидишь. Так вот, этот язык называется «русский»…

— Все сказаны слова, все сделаны дела…

В голове крутится песня Арии, та самая, которую они перевели с английского. А всё потому, что «пробил час, не остановишь нас». Тьфу, блин. В общем, осада началась. По пути от Ассаля армия не встретила никакого сопротивления. Причём, рыбацкие деревеньки на побережье оставлены не были — местное население относилось к армии вторжения по-филосовски. Султан, Негус — какая разница? Да и религиозного фанатизма я не видел. То ли пленный араб был исключением, то ли муллы не жаловали провонявшие рыбой деревеньки на несколько дворов.

Дружелюбность, а точнее пофигизм местного населения подал мне несколько идей, и часть моего полка конец пути проделала параллельно (насколько позволял рельеф побережья) основному войску в «зафрахтованных» рыбацких лодках и баркасах. Негус, к счастью, на мою самодеятельность не реагировал. Видно принял мои эксперименты как должное — то ли осознал их потенциальную полезность, или же просто плюнул. Но теперь наш путь подошёл к концу.