Евгений Белогорский - Труды Отечеству. Часть 1

Положение было критическим, когда сквозь грохот взрывов и треска выстрелов отважные смельчаки расслышали раскатистое, громкое «Ура!». Это эскадрон Котовского, спешил на помощь своему комбригу.

- Наши!– радостно пронеслось по цепи отряда Котовского и черный страх, закравшийся было в души людей, сменился яростным весельем боя. За считанные мгновения доскакал эскадрон до рядов противника и сходу врезался в них.

Атака конницы, для привыкших сражаться исключительно в пешем строю воинов, было большим испытанием, которое они не выдержали. В числе тех, кто изъявил желание присоединиться к Котовскому, было немало казаков, попавших в Африку по тем или иным причинам. Привыкшие сражаться на коне, они принялись наносить сабельные удары направо и налево, каждый из которых был смертелен для врага. Среди казаков были такие, кто с одного удара мог разрубить противника на две части, чем повергали в ужас негров, незнакомых с мастерством рубки.

Не выдержав двойной удар противника, кабре в панике отступили в деревню, где укрылись за многочисленными строениями. У кавалеристов Котовского был большой соблазн продолжить преследование врага и на плечах беглецов ворваться в деревню, однако комбриг не рискнул малыми силами штурмовать столицу Мпузи, рискуя завязнуть среди многочисленных строений.

Поэтому он дождался прихода своих пеших сил, а только затем начал штурм деревни. Под прикрытием стрелков и пулеметчиков к передней линии хижин приблизились два солдата, вооруженных огнеметами привезенных из германского арсенала в Ломе и стали методично поджигать одно соломенное строение за другим. Будучи прагматиком, «последний гайдук» решил одержать чистую победу с минимальными потерями, прекрасно осознавая, как ему важен каждый белый поселенец.

Запалив один край деревни, комбриг стал охватывать горящее поселение с двух сторон, уничтожая всякого, кто пытался прорваться через ряды его отряда. В результате этого, негры были вынуждены бежать через западные ворота деревни, оставив родовое поселение несчастного Мпузи. За один только день было убито около восьмисот воинов и ранено тысяча четыреста. Но не только потери были страшны для народа кабре. Они потеряли своего вождя, чья голова была унесена пришельцами и выставлена на всеобщее обозрение на центральной площади Санти, для устрашения мятежников.

Вернувшись в Санти с победой, Котовский немедленно телеграфировал о своем успехе Фрунзе, пообещав тому три месяца спокойной жизни в этом районе колонии, что было важным известием для верховного комиссара. Добившись замирения, на севере, он энергично приступил к проведению геологической разведки на юге, где по всем признакам должны были быть залежи фосфатов и железной руды. Одновременно с этим Фрунзе готовился к приему новых партий осужденных, жизнь налаживалась.

Если кавалеристы Котовского изнывали от жары тропиков, то кавалерия барона Унгера ужасно мерзла. Конец января 1920 года в Монголии выдалось особо холодным, что внесло определенные коррективы в планы нового Чингисхана.

Агрессивное поведение рыжего «потрясателя Вселенной» сильно насторожили находившихся в Пекине представителей великих держав, и в первую очередь британцев. Едва только им стало известно о намерениях барона продлить свой поход на юг, как глава британской миссии, бригадный генерал Брукс подал русскому представителю гневный протест против действий барона Унгерна.

Когда Перкенс посланный в русское посольство вернулся, его новости сильно разочаровали генерала.

- Русский поверенный господин Корф, отказался принимать наш протест. С его слов, русская сторона не несет никакой ответственности за действие отставного генерал-майора Унгерна, как в Урге, так и на другой территории Китая. Это хороший ход сэр, они умывают руки и нам нечего предъявить Москве, кроме русского подданства барона.

- Да, но мне от этого не легче. Наш агент сообщает, что выступление Унгерна состоится со дня на день, а Пекин полностью не готов к обороне. Генерал Пэй Фу опрометчиво отослал все лучшие части против генерала Фэн Юсяня из Чжилийской клики, оставив для охраны столицы лишь одну бригаду, а этого так мало! Боюсь, что при вступлении в Пекин, монголы Унгерна могут устроить кровавый кошмар подобно тому, что был при восстании боксеров.

- Это вряд ли, господин генерал. Унгерн претендует на трон богдыхана и большие жертвы среди его новых подданных, совершенно не нужны барону. Думаю, что взятие Пекина обойдется малой кровью.

- Боюсь Перкенс, что наши понятия о малой крови сильно расходятся с понятиями этого ужасного монстра. Обречь на гибель от холода и голода такое количество людей, это знаете ли не шутка.

- К чему жалеть об этих азиатах господин генерал, главное чтобы не пострадали наши люди, а остальное мне представляется мало интересно.

Брукс нервно прошелся по кабинету и остановился у окна, из которого хорошо проглядывалась крыша американской миссии.

- Что слышно от наших заокеанских друзей? Каковы их намерения относительно прихода Унгерна в Пекин – спросил он у своего помощника, закурив сигару.

- Янки чертовски прагматичный народ сэр. Их мало волнует Унгерн, которого они считают халифом на час. Всё свое внимание мистер Фариш уделяет молодому Чан Кайши, в котором видит человека способного сохранить Китай единым и целым государством. Естественно под управлением Вашингтона.

- Наивный человек. Сейчас, когда независимых от центральной власти генералов как тараканов в банке, совершенно невозможно угадать имя будущего победителя этой милитаризированной клики. Что слышно о Сунь Ятсене?

- Председатель Гоминдана находится в Нанкине и ограничивается телеграммами послам великих стран об угрозе государственности Китая.

- Демагог. Значит, нам придется самим расхлебывать эту русскую кашу. На японцев как я понимаю надежды никакой?

- Совершенно верно сэр. Господин Доихара полностью занят усилением власти Чжан Цзолиня и на все наши известия об Унгере отвечает только вежливым киванием.

- Ладно, будем уповать на господа Бога и то, что рядом с генералом Унгерном нет человека искушенного в тайной дипломатии.

Диктатор Монголии, выступил в свой новый поход 4 февраля, как только позволила погода. Словно подыгрывая ему, вслед за морозами наступила оттепель и усиленная свежим пополнением, Азиатская дивизия устремилась на Пекин.

Унгерн строго придерживался прежней доктрины монгольского полководца и совершал длительные переходы, имея запасных лошадей. Пекинский правитель генерал Пэй Фу со страхом встречал очередной рассвет и первым делом хватал карту, отмечая на ней успешное продвижение сил противника.