Кэрол Мортимер - Прекрасна и опасна

В жизни Рогана было не много людей, которым он верил. Конечно, это Эйс, Грант и Рики. Ну и еще несколько парней, с которыми он когда-то служил.

Какую жизнь вела – или еще ведет – Элизабет, если ее друзья книги, а не люди?

– Эй, это совсем не конец света! – Он приподнял подбородок Элизабет и заглянул ей в лицо. – Еще несколько часов, и мы наведем кое-какой порядок.

От его прикосновения у нее загорелась кожа. Она понимала, что нужно немедленно отодвинуться от него. Но темный взгляд Рогана и ощутимое тепло его тела действовали на нее как наркотик. И она ничего не могла с этим поделать.

Элизабет облизнула сухие губы:

– Я уверена, что тебе следует заняться своими делами…

Он поморщился:

– Вроде того, чтобы разбирать личные вещи отца? Уверяю тебя, у меня нет никакого желания это делать. Я вообще не собирался этим заниматься.

«Его отец! – вдруг вспомнила Элизабет. – Он умер всего несколько дней назад, а я плачу над какими-то книгами! Тот факт, что отец с сыном не были близки, ничего не меняет…»

Она отступила от Рогана:

– Наверное, ты думаешь, что я совершенно бесчувственная, если рыдаю над книгами, тогда как ты переживаешь ужасную личную потерю.

– Как ты сказала, книги не приносят вреда, – хрипло пробормотал Роган.

«Да, сказала. И плакала из-за книг. Что же он теперь будет обо мне думать? Что я очень грустный человек. Печальный и унылый…»

Роган мягко спросил:

– Кто тебя так обидел, Элизабет? Кто-то, кого ты любила? Или твой отец?

До сих пор Элизабет никому не позволяла приближаться к себе слишком близко, чтобы не влюбиться. За это она должна благодарить отца…

Ее отец добивался руки ее матери и женился на ней потому лишь, что та была богатой наследницей. Он испортил жизнь и Стелле, и Элизабет. Разве этого мало? Элизабет считала, что достаточно. Вот почему она с детства книги любила больше, чем людей.

– Никто меня не обижал, Роган. – Она подошла к подносу. – Какой кофе ты любишь?

Он усмехнулся:

– Меняешь тему?

– Да. – Она и не собиралась изворачиваться.

– Значит, никто тебя не обманывал и не бросал с разбитым сердцем?

Она поджала губы:

– Нет еще.

Темные глаза Рогана весело вспыхнули.

– Хочешь сказать, что сегодня утром я воспользовался случаем?

Элизабет почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она поняла, что на шпильки Рогана лучше не отвечать.

– Кажется, я спрашивала, какой кофе ты любишь, – несколько церемонно сказала она.

– Черный без сахара.

Роган понял, что на сегодня интересующая его тема исчерпана. Но он и так узнал об Элизабет больше, чем той, возможно, хотелось бы.

Вспоминая утреннее происшествие, он пришел к выводу, что Элизабет, без сомнения, способна на глубокие чувства, но обычно держит их под строгим контролем и скрывает. А еще он понял, что ей больше нравится описание эмоций, чем сами эмоции.

Ну что ж, его это устраивает. Эмоции Элизабет Браун его не интересуют. Дразнить ее сейчас не стоит: это было бы такой же ошибкой, как и то, что утром он вздумал заняться с ней любовью. В будущем надо постараться этого избегать.

– Если у тебя есть дела, то здесь я управлюсь сама, – сказала Элизабет и увидела, что он нахмурился.

– Какие, например? А здесь что, больше нечего делать? – угрюмо поинтересовался он. – Какого черта меня держат за ребенка?!

Она пожала плечами:

– Это твой фамильный дом…

– Он никогда не был фамильным домом! Я прожил здесь всего пять лет. А отец здесь почти и не был. Большую часть времени он проводил в Лондоне. Мы никогда не жили в этом доме всей семьей. А после смерти матери мне и вовсе не хотелось здесь бывать… – Роган резко оборвал себя, темные глаза пылали.

Элизабет поняла, что он уже жалеет о вспышке. Интересно, почему?

Роган сунул руки в карманы джинсов:

– Ты говорила, что твой отец еще жив?

Элизабет сразу насторожилась:

– Да…

Рот Рогана иронически скривился:

– Прими совет, Элизабет. Даже если не тревожить призраков близких, все равно остаешься с кучей нерешенных проблем.

У нее прояснилось лицо. Так вот почему он так сердится!

– У меня нет таких нерешенных проблем, которые заинтересовали бы моего отца, – холодно заверила она.

Роган ей не поверил. Прятавшейся за холодным фасадом Элизабет было что сказать своему отцу. Но, судя по скрытности и замкнутости, она никогда и ничего не скажет. В отличие от Рогана, который многое хотел бы сказать Брэду, но теперь никогда уже не сможет этого сделать…

Он равнодушно пожал плечами:

– Прекрасно. Мне сегодня утром надо ответить на несколько звонков. Если ты уверена, что с остальным справишься без меня…

– Так будет даже лучше, – сухо отозвалась она.

Он легко с этим согласился. Значит, ей так лучше. Очевидно, она считает, что если ни на кого не полагаться, то и не разочаруешься. Роган и сам придерживался того же убеждения. Если не считать нескольких близких друзей.

Он кивнул:

– Отлично. Мы свяжемся с полицией, как только ты выяснишь, что первые издания в самом деле отсутствуют.

– Думаешь, их украли?

– А ты?

– Ну-у… да.

Элизабет думала, что такое возможно, ведь нескольких редких книг они пока так и не нашли. Да и разгром был учинен только в библиотеке.

– Будем надеяться на лучшее. Ведь ты хотел как можно быстрее вернуться в Нью-Йорк.

Роган безрадостно улыбнулся:

– Уверяю тебя, исчезновение нескольких книг – пусть даже очень ценных – в моих планах ничего не меняет. – Он направился к выходу, но у двери задержался. – И, Элизабет…

Она насторожилась:

– Да?

Он опять невесело усмехнулся:

– Я уже не живу в Нью-Йорке.

Она озадаченно тряхнула головой:

– Но… я же писала тебе туда?

– Твое письмо мне переправили, потому я и запоздал с ответом. – Роган насмешливо приподнял бровь. – Опять считаешь, что я занимаюсь чем-то незаконным? – Уколов ее напоследок, он спокойно закрыл за собой дверь.

Элизабет совсем перестала понимать, можно ли верить Рогану Салливану. Этот человек был загадкой из загадок.

А еще ему единственному удалось разрушить – да как быстро! – ту стену, которую она старательно возводила вокруг себя…

Наступил вечер.

Роган сидел за столом. Экономка поставила перед ним тарелку с ростбифом, а в центре стола расположила вазу с салатом.

– Спасибо, миссис Бэйнс. Пахнет замечательно!

– Благодарю вас, мистер Салливан. Это блюдо любил ваш отец, – осипшим голосом отозвалась миссис Бэйнс.

Она все еще была бледна, и глаза у нее покраснели, как будто от слез.

– Как дела у Брайана?

Роган спросил нарочно, чтобы не оказаться вынужденным вежливо отзываться об отце. Кроме того, ему действительно интересно было узнать о сыне миссис Бэйнс. Брайан был на несколько лет старше Рогана, но в те пять лет, что они оба прожили в Салливан-Хаус, у них были вполне дружеские отношения.