Евгений Белогорский - Труды Отечеству. Часть 1

Вступив на территорию Внутренней Монголии, барон повсеместно встречал поддержку со стороны коренного населения, тогда как китайцы колонисты, густыми толпами потянулись к Чжанцзякоу, с помощью оборонительных линий которого, генерал Пэй Фу собирался противостоять Унгерну. Древние стены, доставшиеся китайцам от их предков, спешно восстанавливались и укреплялись ещё со средины января месяца, когда угроза прорыва монголов к Пекину стала вполне реальной вещью.

Подобно огромным синим муравьям, сначала десятки, а потом сотни китайцев трудились над превращением Чжанцзякоу в неприступную твердыню, о которую должны были разбить свои головы нечестивые северяне. Едва только, стало окончательно ясно, что Унгерн движется на столицу поднебесной империи во главе орд кочевников, генерал Пэй Фу начал немедленную переброску к великой китайской стене почти все свои резервы.

Однако напрасно пекинский властитель строил надежды, относительно возможности разгрома противника при помощи древнего укрепления. Полностью повторяя деяния древних кочевников, Унгерн, создав у китайцев иллюзию присутствия возле Чжанцзякоу всего своего войска, атаковал совсем в другом месте, где у неприятеля были лишь малочисленные заслонные отряды.

Ранним утром, за считанные минуты монголы и казаки перебили защиту стен, и во второй половине дня вышли в тыл китайским соединениям, стремительно атаковав их. Когда китайские гамины увидели за своей спиной конную лаву под предводительством человека одетого в желтый халат и скачущего под белым знаменем с черным кречетом, страх и ужас охватил их сердца, и они побежали, не приняв битвы.

Любезно позволив китайским стрелкам, что не утратили мужества на деле проверить свою славу неуязвимого воина, барон доскакал до нестройных рядов противника и в одно мгновение смял их. Одновременно с Унгерном, китайцев атаковала основные силы монголов, которые, пользуясь возникшей паникой, легко прорвали оборону противника. Пять тысяч человек было порублено и затоптано всадниками Азиатской дивизии в этот день, когда до самой темноты, они преследовали бегущего врага, бросившего свои позиции, едва только вражеская конница появилась за их спинами.

11 февраля 1920 года, стало для генерала Пэй Фу черным днем. Когда он проснулся в своих апартаментах, первое что он услышал, это известие, что войска для защиты столицы больше нет. Другой ужасной новостью стал дерзкий побег юного императора Пу И из под домашнего ареста и его укрытие в японской миссии. Когда китайские солдаты попытались вернуть беглеца под арест, вместо ответа, японская охрана направили на них ружья и пулеметы, заявив, что император находиться под защитой страны восходящего солнца.

Время на принятия какого-либо решения у генерала не было и после недолгого раздумья, он бросился в бега, предварительно захватив с собой большую часть государственной казны. Вслед за ним из столицы потянулись огромные вереницы чиновников, их семей и всех тех, для которых приход нового Чингисхана не сулил ничего хорошего.

Когда Унгерн приблизился к Пекину, его встретила мертвая тишина. Казалось, что огромный город полностью вымер при его приближении. Не торопясь бросать своё воинство на штурм города, барон подобно Наполеону под Москвой стал ждать делегацию с ключами от города.

Его ожидания увенчались успехом. Прошло чуть более часа, и из города вышел небольшой караван людей, направлявшихся в сторону монголов. Рядом с Унгерном находилась его жена, китайская принцесса принявшее православие. С детства приученная не проявлять при чужих людях свои чувства, она сохраняла полное спокойствие, хотя душа и сердце трепетали от вида приближающейся делегации.

По личному указанию императрицы Циси, после её смерти, женщинам категорически запрещалось восходить на престол правителя Поднебесной империи. Это желание вдовствующей императрицы, навсегда закрывающее принцессе путь к нефритовому трону, сегодня полностью теряло свою силу и достославная Елена Владимировна, торжествовала. Умело, составив партию с «белым дьяволом», она обходила своего соперника Пу И становясь полноправной китайской императрицей.

Приблизившиеся к чете Унгернов китайцы, принялись подобострастно кланяться сидящим на конях властителям, извещая их, что город полностью отдаёт себя под их покровительство и просит вступить в его владение.

Барона не долго наслаждался моментом своего триумфа; взяв с преподнесенного китайцами позолоченного блюда императорский жезл, он демонстративно хлопнул им по крупу своей лошади и медленно поскакал к сдавшейся столице.

Запретный город китайских императоров не произвел особого впечатления на Унгерна. Подобно своему древнему визави, он холодно смотрел на пурпурно-красные строения окружающие дворцовый комплекс. Только одна вещь вызвала удивление барона, когда он въехал внутрь дворца богдыхана. Это было огромное пустое пространство, которое простиралось от ворот, до следующей крепостной стены перегораживающей ему дорогу.

- Здесь обычно собиралась личная гвардия императора – учтиво пояснил один из китайцев из свиты принцессы. Унгерн ничего не ответил, и молча направил своего коня вперед. Когда предводитель монголов миновал вторые ворота, его взору предстала новая площадь, мало, чем уступающая первой. Унгерн ничем не выдал своих чувств, хотя эти огромные пустые площади начали ему надоедать.

- Здесь тоже находились императорская гвардия? - спросил он китайца, семенящего рядом с поводом коня барона.

- Да, да – радостно закивал тот – здесь находилась вторая часть гвардии императора, а там третья.

Китаец с гордостью показал в сторону третьей стены, стремясь потрясти воображения этого рыжебородого дикаря, однако лицо Унгерна оставалось невозмутимым.

- Что же, чем гуще трава, тем её удобней косить – непринужденно произнес барон знаменитое изречение вождя готов Алариха своему желтолицему проводнику и, пришпорив коня, заставил китайца бежать вслед за собой.

За третьей стеной вновь была огромная площадь пересеченная небольшой речкой, за которой к радости Унгерна, находился Внешний дворец, где происходили все важные государственные церемонии. Каменное здание, увенчанное привычной покатой крышей, внушающее китайцам почтение и восхищение, не вызвало подобных чувств у новоявленного завоевателя. Единственное, что действительно потрясло Унгерна как впрочем, и прибывших с ним казаков и монголов, это полное отсутствие в этом огромном жилом комплексе печных труб.

С самого момента постройки зданий, вся система отопления была под полом жилых комнат. Источники тепла находились за пределами дворца, исправно поставляя по подземным трубам теплый воздух для обитателей запретного города. Там же, где не было труб, комнаты отапливались с помощью особых жаровен с древесным углем, который при горении не выделял ни дыма, ни запаха. Эти жаровни были оборудованы специальные колпаки, полностью исключавшие случайный выброс горящих углей. Такая экстравагантность отопления дворцов была обусловлена в первую очередь противопожарной защитой, поскольку почти все строения были деревянными.