Алекс Кун - Форт Росс

Некая реакция посетила неподвижное лицо князя после перевода. Только так и не понял, какая именно. Мысленно прикидывал — японец весит килограмм 50, около 14 тысяч червонцев. Солидно, но подъемно.

Японец, наконец, высказался на мой поток красноречия.

— У моих земель нет отдельного, достойного Императора острова…

Толмач не смог передать интонации, но мне послышалась тень сожаления в голосе князя. Толмач еще уточнял, что личные понятия в японском языке несколько смазаны и точно переводить, говорит ли японец о себе как о правителе или о себе как о вассале, весьма сложно.

— Князь, это не препятствие. Ведь уже говорил, что слова свои — можем делами подтвердить. Коли мы сделку заключим, то найдем способ остров разделить. Это и станет подтверждением слов наших.

На самом деле, все зависит от жадности японца. У него, насколько помню, остров на две части делит узкий поясок, который в мое время взорвали, образовав глубокий канал метров в 300 длинной, а в это время там должна быть затапливаемая в прилив протока. Это вычитал в свое время, когда интересовался соответствующим сражением. Так вот, русский корвет «Посадник» стоял в заливе рядом с этим перешейком. Более того, тогда правитель острова согласился продать часть территорий под русскую базу — но вмешались англичане…

Теперь надеялся продавить продажу без помех. И даже указал князю место, где можем разделить остров на две части и соблюсти букву законов Токугавы. Князь впечатлился моей осведомленностью, хотя вида опять почти не подал. Ему бы бровями чуть меньше шевелить, и будут совсем непонятны его чувства.

На этом встреча и закончилась. Князь гордо уплыл на джонке, обещав подумать. Радовало, что не отказал сразу. Но огорчал третий, и явно не последний день задержки. Надо форсировать события.

— Наум, кто у тебя с местными связывался?

— Боцман, вестимо, кому ж еще?

— Кликни его на мостик, есть дело спешное.

Капитан, понятно, за боцманом отправил вестового — просто положено на флоте, все распоряжения получать от капитана, вот и играл в этот испорченный телефон, хотя и мог отправить вестового сам. Традиция. Порой нарушаю ее, вызывая косые взгляды, но чаще стараюсь соблюдать.

Боцману дал задание найти проводника знающего остров, чтоб мог отвести баржу к описанной протоке, разделяющей половинки острова. Пока боцман исполнял поручение, баржа грузилась ледовыми зарядами, оставшимися бурами и катушкой провода.

Взрывать весь перешеек у нас «пороху» не хватит. Но показать серьезность намерений на небольшом участке — можем вполне.

Ночью баржа отчалила, с расчетом застать отлив на перешейке. До него добирались километров двадцать, то есть 4 часа хода баржи. Берега вокруг укрывала ночь, и надеяться приходилось только на проводника и маленькую осадку нашей плоскодонки. Что удивительно, добрались без приключений. Проблемы начались на месте.

Перешеек имел ширину метров 50 и представлял собой каменную осыпь, замешанную с илом и наносами. Буры брали это безобразие крайне неохотно, можно сказать, работали мы скорее руками, чем буром. В довершение неприятностей, под слоем камней и наносов выглянули большие булдыганы, которые отказались вылезать, намекая на свою монолитность. Затея превращалась в невыполнимую с наскока.

Тем не менее, сорок человек упорно тыкались в завалы, разыскивая места возможного прохода до самого начала прилива. Когда вода проступила сквозь камни и начала смачивать пятки, махнул рукой на эффективность, сосредоточившись на зрелищности. Мы быстренько заложили заряды, опуская их на проводах и присыпая мелким камнем, после чего отчалили в начинающийся рассвет, оставив двоих взрывников из ледового наряда, с линией морпехов для усиления, разматывать провода за скалу на северном берегу перешейка. На морпехов еще возлагалась задача разведки местности и поиска места под длительную стоянку.

Обратный путь тщательно наносил на эскиз местности, логично предположив, что князь нам может дорогу и не показать, а проводник при князе работать не станет. Дошли обратно благополучно, застав солнце уже восходящим над холмами рейда.

Высадив проводника при входе в бухту, в тени холмов, отправились сразу к причалу правителя, если так можно назвать это хлипкое сооружение. Нас, как обычно, встретили двое копейщиков, не отличающихся гостеприимством. Толмач просил передать слово князю, что мы готовы ответить делами за свои слова, и просим его придти и удостоверится. Один копейщик убежал в крепость, второй продолжил делать вид, что нас сдерживает, под беззлобные ухмылки морпехов.

Время тянулось медленно, по чистому небу побежали тучки, прерывая солнечный жар, легкий ветерок усилился до приятного, но начало вызывать опасение волнение — баржа у нас не очень мореходная.

Скука тянулась как пятна пота, расползающиеся по одежде — медленно, но верно. Даже рассматривание небогатого инвентаря местных уже не вызывало интереса. Князь не торопился. Море манило, ноги, опущенные в воду, обещали температуру около 20 градусов, но здравый смысл намекал на соленость, и необходимость потом сполоснуться пресной водой. Море победило.

Думаю, вышедшая на пляж делегация князя застала неожиданную картину, вместо разморенных жарой пришельцев — весело плещущаяся в воде орава молодых лбов, вместе с доверенным лицом. Картину портила только пара недовольных морпехов, оставленных охранять оружие.

Князь не подал виду, что увидел нечто необычное, хотя выразительно поиграл бровями. Зато дальнейший разговор пошел вроде как и легче, будто стена меж нами дала пару тонких трещинок.

Второй раз баржа шла к перешейку с натугой. Народу на нее набилось под семь десятков, да еще неприятная волна приходила с востока. Накладывалось еще желание показать «товар лицом» перед князем и двигатель выл на максимальных оборотах, стирая шибера.

Князь изображал носовую фигуру, широко расставив ноги и навалившись на баковое ограждение. Баржа явно не оставила его равнодушным, по крайней мере, он даже задал несколько вопросов, на что отвечал ему в стиле — «это мелочи, грузовая посудина, а вот…».

Добрались до протоки за три часа с мелочью, по пути подробно поговорив с князем о военном флоте. Оказывается, законы Токугавы запрещали строить подданным большие корабли водоизмещением больше 500 коку. На этом мы слегка замялись, выясняя, сколько эти коку в литрах или килограммах на примере бочек с питьевой водой. Оказалось, около 180 литров, и суда, значит, им нельзя строить более 90 тонн. Скромненько. Намекнул князю, что если у его «друзей-соседей» будут большие корабли, то никто не мешает ему пользоваться уже готовыми. Князь покивал задумчиво, и задал один из основных вопросов сотрудничества.