Генри Олди - Маг в законе

Чтоб наверняка.

Чтоб болью боль перешибить.

А пламя возьми да и погасни.

Капель дробно плясала по подоконнику.

И вприсядку, и колесом, и искрами под божьим солнышком, отвлекая людей, соскучившихся по настоящей, не календарной весне, от дел праведных.

Эй, вот она я! любуйтесь!

Впрочем, в данном случае все потуги капели обратить на себя внимание пропадали втуне. Господин полуполковник были крайне заняты: читали свежедоставленный отчет о происшествии и прилагавшийся к нему протокол опроса свидетелей.

Если тихонько приглядеться, любому покажется — их бдительность изрядно скучают. Вон, толстые пальцы, поросшие жестким рыжим волосом, с ленцой листают бумаги, взгляд наискось скользит по строчкам...

Да, все верно, скука томит.

Хандра.

И то сказать! — разве можно со вниманием и трепетом душевным читать эдакую околесицу:

Уртюмов Ермолай Прокофьев, купец второй гильдии, жительствующий в селе Кус-Крендель Мордвинского уезда, при дознании добровольно и без принуждения всякого показал:

— В ночь с 23-го на 24-е марта месяца сего года, вскоре после полуночи, в ворота усадьбы, где я имею жительствовать, постучался громким стуком Драчев Тимофей, в том же селе проживающий, православный, родом занятий — лесной добытчик. Оный Драчев Тимофей, в явном изумлении находясь, изъяснил, что стал противу воли своей свидетелем убиения, случившегося на лесной заимке, в близкой округе от села Кус-Крендель Мордвинского уезда находящейся. На той заимке, как было мне поведано, имели место быть пьянство и глумление, куда вышеизложенного Драчева Тимофея силой ввергли неведомые ему лица. Следствием указанной пьянки и глумления убиен бысть обыватель того же села Кус-Крендель, крестьянин Луковка Филат, православный. После изложенного преступного действа случилась всеобщая драка, Драчев Тимофей же, воспользовавшись суматохой, сбежал, поспешив уведомить...

Ну ясно же: не купцовы это слова! То ли писарь, то ли его не в меру ретивый начальник переусердствовал, приводя текст к общепринятому в этом медвежьем углу канцелярскому слогу.

Господин полуполковник нахмурили густые, косматые брови; перелистнули страницу.

...показал, что на вышеупомянутой заимке имеют нахождение также несовершеннолетняя дочь вышеозначенного Луковки Филата Акулина, иных же обывателей села Кус-Крендель трое, причем обоих полов: мужеского и женского. Все вышеизложенные были явно угрожаемы со стороны убийц, коими, как позже ведомо стало, обнаружились: разыскиваемые за убиение и разбой Королек Карп Прохоров, Мостовой Силантий Агафонов и Лабазников Петр Демьянов. Там же имел пребывание беглый ссыльный Дуфуня Друц-Вишневский вкупе с...

Господин полуполковник отхлебнули чаю из высокого стакана в серебряном подстаканнике. Покатали жидкость на языке и неодобрительно качнули головой. Чай ли не нравился их бдительности? отчет ли? еще что...

И снова: шелест переворачиваемой страницы.

...счел неотступным: поднимать обывателей указанного села, дабы совместным тщанием и усердием поспешить на оную заимку, имея целью предотвращение злодейства. Около половины третьего ночи из села с вышеизложенным намерением выступило до тридцати местных обывателей, вооруженных...

Ш-ш-шихх...

Еще одна не дочитанная до конца страница лениво перевернута.

...имела быть перестрелка с применением оружия огненного боя, гладкоствольного, равно и нарезного, а также эфирных воздействий, как смертоубийственных, так и вовлекающих в обман зрения. В ходе оной перестрелки я, Уртюмов Николай Прокофьев, получил множественные ранения ружейной картечью в мягкие ткани. Насмерть же убиты были: Подбрюшников Андрей...

А вот дальнейшее чтение, видимо, всерьез увлекло господина полуполковника. Их бдительность перестали листать страницы мимоходом и теперь ерошили аккуратно подстриженные щеточкой усы, иронически вздергивали левую бровь, а иногда даже хмыкали, усмехаясь одними губами. Словно бы и не протокол читал князь Джандиери, Шалва Теймуразович, а лихой приключенческий роман — об удалых магах-разбойниках, прекрасных дамах и проницательных сыщиках, обученных дедуктивному методу.

Впрочем, может, так оно и есть?

Заглянуть и нам, что ли, все-таки решившись неслышно встать за плечом у жандармского полуполковника?

Заглянем!

Заглянем — и немедленно выясним, что далее штиль изложения резко меняется. Показания прочих свидетелей были записаны слово в слово, так, как и было рассказано неграмотными кус-крендельчанамии. То ли писарь обленился и далее приводить все к казенному канцеляриту, то ли распоряжение на сей счет получил.

Распоряжение?

От кого? Уж не от самого ли господина полуполковника?!

Да полно-те! К чему бы их бдительности...

Впрочем, мы отвлеклись. Вон, князь уже страницу читать заканчивают!

...купец велел факела зажечь, штоб, значит, носами сузем не пахать. Только мы люди привычные, лесные, нам и в темноте сподручно. А приметят с заимки те факела — палить зачнут, многих перещелкают. Я к купцу — а он, значит, меня по матушке посылает. «Ты, — ругается, — шиш лесной, покомандирствуй мне! Вот те хрен!» И факела зажигать велит...

Господин полуполковник усмехаются. Может быть, князю Джандиери представился этот самый «шиш лесной». Идешь-идешь себе по лесу, вдруг глядь — прямо из дерева здоровенный кукиш торчит, весь мхом порос...

Весело.

...так и вышло. Как заимка показалась, так сразу и стали в нас пулять. Андрюху Подбрюшка мигом сшибли — прямо в рожу. Ну мы, бродни-валенки, в ответ жахнули жеребьем. И тут вдруг — в овине дверь аж пупырем вспучило! Вышибло ее, родимую, и в нас садануло! — саженей тридцать пролетела, ей-богу! Михайлу-немого, што у купца в дворниках служит, накрыла, паскуда, и всего облепила, ровно не дверь, а жижа болотная... Он орет, Михайла-то, а я гляжу: внутри овина зарницы вовсю полыхают, и выходят из тех зарниц четверо. Руки — чисто боженькины молоньи; огниды горючие во все стороны градом сыплются, хуже картечи! А потом как взвоют, все разом, не по-людски — и в небо прянули. По сей час: как вспомню, так на меня едун со страху нападает — жру-давлюсь, а брюхо все просит...

Успели-таки!

Успели дочитать — а вот и господин полуполковник страницу перевернуть изволили.

Нуте-с, нуте-с, что там дальше?

Показания охотника Сумарокова Николая Евграфова, жителя села Кус-Крендель Мордвинского уезда:

— Так што объявил купец Ермила привселюдно, што иттить надо в лес, наших сельчан выручать, да и людей разбойных под корень извести — мол, совсем житья не стало от окаянных. А тем, кто пойдет, он, купец Ермила, долги все прощает и водки выставляет без счета — для храбрости.