Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»

— Убедился?

— В целом да. Выдержка у тебя великолепная, психологию противника на лету ухватываешь, волю свою умеешь навязать, впервые человека увидев, ведёшь себя так, будто ни людей, ни смерти, ни бога не боишься…

— А если так и есть? Боялся когда-то, да вот отбоялся.

— Вот я и говорю. Если бы ты сегодня слабину дал — какой смысл о серьёзных вещах с тобой договариваться? Начал бы из себя Рэмбо изображать — тем более: сильный истерик — кому он нужен?

— Иногда — очень многим.

— Не мой вариант. Мы с глазу на глаз поговорить можем? И не под запись, разумеется, — спросил Мятлев, не глядя на девушек и как бы вообще игнорируя их присутствие. Мол, положенные любезности оказаны, а сейчас мужской разговор начнётся.

Вадим хотел было ответить, что дело у них общее и от своих помощниц у него секретов не бывает, но тут же передумал. Незачем лишнее трение создавать.

— Ну, давай за дальний столик пересядем. Его ниоткуда не видно, даже вон с той крыши.

— А что нам та крыша? — спросил Контрразведчик. — А, понимаю. Нет, я там никого не сажал…

— Ты, может, и не сажал… Вы, девчата, поскучайте тут немного. Боюсь, в ближайшее время к вам ни один кавалер не подойдёт одиночество скрасить. Но я думаю, мы ненадолго…

Дальний столик обслуживал официант-мужчина, возрастом ближе к сорока, судя по взгляду и ухваткам опытный не только в этой профессии. Тоже видевший всё ранее случившееся и сделавший собственные выводы. Да что тут делать-то? Всё как на ладони — парни по недоразумению наехали не на того человека. Он им сделал серьёзную предъяву . Теперь на стрелку прибыл авторитет подходящего уровня.

— Мы, любезнейший, со своего стола не уходим. Нам просто поговорить нужно. Так ты нам сюда графинчик коньяку толкового, лимон не нужно, разве сыру несколько ломтиков и два кофе, настоящего и покрепче, — доброжелательно, с улыбочкой попросил Мятлев. — Сразу и приговорчик изволь, чтобы два раза не бегать.

Словно тут же забыв о существовании официанта, обратился к Ляхову:

— Чтобы неясностей не оставалось — ты действительно что-то такое умеешь? — Контрразведчик неопределённо повертел пальцами перед собой и воззрился на Вадима с простодушным интересом.

— Конечно, умею, — без рисовки ответил Ляхов. — Иначе едва ли ты тут сейчас сидел бы.

Ответ был достаточно двусмыслен, но лжи не содержал.

— Ты мне лучше скажи, — без паузы продолжил он, — друзья впечатлениями от «прогулки» в имперскую Москву и добытой там прессой не поделились?

— Как можно? Поделились, непременно. Газеты мы все, включая Президента, взахлёб читали. Каждую фразу, буквально, анализу подвергли, на предмет внутренней логики и соответствия общему контексту. Впечатлило, ей-бо. Кое-кто до последнего сомневался, не с особо ли хитрой разновидностью наведённой галлюцинации мы дело имеем. Всё же пришлось признать: увы, но всё происходящее — объективная реальность, данная нам в ощущениях. Тут я, похоже, раньше других вспомнил одиннадцатую заповедь [139] Заповедей, полученных Моисеем непосредственно от Бога на горе Синай, как известно, десять. Две следующие в канонические скрижали не вошли, передавались изустно. Одиннадцатая — «не зевай», двенадцатая — «не попадайся». . Остальные товарищи пока что линию поведения вырабатывают…

— Молодец. Часть своих слов беру обратно. Значит, газеты почитал, окончательно уверовал, решил ковать железо, не отходя от кассы? Может, и правильно. Я, признаться, тоже разные вариантики прокручивал. Оценивал, кто из вас самый сообразительный. Честно сказать — ждал, что мне Анатолий первый позвонит. С тобой, так решил, работать будём, но при его посредничестве.

— В то, что я с Президентом — до конца, и на ваши посулы не куплюсь, не поверил, значит?

— Да куда ж вам деваться? — теперь уже попросту, как равному и всё для себя решившему человеку, ответил Ляхов. — В том числе и Президенту. Он, по должности , себя правильно повёл. Какой же глава государства с разгону , на слух, так сказать, принимает решения, касающиеся судеб нации. Если он не Наполеон на поле боя, конечно. Недельку-другую ему пасьянсы пораскладывать сам бог велел. Потом, конечно, придётся признать, что в тупике он, из которого самостоятельно не выкарабкается. Вариантов ведь — тю-тю!

Вадим взглядом указал на рюмки, одновременно прикуривая.

— С полноценной «демократией» в России не получилось, да и не могло получиться. Для этого в тринадцатом веке нужно было Москву и Киев под Новгород подгибать, князей на место ставить, университеты создавать, собственный «Хабеас корпус» [140] «Хабеас корпус акт» — в Великобритании один из основных конституционных актов, принят в 1679 г. Гарантирует неприкосновенность личности, устанавливает процессуальные права граждан, правила ареста и привлечения обвиняемого к суду. сочинить, а не вышло, значит, не вышло. Уже у Александра Второго не заладилось, сам знаешь. В параллельной реальности, прошу отметить, — то же самое. Как ни вертелись, а пришлось к самодержавию возвращаться, ибо альтернатива одна — полная потеря управляемости и распад страны на мелкие фрагменты. Это Австро-Венгрии повезло, в том смысле, что на историческую Австрию никто (кроме Гитлера) претензий не предъявил, отчего и существует пока. А у нас такого инвариантного ядра нет, нас до последнего уезда на ломтики крошить будут. В истории часто — «Ван вей тикет» [141] «Билет в один конец » — известная американская песня. . Не хватило нам уроков в школе Керенского, с его «безграничной демократией», в девяносто первом ещё раз попробовать захотелось? То же и получили — один в один. Даже смешно, «как посмотришь с холодным вниманьем вокруг». Иной раз вдумаешься в «дела наши скорбные» — оторопь берёт.

Выход из «керенщины» в тот раз — Ленин, потом Сталин. Нового Сталина на горизонте не просматривается, да и матерьял не тот. Кончились пассионарии . Что далеко ходить? Я всё же изначально военный человек, ты тоже при погонах. Смотрю, слезами обливаюсь на нашу «военную реформу». Милютин [142] Милютин, Д. А. (1816–1912) граф, генерал-фельдмаршал, с 1861 г. — военный министр России, идеолог и руководитель реформы русской армии 1860-х годов. Автор многих научных трудов. при Александре Втором из рекрутской, крепостной армии вполне современную соорудил, «как в лучших домах Европы». Переодел, перевооружил, всеобщую воинскую повинность ввёл, срок службы с двадцати пяти до пяти лет снизил. И времени на это, при тех-то порядках и общеобразовательном уровне, ушло всего ничего. Даже ничего не разворовали походя, кажется. Зато тут же и русско-турецкую выиграли, и Среднюю Азию с Кавказом замирили.