Марик Лернер - Забег на длинную дистанцию. Полная сборка

23 октября при подготовке к выходу в море на подводной лодке 'К-424' из-за ошибки экипажа произошел разрыв перемычки ВВД. Погибли 2 человек.

17 ноября близ пос. Сеяха (Тюменская область) потерял управление и столкнулся с землёй вертолёт 'Ми-8'. Погибли 15 человек.

4 декабря из-за отказа бортовой техники близ г. Кострома потерпел крушение самолёт 'Л- 410 М '. Погибли 17 человек.

23 декабря под г. Красноярск, в районе Зверосовхоза, сразу после взлёта из аэропорта 'Емельяново' из-за отказа двигателя потерпел крушение самолёт 'Tу-154 B'. Погибли 110 человек.

Ничего этого в газетах не будет. И все с человеческими жертвами. И что толку сообщать, про пожар заранее или про летчика вмазавшего вертолет в землю. Или про отказ двигателя? В Интернете все больше общие слова. Надо иметь что-то конкретное. Причину, расследование комиссии. Иначе, просто, в очередной раз, бросят в мусорное ведро. Про подлодки, вообще пахнет диверсией, со стороны доброжелателя, сообщающего место и время. Откуда такие вещи можно знать заранее? Если сам что-то и сделал. Начнут землю рыть всей спецурой.

Еще хуже — потерял управление — это наверняка пресловутый человеческий фактор. Если летчик-вертолетчик не справился с управлением или у него вдруг инфаркт, как объяснить необходимость замены заранее? Вася Пупкин нуждается в лечении от алкоголизма? Так он, наверняка, регулярно проходит медицинскую комиссию. Тупик. Никто даже слушать не станет. Не знаю что делать. Если даже на Североморск наплевали, то фраза в статье про разгильдяйство наземных аэродромных служб нам сообщает, что это общая система. Пока самолет не грохнется, никто и не почешется.

— Вот, — внушительно сказал Андрей, — я тоже об этом. Перво-наперво надо выяснить важнейшую вещь. Откуда нам все это идет. Из нашего будущего, из параллельного или альтернативного мира.

— Ты изрядно подковался, — обрадовался Пашка. — Такие слова теперь употребляешь свободно!

— Хам. Возомнивший о себе. Нормальный младший брат должен молчать и внимать откровению.

— Уже молчу. Слушаю.

— Значит, так… Он уселся на стул и для внушительности откашлялся. — Теорию мы обсуждать не будем. Что ты, что я, не имеем понятия про разные тонкости мироздания. Переходим сразу к практике. Требуется четкое подтверждение, что мы вообще можем что-то изменить. Я долго штудировал разную литературу на эту тему…. Павел с ухмылкой закивал. — Ну и что, что вечно пишут ерунду? Есть нормальные авторы. Я фантастику не люблю, но мы живем в самой настоящей сказке. Вторая абсолютно идентичная плата — это сколько я бегал, пока вышел на того мужика! Он же адреса не оставил, а номера машины мне были ни к чему… Короче, плата ничего странного не выдает. Получается или нам натурально инопланетяне подкинули для развлечения, или какой-то очень странный брак. Изучать при своих возможностях мы не будем. Во всяком случае, пока. Испортить легко, а выяснить что-то серьезное, нужны специалисты, которых мы привлекать не хотим. Значит вывод какой?

— Какой? — послушно переспросил Павел.

— Что стоит и посмотреть наработки всяких писателей-умников и не изобретать велосипед снова. Пиф-паф нам без надобности, воду отжимаем, оставляем суть. Проблема в результате наших действий. То есть, делаем ход сейчас, в Интернете появляются новые данные. Или не обнаруживаются. При втором варианте можно уверено заявлять, что наше будущее расходится с ихним. Где бы они там не проживали. В параллельном или перпендикулярном мире. Тут появляется интересный нюанс. Со временем возможны расхождения. Раз уж жизнь разная, водитель снегоуборочной машины не выедет на посадочную полосу, потому что с бодуна не проспался, голова у него бо-бо и опоздал на работу. За пятнадцать лет таких накладок станет очень много.

— Ха, — сказал Пашка, — пока все шло точно. Правда, два года не срок, но серьезных расхождений мы не видели.

— Вот и давай искать подтверждение, что это наше будущее.

— Как?

— Просто. Поджигаем автопокрышки на Красной площади и попадаем в газету, как борцы за демократию.

— Еще не хватает. Повяжут и обыск дома устроят.

— Я тебе про сам принцип толкую. Облить краской памятник Ленину или взорвать Дзержинского. Что-то, что обязательно зафиксируют. Жениться на дочке Пугачевой и засветиться на фотографиях. В прессе будущего такие вещи любят. Обязательно вставят картинку и все подробно распишут. Кто на ком и когда. Уж своего родственника она обязательно притащит на тусовку.

Павел заржал, чуть не свалившись со стула.

— Почему не самой Алле? Сколько там у нее мужей будет? Одним больше, одним меньше. И, — он снова заржал, — я не готов с дочкой иметь дело. Какая-то она слишком худая. Вот на Наташу Королеву согласен.

— Не знаю такой, — озадачено сказал Андрей.

— Ей сейчас одиннадцать, — уже рыдая от смеха, объяснил Пашка, — но будет известной. Такая вся из себя… Грудастая и симпатишная будет. Лет через несколько. Тебе понравится. Ты таких любишь. И как раз хорошо будет знакома с Пугачихой. Впрочем, — икая от смеха, сообщил он, — если на ней ты женишься, они так и не встретятся. Тоже подтверждение нашего воздействия на историю.

— Успокоился? — спросил через несколько минут Андрей.

Брат кивнул, вытирая слезы, выступившие от смеха.

— Все. Уж очень это забавно. Я представил себе, как ты дочку Ельцина охмуряешь. В биографии сказано, что она в 1982 г развелась с мужем. Место вакантно. Правда, девка 60-го года рождения, но разница в возрасте минимальна. Охренеть, — покачал он головой, — какие перспективы.

— Вот это без меня! Высоко взлетишь, больно упадешь. Политики нам не надо. Даже близко не подойду к деятелям в высоких чинах. Они ж наверняка жениха просветят лучше всякого рентгена. Хотя… Надо это дело хорошо обмозговать. В родственники к ответственным товарищам набиваться, — он задумался.

— Ты не спишь? — заинтересовался Павел, не дождавшись продолжения.

— А? Нет. Хорошая идея про дочку. Вопрос чью. Оставим пока. Про Ельцинскую… самое важное, видел я ее фотографии. Нет. Не настолько я люблю деньги. Познакомиться, может, и стоит на будущее, но без этого самого. Обойдусь. Но ты мысль словил. Есть не типичные и любопытные способы. Трахнуть Чубайса топором по голове…

— Но-но, — возмутился Пашка. Мы ж договаривались — без этих штучек. Надо чтить уголовный кодекс.

— Да я и не собираюсь. Сколько читаю, не могу понять, за что потомки на рыжего взъелись. Он что один такой был? Стаями ходили. Но так и брызжут слюнями при одном упоминании. По поводу и без повода, склоняют по всем падежам. Убрать из истории — сразу видно будет. Мы ведь что делали? Предупреждали. А зачем? Не проще, просто и грубо переломать ноги тому вертолетчику, чтобы его заменили? Есть шанс, что другой не грохнется. Нам ведь слава ни к чему, а люди уцелеют. Стоят ноги одного, жизней пятнадцати человек? Стоят. Да вот не объяснишь это ментам. Катастрофы не будет, оправданий тоже. И поедем, мы с тобой, осваивать тайгу за колючкой. Стоит это жизней пятнадцати человек? А еще сотен других, которых уже не спасем? Как правильно? А кто мне эти пятнадцать и что они для меня сделали, чтобы сидеть за них, а они даже не подозревают о моем существовании? Есть ведь еще и другие варианты. Познакомиться с вертолетчиком и угостить клофелином перед вылетом. Без тяжких телесных повреждений, но с гарантией…