Дмитрий Хван - Шаг в аномалию

– А третий вариант? Ты, Вячеслав, для себя уже решил? – встрепенулся Радек.

– Да, я за третий вариант. Путь будет нелёгок, но всё зависит от нас.

– А как ты будешь решать проблему царских казаков? – сощурив глаза, спросил Радек.

– Это самая сложная задача. Нам нужна крепкая оборона, только имея пушки, мы сможем договариваться с царём. Но и кровопролитие нам крайне нежелательно, мы же не можем убивать своих предков.

Помещение казармы, в котором проходило собрание, наполнилось людским гулом. Кто-то спорил, кто-то меланхолично постукивал по столу, кто-то отрешённо глядел в окно.

– Внимание, – прервал пересуды Смирнов. – Мы, то есть начальствующий состав экспедиции, в целом сошлись во мнениях. У нас к вам есть два вопроса. И хотя тут нет кворума, но мы хотим спросить вас: доверяете ли вы нам – мне, Вячеславу, Николаю Валентиновичу, а также Петренко и Сазонову?

Люди отвечали хоть и нестройно, но утвердительно.

– Хорошо, я рад, что наша работа вам по душе. И второй вопрос: согласны ли вы с третьим вариантом, предложенным Вячеславом?

– За счёт чего вы собираетесь страну создавать? – выкрикнули из группы научных сотрудников.

– Торговля в первую очередь. Если мы сможем стать посредниками меж Китаем и Русью, Китаем и Европой, то сможем обеспечивать себя. Я думаю, что нам необходимо будет создать нечто вроде ярмарки, желательно на ангарских порогах, ниже будущего Братска.

– И где этот ваш Братск? Да и земля там не наша! – раздался женский голос.

– Погодите, – улыбаясь, протянул Смирнов, – согласно нашему уговору с Бекетовым, граница будет проходить по их последнему поселению. А так как Удинское зимовье сгорело, то мы имеем право поставить свой острог. Нам необходимо занять пороги – это удобно для организации обороны, пороги легче контролировать. Наши суда будут подходить с Ангары, выгружать товар. А продавать его мы будем на суда, поднимающиеся с Тунгуски.

Люди сидели в полной тишине, поражённые столь грандиозными планами полковника. Не все верили в возможность того, что сбудется желаемое. Но всё-таки большинство беспокоило то, что, будь они подконтрольны Московскому царству, разлуки многим не избежать.

А это самое страшное для людей, которые одиноки в этом мире, и только чувство, что все свои здесь, рядом, давало надежду на будущее. К тому же никто никогда не забывал об аномалии, из-за которой они застряли в этом месте, – каждое утро профессор Радек собственной персоной проверял, не заработала ли она, эта родная и в то же время проклятая аномалия. С собрания люди расходились задумчивые, напряжённые. Многие переговаривались друг с другом, обсуждая тот или иной вопрос.

– Ну давай, Ростик, что мы папе скажем? – Мышкина, горя румянцем, уговаривала маленького Ростислава произнести тот самый детский лепет, который так дорог каждому родителю.

Белокурый малыш, блестя голубыми глазками, улыбался и тянул ручки к Ярославу. И лишь у него на руках выдал сакраментальное:

– Папа! – и тут же маханул счастливому отцу кулачком по лбу.

– Ну что, Ярослав? Тебя, значит, на пороги пошлют, – грустно сказала Лена.

– Так не меня же одного, со мной будет достаточно парней, чтобы ты не волновалась, – ответил, параллельно строя рожицы Ростику, Ярослав. – Да и это не завтра будет-то, я тебе ещё надоесть успею, – добавил он.

– Опять болтаешь глупости, Ярик! – укоризненно воскликнула Лена.

Байкал, посёлок Новоземельский.

Утро следующего дня.

За столом на открытой веранде полковничьей избы собралось примерно человек двадцать, чтобы обсудить дела дальнейшие в более узком кругу. После того как все налили горячий ягодный компот, слово взял Соколов.

– Товарищи! – В ответ на это уже старорежимное приветствие сразу несколько человек довольно громко хмыкнули, что заставило остальных невольно улыбнуться.

– По поручению коммунистической партии и советского правительства… – начал вещать голосом дорогого Леонида Ильича профессор Радек.

– Николай Валентинович! Уж вы-то! Ладно там Ринат будет паясничать, ему простительно.

– Всё-всё, молчу! Просто погодка отличная и компания ей под стать.

Соколов явно сбился с мысли, поэтому не смог сразу продолжить мысль:

– Поскольку аномалия никаким образом себя не проявляет, существует серьёзная опасность того, что домой мы не вернёмся никогда. Хотя и утверждать этого на сто процентов нельзя. Так вот, наступил момент определяться со стратегией нашего дальнейшего выживания.

Вячеслав кожей почувствовал, как почти два десятка пар глаз с вниманием устремились на него.

– Вот дыра откроется, привезут нам водки с бананами да форму с иголочки. Наши робинзоны сразу на дембель, разбалтывать своим закадыкам государственные тайны, – продекламировал Саляев.

– Ринат! Давайте уже серьёзней. Это хорошо, что нам весело, но веселья для нашей дальнейшей жизни в тайге мало. Нам нужно выживать в условиях семнадцатого века, а это не так просто, как, видимо, думают некоторые.

– Да ясно, что это не пикник с корешами, – уже с совершенно серьёзным выражением лица сказал Саляев.

– Да, ясно. Но если вам это и ясно, то люди, что прибыли с Руси, задают вопросы. Считаю, что нам надо сделать так, чтобы мы не находились в культурном диссонансе с жителями этого века.

– Вячеслав, погоди. То, что ты предлагаешь, – это некоторый откат от наших устоев, – заметил Радек.

– Да, какая-то однобокая толерантность получается, – согласился Смирнов.

– Я это предлагаю только для общения с ними, а не между нами! Все уже, наверное, заметили различный культурный уровень жителей семнадцатого века? Не всё гладко в общении, шуточки ваши казачки мало понимают. Да и к религии у них отношение фанатичное по сравнению с нами, это надо учитывать, кстати. Наверное, стоит показать им, что мы так далеки от них, как это есть на самом деле.

– В этом Вячеслав прав, – кивнул полковник.

– О чём я говорю, – продолжил Соколов, – о том, что необходимо принять те чины, что сейчас есть на Руси, – князь, боярин и прочие. И хотя бы немного чаще употреблять религиозные термины.

Раздались смешки со стороны Радека и его подопечных, улыбался и полковник.

– А сколько у нас будет князей? – спросил Петренко, ухмыляясь.

– Один, – с серьёзным выражением лица ответил Смирнов. – В нашем варианте подходит только единоначалие, играть в демократию некогда и незачем. Конечно, можно ввести горластое вече по типу Великого Новгорода, но что из этого получится, сказал ещё Платон в своей античности: демократия опьяняется свободой в неразбавленном виде, и из нее вырастает ее продолжение и противоположность – тирания. То есть или нас сожрут, или мы сами себя сожрём. Да и конечно, все эти средневековые должности предназначены не для нас – провалившихся в это время, а для тех людей, что тут живут. Но нам не стоит выделяться, может быть, пока. А теперь я хотел бы обсудить структуру власти и принцип её работы. – Смешки мгновенно смолкли, и все посмотрели на полковника. Тот кашлянул и, немного смутившись, продолжил: – Значит, так. Во-первых, Вячеслав, я давно ждал подходящей ситуации, чтобы заговорить об этом. Это не сиюминутное желание, а давно продуманное мною решение. Сегодня самый подходящий момент для этого объявления. – Смирнов сделал паузу, чтобы все прониклись моментом, и продолжил: – Вот что я хочу сказать: я считаю, что Вячеслав Соколов должен стать нашим князем. Да, Слава, мы уже с тобой это обсуждали, это лучший вариант для нас всех.