Константин Костин - Сектант

Теперь Сергей точно мог сказать, ГДЕ произошла развилка и в ЧЕМ она заключалась.

Теперь Сергей точно мог сказать, ГДЕ произошла развилка и в ЧЕМ она заключалась.

Сначала он попытался проанализировать историю, но почти сразу же увяз в большевистской пропаганде.

Дореволюционная Россия, в описаниях большевиков, представала местом неприятным и для жизни не очень подходящим.

Из школьных уроков истории — на втором месте после обличения сталинских репрессий у училки стояло описание великой и могучей России — из прочитанных газет, интернетных форумов, телепередач, Сергей помнил, что Россия была страной пусть не самой сильной в мире, но, по крайней мере, страной, которая стояла на одном уровне с такими европейскими странами, как Англия и Франция, не говоря уж о Германии.

В изложении большевиков создавалась картина откровенно отсталой, захудалой, никем не уважаемой полуколонии, даже не сырьевого придатка. Это ж надо было так очернить историю!

Так, почти вся промышленность России, если верить большевикам, принадлежала иностранцам, соответственно, вся прибыль шла за границу. Например, золотые прииски принадлежали английским компаниям, электротехническая промышленность — немецким, судостроение и большая часть самих торговых судов — французам.

Да и вообще, промышленность была не ахти какой, из-за чего в Первую мировую не хватало ни патронов ни снарядов ни оружия вообще. Упоминался даже такой бред, как закупка винтовок в Аргентине. Россия покупает оружие в Аргентине, надо же такое придумать!

Перечислялись года, когда в России голодали крестьяне: 1892, 1902, 1907, 1911… Как могут голодать нормальные, работящие крестьяне? Кстати, Сергей наткнулся на статистику: доля кулаков объявлялась по всей России всего в 1,5 процента. Известно же, что кормили Россию в основном кулаки, как полтора процента могут накормить огромную страну? А бедняков якобы было больше восьмидесяти процентов. Не могут же почти все крестьяне быть лентяями и пьяницами, а кто еще станет бедняком. Понятно, что с цифрами большевики приврали.

Столыпин, кстати, которого Сергей помнил как спасителя крестьянства, большевиками объявлялся «вешателем». Рассказывалось об учрежденных им военно-полевых судах, по которым приговоры выносились пятеркой военных, без прокуроров, без адвокатов, причем решение выносилось за одни сутки, и за одни сутки же приводился в исполнение приговор. Если бы такая организация была бы создана Сталиным, Сергей бы еще поверил, но Николаем Вторым? Тот, конечно, был человеком мягким, добрым и глуповатым, но навряд ли он согласовал бы такой порядок вынесения приговора о расстреле — расстреле! — и не заслужил прозвища Кровавого. Его же святым объявили!

В общем, Сергей понял, что история при большевиках состояла в основном из пропаганды.

Пропаганде Сергей не верил никогда.

Вот начиная с 1917 года пропаганда должна была закончиться. Действительно, начались изменения, которые можно было бы объяснить только развилкой времени.

Октябрьская революция здесь в этом мире официально, самими же большевиками называлась октябрьским переворотом. Сергей сначала запутался в самих датах: почему «переворот» произошел то 25 октября, то 7 ноября? Потом он вспомнил о старом и новом стиле, кажется, как раз большевиками и введенном. С этим понятно. А вот почему большевики собственную революцию революцией не называют? Непонятно. Уж не здесь ли кроется развилка? Не стал ли 1917 годом развилки?

Порывшись, Сергей нашел еще несколько подтверждений своей версии. Насколько он помнил, царя свергли большевики, ну или этот факт постоянно ставился им в вину. Здесь же царя свергли в ходе Февральской буржуазной революции. О том, что и в его мире была такая же, Сергей смутно помнил, однако, как ему казалось, в феврале царя не свергли, а ввели конституционную монархию, как в Великобритании. Иначе кого тогда свергали большевики в октябре?

В газетах большевики как-то смутно обходили вопрос свержения Николая. Вроде бы, с одной стороны, они ставили это себе в заслугу, но с другой стороны, совершенно не описывалось, как они это сделали. А если не большевики, то кто? Генералы? Ага, почтительно приставили пистолет к виску, мол, подписывай, твое величество. То есть свергли того самого царя, за которого потом воевали с большевиками. Как там, «За веру, царя и отечество», так?

Хотя, пообщавшись с капитаном Жданом, Сергей не удивился бы, если бы здешние военные так и поступили. Как-то неприязненно он отзывался о царе.

Плюс Сергей отыскал событие в семнадцатом, которого в его времени точно не было: восстание генерала Корнилова в августе. Если в его мире белые генералы поднялись только против большевиков, то здесь, судя по всему, им было плевать против кого, лишь бы власть захватить. Могли и царя… того… убедить.

Значит, примем за версию, что развилка произошла в семнадцатом… или нет? Возможно, в семнадцатом она только разрослась до такой степени, что повлияла на историю.

Была у Сергея одна мысль, но для ее проверки нужно было просмотреть здешнюю географию.

Если мысль верна, то изменения затронут только Россию, если же нет — то измениться по сравнению с привычным ему и весь мир.

Итак, география…

Все, что достаточно далеко от России — Австралия, Америка, было достаточно привычно. Хотя об этих странах рассказывалось немногое. Упоминались гражданские войны в Америке — Мексика, Эквадор… О таких Сергей не слышал, но он вообще мало слышал о Латинской Америке. Может, и были там такие войны…

США были на месте, президентом в них буквально недавно стал некий Калвин Кулидж. Еще в США был сухой закон, гангстерские войны — об этом Сергей знал, голливудские боевики прекрасно иллюстрировали, что там происходило, в смысле, происходит сейчас. Еще в газетах писали о рабочих волнениях, убийствах профсоюзных лидеров, угнетении негров, расправах с рабочими активистами… Все это Сергей привычно списал на большевистское нагнетание страха, кроме разве что негров. Припомнив наглых лоснящихся чернокожих из тех же американских кинокартин, он подумал, что если их немного поугнетают, им это только на пользу пойдет…

Африка и Азия пестрели незнакомыми названиями, однако Сергей пришел к выводу, что это — останки старых, дореволюционных названий. Иран, к примеру, был Персией, а Таиланд — Сиамом (интересно, к сиамским кошкам и сиамским близнецам он имел какое-то отношение?). Видимо, до революции их называли как хотели, а после, когда дошли руки — так, как правильно. Большая же часть незнакомых названий, судя по всему, колонии европейских государств, после получения независимости вернувшие себе старые названия.