Тесс Герритсен - Кто украл мое сердце

Ее спас Джордан. Хотя Клеа ни о чем его не просила, она видела, как тот хмурится, глядя на Гая, словно считает, сколько бокалов тот уже выпил. Наконец Джордан подошел к Гаю и тронул его за плечо:

– Может, притормозишь, приятель?

– С чем мне притормозить? – вскинулся Гай.

– Со спиртным. Тебе ведь еще везти даму домой.

– Н-ничего… Справлюсь.

– Остановись, Делэнси, – урезонивал его Джордан. – Возьми себя в руки!

– Взять себя в руки? Черт побери, да кто ты такой, чтобы учить меня?! – заорал Гай.

Разговоры в зале смолкли, все смотрели на них.

– С-сам путаешься с чужой женой и еще учишь меня жить?

– Ни с чьей женой я не путаюсь…

– Когда с ней путался я, мне хотя бы хватало ума не выставлять нашу интрижку напоказ!

Вероника испуганно ахнула и выбежала из комнаты.

– Трусиха! – заорал ей вслед Гай.

– Делэнси, перестань! – уговаривал его Джордан. – Сейчас не время и не место…

Гай сбросил его руку и бросился к дверям:

– Вероника! Хоть раз в жизни взгляни правде в глаза! Вероника!

Джордан повернулся к Клеа:

– Он пьян в стельку. Ехать с ним в машине опасно!

– Я с ним справлюсь.

– По крайней мере, отберите у него ключи от машины. Скажите, что поведете сами.

Именно так она и намеревалась поступить. Но, выйдя следом за Гаем на улицу, она увидела, что они с Вероникой по-прежнему ссорятся, причем никого не стесняясь. Гай был так пьян, что его шатало; ухватившись за перила, он повторял:

– Ты настоящая сука… И стерва! Как я мог т-тебе доверять? Т-тебе нельзя верить! Т-ты разбила мне сердце на мелкие кусочки… Не желаю больше тебя знать! Я найду себе другую, стоит только пальцами щелкнуть!

– Ну и найди! – парировала Вероника.

– И найду! Уже нашел…

Гай круто развернулся, увидел Клеа и больно схватил ее за руку. Его налитые кровью глаза готовы были вывалиться из орбит.

– П-пошли! П-поехали!

– В таком состоянии ты за руль не сядешь, – ответила Клеа, выдергивая руку.

– Я в п-прекрасной форме!

– Гай, отдай мне ключи от машины!

– Я сам поведу!

– Нет, ты не поведешь. – Клеа выдернула руку. – Отдай мне ключи!

Гай Делэнси величественно взмахнул рукой:

– Т-тогда катись к черту! Сама добирайся до дому! Н-ненавижу вас обеих! Ненавижу всех баб! – Спотыкаясь, он побрел к своей машине и кое-как плюхнулся на водительское сиденье.

– Идиот чертов, – буркнула Вероника. – Он разобьется!

Она права, подумала Клеа. Обежав машину кругом, она рывком распахнула дверцу:

– Вылезай сейчас же!

– Убирайся!

– Ты за руль не сядешь. Я поведу машину.

– Уходи!

Клеа схватила его за руку:

– Я отвезу тебя домой. А ты перебирайся на заднее сиденье и ложись!

– Не стану я слушать какую-то дуру! – злобно проревел Гай, отпихивая ее.

От неожиданности Клеа потеряла равновесие и упала навзничь в кусты. И вправду идиот, так напился, что ничего не желает слушать. Ее золотая цепочка запуталась в мелких колючих веточках. Выпутываясь из колючек, Клеа слышала, как Гай заводит мотор, бормоча проклятия в адрес женщин-паразиток. Машина никак не желала заводиться. Выругавшись, Гай с силой ударил по рулю и снова повернул ключ в замке зажигания. Клеа наконец распутала цепочку и кое-как села. Мотор ожил и обиженно взревел. Гай тронулся с места, даже не оглянувшись на нее.

Настоящий идиот, подумала она, с трудом поднимаясь.

Мощная взрывная волна подняла ее в воздух. Она перелетела через кусты и приземлилась на спину под деревом. Потрясение оказалось настолько сильным, что сначала она даже не почувствовала боли. Постепенно к ней вернулся слух. Она слышала крики, визг, скрежет ме тал-ла. Потом вверх взметнулись языки пламени. Боли Клеа по-прежнему не чувствовала, только смутно сознавала: скоро ей будет очень плохо. Она встала на колени и поползла, как маленькая, – сама не зная куда. Главное, подальше от дерева, подальше от проклятых кустов. Вернулась способность соображать, а с ней – и мысли, которые ей хотелось отогнать прочь. Кроме того, у нее заболела голова. Боль и прозрение пришли одновременно. Клеа смутно понимала, что плачет. Правда, в общем шуме она даже не слышала собственного голоса. Она не знала, что течет у нее по лицу – кровь, слезы или и то и другое. Она ползла не останавливаясь и думала: «Если я не уберусь отсюда, мне конец. Мне конец!»

Вдруг перед ней на земле возникли туфли. Мужские туфли. Клеа вскинула голову; какой-то человек смотрел на нее сверху вниз. Его лицо показалось ей смутно знакомым, только она не могла сообразить, где его видела.

Он улыбнулся и сказал:

– Позвольте отвезти вас в больницу!

– Нет…

– Перестаньте, вы ранены. – Он нагнулся и схватил ее за руку. – Вам нужно к врачу.

– Нет!

Вдруг мужская рука исчезла, и знакомый незнакомец исчез. Клеа упала ничком. Вокруг нее клубился мрак, в котором плясали языки пламени. Она услышала другой голос – на сей раз знакомый. Кто-то схватил ее за плечи и начал трясти:

– Диана! Диана!!!

Почему он так ее называет? Ведь ее не так зовут… Она прищурилась, посмотрела в лицо Джордану Тэвистоку…

И потеряла сознание.

Закончив осмотр, врач включил в палате свет.

– Кажется, мозг не задет. Но меня беспокоит ее сотрясение. Кроме того, она теряла сознание, пусть и ненадолго. Рекомендую оставить ее хотя бы на одну ночь в больнице. Мы за ней понаблюдаем.

Джордан посмотрел на больничную койку, на которой съежилась маленькая фигурка. В рыжих волосах – трава, листья, на лице – корка запекшейся крови.

– От всей души согласен с вами, доктор, – сказал он.

– Вот и отлично. Не думаю, что у нее будут какие-то осложнения, но мы понаблюдаем за ней и сразу заметим признаки опасности. А пока пусть отдыхает, и…

– Я не могу остаться, – сказала Клеа.

– Разумеется, вы останетесь, – возразил Джордан.

– Нет! Я должна уехать отсюда. – Она рывком поднялась и опустила ноги на пол.

Джордан тут же подскочил к ней:

– Диана, что вы делаете?

– Я должна… Должна… – Видимо, у нее закружилась голова, она помотала ею.

– Вы должны остаться в больнице, у вас сотрясение мозга. Ну-ка, ложитесь в постель, хорошо? – Мягко, но решительно он снова укрыл ее одеялом.

После попытки сесть кровь отлила у нее от лица. Она казалась хрупкой, как папиросная бумага, и такой невесомой, что, казалось, не прикрой он ее одеялом, ее унесло бы ветром. Но глаза у нее были ясные и живые, и в них горело… что? Страх? Горе? Неужели она питала искреннее чувство к Гаю Делэнси?

– Я пришлю к вам медсестру, – обещал врач. – Отдыхайте, мисс Лэм. Все будет хорошо.

Джордан сжал ей руку, и ему показалось, будто он сжимает ледышку. Затем он нехотя вышел из палаты вслед за врачом.

Очутившись в коридоре, вне пределов слышимости, Джордан спросил: