Анатолий Спесивцев - Есаул из будущего. Казачий Потоп

Вопреки опасениям, как первая, так и последующие ночи прошли у супругов со взаимным удовлетворением. Мария оказалась весьма горячей в постели, но без избыточного энтузиазма и требовательности. Вроде бы и ей с ним было хорошо, хотя кто их, женщин, знает, они такие загадочные, непостижимые существа… по крайней мере, для Аркадия. Не скандалит, говорит, что довольна, ну и слава Богу! А уж за снятый груз забот по дому, так и вовсе огромное спасибо.

В первый же день после свадьбы, заодно являвшийся началом Великого поста, Аркадий не остался с молодой женой, а отправился к Хмельницкому на совещание по организации гетманской армии. Сам ведь советовал обзавестись помимо казачьих частей регулярной пехотой. Богдану на Сечи уже ставили эту инициативу в вину, мол, зазнался, казачество не уважаешь, в короли метишь… Гетман сумел парировать обвинения:

– Белены объелись? Готовлюсь к польскому нашествию, войско какое-никакое собираю, или кому захотелось шею под панское ярмо подставить, хлопом на него побатрачить? Однако они, великовельможные и не очень, нам прошлогоднего разгрома не простят, без порки дело не обойдется. Задница по панской плетке соскучилась?!

И, переждав возмущенные вопли в ответ, продолжил:

– А что не только казачьи, но и немецкого порядка полки собираю, так не каждый хлоп казаком может враз стать. Сами знаете, до казака из молодыков, дай Бог, половина доживала. Вот и учат их наши же казаки, знающие хитрости немецкого строя, ходить в ногу, держать пики и стрелять в сторону врага. На казака так быстро не выучишься, а враг ждать не будет, весной пожалует.

Хмельницкий, в общем-то не соврав, сумел польстить сечевикам, нападки на него пока прекратились, умные атаманы понимали, что не время сейчас затевать свару, а глупцы в атаманах долго не задерживались. К войне готовилась вся Малая Русь. Предвидели приход очень большого польского войска, усобица была бы приговором всем завоеванным вольностям.

В узком кругу Богдан, Кривонос, Свитка и Москаль-чародей обговаривали тактику действий в предстоящей кампании.

– …прауда, хороушо палят, – Максим свободно говорил на русском (точнее, украинском) языке, но от акцента так и не избавился. То же «в» у него нередко превращалось почему-то в «у». – Уот вес у пушек излишне велик. Шестифунтовки были бы лютше.

– Да наши восьмифунтовки по весу всего на пару пудов тяжелее французских шестифунтовок! – возмутился инициатор именно такого калибра основной пушки поля боя Аркадий. – Я и с казаками советовался, и с кузнецами. Все согласились, что пушечный расчет сможет вручную такое орудие развернуть. Зато бомбы на врага не игрушечные полетят, а весьма внушительные. Да и картечью она сыплет куда основательнее и гуще.

– О, иес! Бомбы есть хорошоу. И картечь болше, тоже прауда. Но… разворачивать их… не легко. Канониров много тренировать, но быстро поворачивать не можно… не полючается.

– А ежели добавить к каждой пушке людей? – подключился к обсуждению пушечной проблемы Богдан. – Ну… по два человека, да не слабых, поможет?

– Надо пробоват, – пожал плечами, украшенными первыми в мире генеральскими погонами, Максим. – Может и полючится.

– И обязательно тренировать расчеты на окапывание. Чтоб не стояли на голом месте, открытые для вражеских пуль и ядер.

– Иес! Все имеют по лопате, осень была, копай… копали ежедневно. Весной будут опьят копай… копать. Плетни тоже возят.

Густые плетни из лозы служили для быстрейшего формирования земляного вала, защищающего пушкарей от вражеских выстрелов. Благодаря таким новшествам артиллерия Хмельницкого очень быстро пряталась в полевых укреплениях, чего враги пока делать не умели. В сочетании с куда большей скорострельностью, а для кулеврин и дальнобойностью, наличием в арсенале запасов бомб с запальными трубками, а не только литых чугунных ядер, казацкая артиллерия превосходила польскую не только в числе, но и в качестве. Причем как бы не на пару веков.

– А как с обучением пикинеров и оснащением ружей штыками?

– Пикинйоров учим, но… они пока не есть хороуши. Нет боевого опита, слаженост хромает. Атаку гусар не удержат. Рейтар или драгун… не уверен. Опасаюс, что тоже… нет. Штики… делаем, солдат учим. В тесном строю против их пехота… – Судя по паузе, генерал и сам не был уверен в ответе. Чего не пытался скрывать. – Может, и полючится. И лйогкий кавалерий отбит можна.

В общем, и здесь армия традиционно не успевала подготовиться к войне вовремя. Оставалось надеяться, что к большой войне с турками удастся сделать это более качественно. Наметки на битву с поляками уже имелись, и немаловажная роль в сражении отводилась многочисленной и, безусловно, самой совершенной в этом мире артиллерии. Впервые ее в полевых сражениях применили французы больше ста лет назад, но массово и эффективно это сделал совсем недавно Густав Адольф. Поляки и до попаданца уступали казакам в использовании пушек, сейчас же между враждующими армиями пролегла настоящая пропасть как научно-техническая, так и тактическая. Глупо и преступно было подобным обстоятельством не воспользоваться. Разведчики однозначно зафиксировали приучение поляками своих лошадей к ракетному визгу. Пусть их ракеты и сильно уступали казацким по разнообразию издаваемых звуков, ставку на звуковой удар уже не сделаешь. Опытные всадники теперь, наверное, смогут удержать в повиновении своих коней. Кстати, подобную тренировку к звуковому воздействию делала и казацкая кавалерия.

– Поляки там между собой не передрались? – с некоторой надеждой поинтересовался Аркадий у Свитки.

– Размечтался, – ухмыльнулся тот, отвечая. – Грызться, да, грызутся непрерывно, на севере и счеты друг с другом продолжают сводить. Но до битвы серьезной усобицы у них не будет. Уж очень прошлогодние набеги панов напугали.

– О наших приготовлениях знают?

– Да, к сожалению, почти все. Предателей, сам знаешь, у нас хватает.

– Пули новые только для винтовок, как ты недавно говорил, льют? Что-то меня сомнение берет, что они про новшество для гладкоствольных ружей забыли.

– Да… чутье у тебя правильное, характерницкое. Вчера точные сведения получил, что тайком и пули Нейслера изготовляют. В самом Кракове железные колпачки куют. Сам знаешь – дело нехитрое. Но… думается, не у всех они будут, ополчение обойдется обычными. И по другим городам пока новинки не распространились.

– Конические снарйади тоже?.. – встревожился Кривонос.

– Нет, у нас самих о них почти никто не знает, вроде бы… не ведают.

– Вроде бы или точно? – поддержал тревогу своего генерала гетман.

– Точно один Бог все знает! – отказался окончательно определяться в ответе главный разведчик. – А я даже не его ангел. Думаю, нету у них ни длинных снарядов, ни разрывных бомб. То есть в Европе бомбы ведомы… но ранее их только против крепостей применяли. Они по-прежнему на гусар надеются. Хотели их больше десяти тысяч собрать, да не получилось.